Россия теряет космос?

Целая серия неудач в космической сфере (включая нынешний «отказ» космического радиотелескопа «Спектр-Р») наводит на тревожные мысли. О том, чем все-таки является космос для современной России, рассуждает член Северо-Западной организации Федерации космонавтики России Александр Хохлов.

— Следует ли верить утверждениям наших официальных органов о том, что авария «Спектр-Р» не означает ничего такого уж страшного, поскольку аппарат был старый и отработал гораздо больше положенного срока? Или же все-таки налицо довольно серьезное фиаско?

— «Спектр-Р» или «РадиоАстрон», запущенный на орбиту вокруг Земли в 2011 году, действительно отработал положенный срок — 3 года. Но поскольку аппарат сохранял работоспособность, срок его работы продлили, выделив дополнительное финансирование.

Нельзя использовать термин «фиаско» для проекта, который более чем в два раза превысил свой срок работы. Это как американский марсоход Opportunity, который тоже значительно превысил первоначальный срок службы и стал рекордсменом по пройденному пути на другом небесном теле, обогнав советский «Луноход-2». Но и он в итоге сломался, не пережив крупную пылевую бурю на Марсе.

Международный проект наземно-космического интерферометра «РадиоАстрон» оказался очень результативным: благодаря подключению большого количества наземных радиотелескопов в разных точках Земли, были получены ценные данные в радиодиапазоне. С телескопом работали научные группы разных стран. Для интересующихся в сети есть множество выступлений куратора научной программы проекта Юрия Ковалева.

Текущий срок работы был продлен до конца 2019 года. К сожалению, из-за потери связи часть научной программы не будет выполнена. Но в целом побольше бы нам таких успешных программ, как «РадиоАстрон».

— Можно ли понять, в чем основные причины наших неудач такого рода, довольно многочисленных в последние годы, включая пресловутую «дырку в корабле» «Союз»?

— На мой взгляд, корень наших бед в космической отрасли — уровень оплаты труда. За почти три десятилетия после развала СССР из институтов и предприятий были «вымыты» квалифицированные кадры, практически не было передачи опыта. Молодежь приходит, но лишь единицы остаются надолго — низкая зарплата и мало новых интересных проектов.

Не меньшая беда для отрасли — экономическая составляющая и по части иных расходов. Простой пример: при начале какой-либо долгосрочной работы, заранее расписываются все затраты на материалы и элементную базу, но проходит год, рубль делает крутое пике, и ничего купить уже нельзя, ведь сумма контракта фиксирована в рублях.

Следующая проблема: сложившиеся в отрасли «правила игры», то, что в обычной жизни называют «забюрократизированностью». Здесь надо отметить системную беду: серьезное несоответствие финансово-организационных регламентов Роскосмоса и нормативов на проектирование космической техники (положения НА-99 и РК-11).

— Принимая во внимание, что больше никаких аппаратов такого уровня у нас нет, можно ли констатировать, что в космической сфере мы очень серьезно отстали ( как минимум- от США)?

— Россия все еще остается одной из ведущих космических держав, хотя и с перспективой все дальше сдавать позиции. Несомненно, в космонавтике США лидер — ни у кого нет таких больших космических бюджетов: по линии гражданской (NASA) и по военной (Пентагон). Америка имеет больше всего космических аппаратов разного назначения — правда, к примеру, с 2011 года у них нет возможности самостоятельно отправлять людей в космос: на МКС астронавтов уже 8 лет доставляют российские корабли «Союз».

В ушедшем году Китай вышел на первое место по пускам космических ракет, обогнав США (второе место) и Россию (третье место). Сейчас именно Китай — первым в истории — посадил аппарат и луноход «Юйту-2» на обратную сторону Луны.

Но если брать три серьезные вещи: финансирование, «правила игры» и общий научно-технический потенциал (включающий кадры), да, мы закономерно уступаем США и имеем тенденцию к увеличению общего отставания.

При этом я хочу отметить, что успехи в экономике и даже общий высокий уровень научно-технического развития не всегда могут гарантировать успехи в космосе. В конце прошлого века можно отследить множество организационных ошибок у NASA, что приводило и к гибели астронавтов, и к тупиковым решениям в каких-то программах. К примеру, программа орбитальной станции Freedom оказалась несостоятельной и в некотором смысле была спасена участием России, что привело к достаточно успешной реализации проекта Международной космической станции (МКС).

— Если вкратце — что произошло с отечественным космическим комплексом в 1990-е и в XXI веке? Возродился ли он, в каком виде?

— С российской космической отраслью произошло то, что можно назвать «естественным отбором». Выжили организации и предприятия, которые делали продукцию, востребованную на Западе, либо для Министерства обороны РФ.

США фактически спасли нашу пилотируемую космонавтику, выделив деньги сначала на программу «Мир»-«Шаттл», а потом взяв нас в проект МКС. Американцы разрешили запускать на российских ракетах свои коммерческие спутники (к примеру, Китай лишен этой возможности, а соответственно — и возможности дополнительно заработать). Это позволило выжить Центру им. М.В. Хруничева, производящему в Москве ракеты «Протон».

С большим трудом, с потерями, но отрасль выжила, за что больше спасибо первому руководителю Роскосмоса (Росавиакосмоса) Юрию Коптеву. Но проблема в том, что денег удавалось наскрести только на насущную работу и постепенную модернизацию космической техники, без возможности серьезного развития. На техническом и кадровом советском заделе удалось продержаться 20 лет, но дальше началась стагнация.

Когда в 2010—2011 годах в Роскосмос стали поступать дополнительные деньги от нефтяных доходов, их не могли грамотно «освоить», бросились вкладываться, например, в строительство, что привело к громким уголовным делам. Памятником того периода стал пустой ЦУП ГЛОНАСС в Королеве на территории ЦНИИмаша.

В 2014 году в связи с известными событиями космическая отрасль оказалась в сложном положении: секвестр Федеральной космической программы 2016-2025, падение рубля, санкции, конкуренция на рынке запусков в космос, проблемы качества привели к ухудшению ситуации. Для решения проблем правительство РФ и Роскосмос начали реформы, последствия которых не кажутся радужными. Например, начатая в 2014 году Роскосмосом программа финансового оздоровления Центра им. М.В. Хруничева привела к значительному увеличению долга предприятия, который сейчас озвучен на уровне 100 миллиардов рублей.

На этом, по словам руководителя Роскосмоса Дмитрия Рогозина, реформы еще не закончены. Возможность возродить отрасль есть, конечно. Но трудно, не зная всей глубины проблем, и уже принятых решений, прогнозировать вероятность успешного развития событий.

— Что стоит за организационными мерами, такими как преобразование Федерального космического агентства (ФКА) в корпорацию Роскосмос и т. п.?

— На мой взгляд, ликвидация ФКА была ошибкой, как и сокращение самостоятельности предприятий отрасли, собранных теперь в Госкорпорации «Роскосмос». Сделано это было, очевидно, для повышения управляемости предприятиями. Но положительного сдвига пока наблюдать не приходится. Заметны было только две волны смены руководителей организаций (при Игоре Комарове и при Рогозине). К примеру, в петербуржском КБ «Арсенал» с 2012 года уже четвертый директор.

— Что кроется за персональными назначениями в этой сфере? Можно ли понять, почему Роскосмос возглавляет Д. Рогозин? В какой мере он «тянет»?

— Дмитрий Рогозин был куратором космической отрасли с 2012 года в ранге заместителя председателя правительства, и он несет всю полноту ответственности за проводимые с той поры реформы. Возможно, теперь президент дал ему шанс лично завершить начатое.

Судить о том, справляется ли Дмитрий Олегович, пока сложно, поскольку пост он занимает меньше года. Но почти все его заявления СМИ вызывают искреннее удивление у специалистов отрасли и у экспертов.

— Является ли космос по-прежнему приоритетом для нашего государства? Или у него «сместились акценты?»

— После того, как я впервые узнал, что Роскосмос серьезно хотел отдать под жилую и офисную застройку 80% территории Центра им. М.В. Хруничева в Москве, где создаются две единственные российские тяжелые ракеты, «Протон-М» и «Ангара А5» — а это единственные ракеты у нас для вывода модулей орбитальных станций, крупных спутников связи и межпланетных станций, — я не могу считать космонавтику приоритетной в России.

— Можно ли согласиться с мнением отечественных либеральных кругов, что беда в нашей казенной забюрократизированности? И что будущее в космосе даже не за NASA, а за продвинутыми частными компаниями в духе Илона Маска?

— Частная инициатива имеет большое значение для будущего, но базовая космическая деятельность все равно еще долго будет за государствами. Илон Маск не смог бы заниматься своими смелыми космическими проектами, если бы не соглашение с NASA и крупные государственные контракты на доставку грузов и в скором времени астронавтов на МКС.

Недавно NASA объявило несколько крупных и мелких частных космических компаний, которые станут работать за государственные деньги для будущего возвращения американцев на поверхность Луны.

А забюрократизированность — это большая беда и России и США, да и Европы, например. Однозначно, «правила игры» нужно менять, осторожно, но непременно. Иначе в современном мире ничего не сделать.

— Каковы прогнозы на обозримое будущее? Сможем ли мы принять сколь-нибудь значительное участие в освоении Луны, Марса, полетах к звездам (если вообще все это будет, а то, может, там и США ничего особенного не сделают?)

— Ну, звезды — это не наш век, несмотря на смелую, но очевидно преждевременную инициативу Юрия Мильнера по отправке мелких межзвездных зондов в систему Альфы Центавра (Breakthrough Starshot).

Но сейчас ясно, что будущее в космосе за международным сотрудничеством. И сейчас все крупные проекты обычно и делаются несколькими странами. Поэтому, по моему мнению, России необходимо менять свою внешнюю политику, сделать все, чтобы вернуть репутацию, создавать все возможности для расширения сотрудничества в космосе. Для сохранения пилотируемой космонавтики нам необходимо войти в партнерство по окололунной станции Lunar Orbital Platform-Gateway.

— Что следовало бы предпринять в нашей космической отрасли, на ваш взгляд?

— В первую очередь, остановиться и подумать, пока еще не поздно. Нам очень не хватает публичного обсуждения стратегии и будущего России в космосе специалистами и экспертами, что-то вроде американской «Комиссии Огастина».

Необходимо сберечь кадровый потенциал. Сейчас часто говорят, что 190 тысяч работников предприятий Роскосмоса — это слишком много. Но здесь кроется серьезная ошибка. Если отделить пенсионеров и людей предпенсионного возраста, и молодежь до 30, то вы увидите, что «сердцевина пуста» — грамотных и опытных людей 30-45 лет катастрофически мало.

Важно вернуть потерянную репутацию, но не цензурой и составлением черных списков, а работой и открытостью партнерам и обществу, поддержкой образовательных проектов. Ну и, как вы спрашивали, космонавтике нужно вернуть высокий приоритет и финансирование, но не просто дать денег, а оплатить те проекты, которые будут иметь высокое значение для науки, для продвижения человечества в космос, для развития страны. Иначе мы потеряем свое место в космосе.

Беседовал Леонид Смирнов