«Нет такой страны – Украина»

Рубрика «Интерактив» – он-лайн интервью с политиками, экономистами, учеными, писателями и общественными деятелями. На этой неделе на вопросы читателей «Росбалта» отвечает известный российский тележурналист, политолог и публицист Михаил Леонтьев.

Татьяна: Как вы считаете, скоро ли российский рубль перестанет дешеветь по отношению к американскому доллару?

М.Л. Это вопрос политики Центробанка. Он решает, в какой мере поддерживать национальную валюту. Я думаю, что где-то в районе марта-апреля может начаться уже достаточно серьезное падение доллара. Деньги без обеспечения печатаются в огромном количестве. Этот обвал, собственно, и остановит до определенной степени обвал рубля. Рубль не является полноценной валютой. Рубль крепко связан с долларом. То есть у рубля могут быть проблемы, отдельные от доллара, но у доллара не может быть проблем, отдельных от рубля. Политика Центробанка по девальвации рубля имела бы смысл, если бы мы сейчас переходили к тому, о чем говорили накануне кризиса – о превращении рубля в резервную валюту.

ББ: В "Профиле" регулярно критикуется финансовая политика, проводимая Алексеем Кудриным. При этом дается альтернативное решение – работы Хазина и сотоварищей. Как показывает жизнь, теория Хазина верна, кудринские решения – нет. Почему он остается у руля все это время?

М.Л. Не обязательно Хазина – есть разные работы. Но Хазин и сотоварищи создали действующую теорию нынешнего кризиса еще задолго до его наступления – это факт. Чтобы не прислушиваться к этим людям, надо иметь либо очень большое мужество, либо очень большую дурь. До сих пор наше политическое руководство не уверено, что Кудрин неправ. Но сам он, кстати, в значительной степени пересмотрел свою позицию – в значительной степени, но не коренным образом.

Сергей: Как долго Европа будет терпеть вмешательство США?

М.Л. Европа будет терпеть вмешательство США, пока Соединенные Штаты не рухнут. Экономически и политически – я не имею в виду физически. Когда Европа освободится от американского диктата, ей просто нечего будет терпеть. Потому что предмет терпения исчезнет. Европа не является субъектом политики и не является представительницей собственных интересов. Она является объектом.

Davit: Верите ли вы в демократию, и если да – что она, по-вашему?

М.Л. Есть «модельная демократия» – это то, что принято считать демократией – западная, либеральная – разделение властей, права человека, свободные и конкурентные выборы и так далее. Есть прямое, нормальное определение демократии – это власть народа – когда источником власти является не автократ, и не право крови, а выбор. Я верю в демократию по тем же самым причинам, о которых говорил Черчилль: все остальные системы гораздо хуже. Особенно в настоящее время.

Демократия должна быть реальной. Современная же демократия является имитационной. Потому что демократия не может быть всеобщей. Люди разные. Нельзя наделять абсолютно разными правами людей с разной мотивацией, с разным интеллектом, с разными возможностями. Как только вы начинаете расширять демократию за рамки какого-то круга ответственных лиц (материально ответственных, ответственных жизнью и еще чем-то) разрываются политическое право и политическое обязательство. В этот момент демократия начинает выхолащиваться.

Возникает естественная проблема – как смикшировать равенство. Возникают механизмы по управлению народным волеизъявлением. В конце концов, эти механизмы становятся абсолютно совершенными, и народное волеизъявление просто моделируется элитой. Современная демократия – это система обеспечения власти элит – очень узких групп. Элита решает свои вопросы не публично, а публичный процесс имитирует участие народа в управлении собой.

Александр Севостьянов: Ваш прогноз. Кто будет с носом в «газовом» конфликте?

М.Л. На самом деле мы ничего не могли сделать. Мне кажется, что наши структуры сильно подставили нашу российскую власть. У украинцев оказалось очень много газа. Слишком много. Поэтому с чисто тактической точки зрения наше положение тяжелое. Они имеют возможность над нами издеваться. Эту возможность им обеспечил «Газпром». Я думаю, что мы все равно выиграем в этом споре в итоге. Вопрос – в чем будет состоять выигрыш. Если кто-то считает, что стоит возлагать надежды на Европу, и на то, что она в чем-то, наконец, убедится, то надо прекратить. Соединенные Штаты являются нашим противником. Это не значит, что мы должны с ними воевать, но это факт. Почему мы пытаемся лучше относиться к клевретам и сателлитам этого противника, чем к самому противнику? Я считаю, что сам противник всегда достоин большего уважения, чем его, грубо говоря, шлюхи. Мы должны были прямо понимать, что никакой поддержки ни от кого, особенно политической, мы не получим.

Владимир Сычев: Какой Россия хочет видеть рядом с собой Украину? Образно говоря, чем-то, вроде Канады возле США, или как?

М.Л. Нет такой страны Украина. Это выдуманная реальность, причем придуманная людьми, которые ненавидели Россию и тех людей, которых называют украинцами. Украина существует за счет западенского элемента, который является продуктом насильственной смены идентичности. При чем это насилие было не только культурное, не только моральное. Это было и физическое насилие. Сейчас проводится эксперимент по смене идентичности всей остальной части. Россия не может существовать одновременно со всей Украиной. Естественно, есть вероятность, что Украина сохранится как государство, но в этом случае не должно быть России. Для меня этот вариант неприемлем, и мне кажется, что он менее вероятен, чем наоборот.

Андрей: Добрый день Михаил! Хочу спросить, реален ли развал Украины или создание на базе нее федерации или конфедерации?

М.Л. Реален. Безусловно. Развал Украины на самом деле происходит – подспудно. Проблема в одном. Россия проявляет на этом поле абсолютное бессилие. Если раньше мы имели дело с получеловеками, то теперь решили на этом основании не иметь дела ни с кем. Вопрос с Украиной – это даже не вопрос с российскими этносами, которых много. Просто единый этнос. Он сросся исторически. Украинский элемент составляет огромную долю того, что считается великороссами.

Я думаю, что и федерация, и конфедерация – это промежуточные этапы на пути к развалу. Потом, конфедерация кого и чего? Можно представить себе конфедерацию палестинского ХАМАСа и сионистского Израиля? Можно. Номинально это было бы одним из способов решения проблемы. Только реально это не осуществимо.

Александр: Как Вы считаете, ситуация на Украине может перерасти в гражданскую войну?

М.Л. Может.

Виталий: Как вы думаете, почему наше руководство не связывает газовую войну напрямую с США? Ведь звездно-полосатые уши в газовом конфликте видны за километр!

М.Л. Связывает. Уже теперь, кстати, связывает. Но как и в ситуации с Грузией, мы все время оставляем дверь открытой, чтобы они одумались. Пока это приводит к очень небольшим результатам, скромным. Но, тем не менее, мы не готовы к противостоянию с Соединенными Штатами. Мы что, хотим им войну объявить? Объективно мы слабы.

Артур Тушин: Ваше отношение к идее переноса столицы России за Урал?

М.Л. Я не считаю, что возможен перенос столицы России за Урал. Не вижу ни смысла, ни реальной возможности. Зачем? С какой целью? С целью освоения Сибири? Это делается иначе. Способы перевода населения за Урал нам тоже известны. Мне не кажется, что настало время этим заняться.

Игорь: Много реверансов в прессе в сторону Барака Обамы. И много ожиданий разумности от его международной политики. Однако, не кажется ли вам, что зря?

М.Л. Эти ожидания связаны с непониманием того, как функционирует американская политическая система. Во-первых. И, во-вторых, непониманием того, какие ограничения нынешний кризис накладывает даже на это функционирование. Сейчас никаких возможностей для маневра у Обамы нет. Сам по себе он не является ни самостоятельным лидером, ни вообще политическим лидером. Команда, которую ему сформировали – это команда Клинтона. Это даже в большей степени команда Клинтона, чем была у самого Клинтона. Ее формировали близкие люди Клинтона – на уровне «секретарей по интимным делам». Начиная от Джона Подесты, и кончая Хиллари Клинтон.

Олег: Весь Дальний Восток заполонили китайцы. Есть ли шанс отстоять нашу страну? Или это нашествие необратимо?

Весь российский Дальний Восток китайцы не заполнили – это бред. Это совсем не так. Подавляющее большинство китайцев, находящихся на российском Дальнем Востоке, являются либо торговцами, либо сезонными рабочими. Никакого желания натурализоваться на российской территории у этих китайцев нет. У китайцев есть некоторое желание натурализоваться в тех районах, где они занимаются сельским хозяйством. Сельское хозяйство вообще располагает к оседлости. Эти районы: Амурская область, Еврейская АО. В Хабаровском крае их, кстати, выгнали, и не факт, что это было правильно, и даже губернатор Ишаев теперь понимает, что он немножко переборщил. Не существует опасности заселения Сибири китайцами. Китайцы не живут в этих условиях. У них было несколько тысячелетий для того, чтобы заселять эту территорию. Они этого не делали – даже на юге.

Китайская угроза – это просто паранойя – обычная, нормальная паранойя. У нас есть проблемы с Китаем, в том числе и реально спорные территории. Вы посмотрите историю Дальнего Востока, и каким образом Россия навязывала Китаю территориальные договоры и границы. Давайте между собой, не напоминая об этом китайцам, признаем, что это не всегда было справедливо. А территории эти размером с пол-Европы. У Японцев маленькая перенаселенная страна. Но у китайцев плотность низкая. Если даже наши не хотят там жить, то что там делать китайцам?