На Большом решили сэкономить?

О том, что именно за работы ведутся в древних стенах на Театральной площади, известно весьма мало. Вот, например, недавно главный архитектор Москвы Александр Кузьмин высказался против сооружения в Большом подземной сцены, - таким образом общественность о подобных планах узнала. "Большой театр строится, - заявил Кузьмин. - Но правительство Москвы отошло от этого проекта. Мы считаем, что не нужно строить подземную сцену. Ее строительство может повлиять на вид Театральной площади, так как воздухозабор придется выводить на поверхность". Кстати, Большой театр - собственность федеральная. Между тем, ведущий архитектор по реставрации. Большого театра, автор этой самой «подземной сцены», Никита Шангин, полгода назад «отошел от проекта», будучи не в силах выносить то, что с ним делали строители. О своей позиции Шангин рассказал на дискуссии в «Росбалте», куда он пришел вместе с одним из своих оппонентов и представителями Росохранкультуры.

Положение Никиты Шангина несколько двусмысленное. Реализуется, вроде бы, его проект, – но без него самого. И реализуется с очень большими поправками, с которыми архитектор категорически не мог согласиться. Кто же теперь отвечает за будущий облик Большого, – не очень понятно. Строители свои объемы работ, конечно, выполнят, но каким будет результат?

Дело не только в том, что грандиозное здание сильно обветшало. Среднему москвичу, привыкшему к тому, что Большой театр – лучший в мире, возможно, в диковинку будет услышать, что он уже не отвечает современным требованиям, предъявляемым к театрам. Никита Шангин деликатно объяснил, что это, увы, так. Театральное дело не стоит на месте даже в самой что ни на есть классике. И привычные декорации «на мягких задниках» в мире больше не котируются. Колебания нарисованных на занавесе каменных стен европейского зрителя не устраивают. Нужны жесткие декорации и условия для их быстрой смены.

Среди множества проектов реконструкции Большого были очень разные – от простого капитального ремонта до радикальных прожектов переоборудования театра по образцу «Опера де ла Бастий», где имеется девять сменных сцен. Остановились на проекте Шангина, так сказать, «средней стоимости». Но против заявленной суммы в 25 млрд рублей восстал министр экономического развития и торговли Герман Греф, который, по словам Шангина, «устроил ему форменный разнос». Тогда расходы снизили на 15%, и это было только начало злоключений.

Главная баталия развернулась вокруг этой самой «подземной сцены». Кстати, сам Никита Шангин возражает против такого определения. Архитектор подчеркнул, что театру необходим дополнительный зал, который расположится ниже уровня земли и примет форму классического амфитеатра. Места очень мало – здание имеет «островное положение». А зал нужен: оказывается, в Большом нет площадки для одновременной репетиции оркестра и хора. Верхняя репетиционная сцена не имеет акустики и годится лишь для отработки движений, но не музыки.

Новая сцена будет выполнять и еще одну функцию, помимо репетиций. Она, как подчеркнул Шангин, «возродит традицию камерных концертов в Бетховенском зале», которые в Большом уже давно прекращены. Дело в том, что «Бетховенский зал» - это фойе левой анфилады главного зала на уровне амфитеатра. Ни своего гардероба, ни других «аксессуаров» Бетховенский зал не имеет, и устраивать что-то в нем возможно, только когда нет основного спектакля.

Теперь Бетховенский зал как бы «переезжает вниз», к общему удобству. С этим связана еще одна проблема. Шангин запланировал перенести туда же историческую «колоннаду Бове» - старинный портик Большого, который находится на северной стороне театра и уже давно загорожен пристройками. Теперь отреставрированную колоннаду смогут созерцать зрители нижнего зала во всей красе, пусть и не на ее историческом месте.

В общем, всем должно было быть хорошо, а вышло не очень. По словам Шангина, он оказался в идиотском положении, «когда был ответственным за все, но никаких реальных прав у него не было». Желая сэкономить, строители «вычеркивали» пункты, которые архитектор считал абсолютно необходимыми. Так, они «отменили» эскалаторы для зрителей нижнего зала. Все попытки Шангина объяснить, что замена эскалаторов простыми лестницам при глубине спуска в 4,5 метра – преступление (хотя бы с точки зрения пожарной безопасности), понимания не встречали. Также решили, что оркестру вовсе не нужен специальный оркестровый амфитеатр – пусть себе репетирует «на плоском планшете», хотя уже расписано было, где какой музыкант должен сидеть.

На каком-то этапе упрощения и удешевления у Шангина терпение лопнуло. Впрочем, он не одинок: архитекторы вообще частенько «падают жертвами» экономии. И нередко бывает, что после ухода архитектора, проект все равно реализуется в сильно измененном виде.

Представитель Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПиК) Алексей Денисов высказался на дискуссии против нижнего зала в Большом. Напомнив, что Большой театр – ценнейший памятник, и его можно только реставрировать, но никак не реконструировать, Денисов обратил внимание на проблему вентиляции, о которой говорил и главный архитектор Кузьмин. Подземное сооружение требует наземных воздухозаборов. Сначала предполагалось замаскировать их под афишные тумбы. Но от этого быстро отказались и пришли к решению вывести воздухозабор в северную зону, в Копьевский переулок, где соорудить приличествующую пейзажу галерею. Против этого и возражает Денисов, напоминая, что Копьевский переулок – пешеходная зона, а не промышленная.

Рассказал он и о собственном, забракованном проекте объединения всех театров Театральной площади – Большого Малого, и других, вплоть до Оперетты, – подземными галереями в один комплекс, что станет невозможным из-за нижнего зала.

Здесь в разговор вмешался архитектурный публицист Григорий Ревзин, который поинтересовался у Денисова: «Так вы в качестве представителя ВООПиК выступаете или в качестве конкурирующего архитектора?» На что Денисов со спокойствием ответил, что для защиты памятников должны употребляться все средства: от судебных исков до альтернативных проектов. Последнее он, как архитектор, и пытался сделать.

Другой защитник архитектурных памятников, вице-президент Академии художественной критики Алексей Клименко, коллегу и тезку Денисова не поддержал. На взгляд Клименко, проект Шангина - все-таки «цивилизованный» вариант решения сложнейших проблем Большого. Шангин сумел разобраться с гидрогеологией (а Большой театр стоит почти в русле Неглинки), да и его вентиляционные решения лежат в цивилизованных рамках. В нынешнем положении Алексей Клименко считает правильным просить главного проектировщика Никиту Шангина вернуться к исполнению своих обязанностей, а власти – обеспечить ему эту возможность.

Представители Росохранкультуры Кирилл Зайцев и Андрей Никифоров высказались в том духе, что с Большим театром в целом все в порядке. Сроки только подводят: назначение открытия Большого на 2008 год (который уже прошел) было несомненной ошибкой. По оценке Никиты Шангина, откроется Большой, скорее всего, где-нибудь году в 2013-м. Представителей же самого руководства Большого театра, также как и строителей, на дискуссии не было.

Леонид Смирнов