«Для России удары по Грузии – катастрофа»

Вооруженное противостояние в зоне грузино-осетинского конфликта все больше похоже на начало войны. Каждый день приходят сообщения об обстрелах сел, взрывах автомобилей, пролетах неопознанных боевых самолетов. Лидер Южной Осетии Эдуард Кокойты заявил о том, что грузинская армия заняла господствующие высоты вокруг Цхинвали и стягивает к городу чуть ли не всю свою тяжелую военную технику. В Тбилиси обвиняют в провоцировании конфликта осетин, которые якобы обстреливают грузинские села. Что же на самом деле происходит в конфликтном регионе? С этим вопросом «Росбалт» обратился к старшему научному сотруднику Центра кавказских исследований МГИМО МИД РФ Николаю Силаеву.

- Как вы считаете, последняя вспышка вооруженного противостояния в зоне грузино-осетинского конфликта - в ночь на 2 августа – возникла спонтанно или была сознательно спровоцирована? Например, осетины видят в ней последствия недавнего визита Кондолизы Райс в Тбилиси…

- Я думаю, что эта акция была спонтанной и организованной одновременно, потому что грузинская сторона сообщала о подрыве полицейской машины в зоне конфликта. На мой взгляд, ночной обстрел Цхинвали мог стать местью за этот подрыв. Такое случается довольно часто, когда в результате либо реальных провокаций, либо просто каких-то трагических случайностей стороны начинают друг другу мстить. Кондолиза Райс в ситуации с обстрелом, как я считаю, совершенно не при чем.

- Если предположить, что последнее кровопролитие было неслучайным, кому оно больше выгодно: Осетии, Грузии, России, США или кому-то еще?

- Это выгодно и всем, и никому. С одной стороны, политика Грузии по отношению к Южной Осетии содержит в себе постоянное не слишком интенсивное силовое давление. Обстрелы, которые происходят там, - они ни чем не спровоцированы, они часть этой политики. И, по всей видимости, она направлена на то, чтобы создать определенную нервозность среди жителей непризнанной республики и среди ее руководства. И на то, чтобы попытаться выдавить осетинское население с территории Грузии.

- По версии осетинской стороны, цель обстрелов Цхинвали – вытеснить Россию и Северную Осетию из переговорного процесса. Так ли это, по-вашему, и что плохого в прямых переговорах между Южной Осетией и Грузией?

- Я не думаю, что обстрел - это то, что может вытеснить Россию из переговорного процесса. Если бы Грузия действительно хотела вытеснить Россию, ей достаточно было бы денонсировать Дагомысское соглашение, и не нужно было никого обстреливать. У грузинских властей есть соображения, которые трудно не признать резонными.

Поскольку участники переговорного процесса – это Северная Осетия и Южная Осетия, то очевидно, что у Москвы явный дипломатический перевес. Но, к примеру, в 1990-е годы это, в общем-то, никому не мешало, и Контрольная комиссия была вполне эффективным механизмом, - насколько вообще могут быть действенными такие механизмы в вопросах урегулирования подобных конфликтов. Если бы грузинские власти не взяли столь жесткий и бескомпромиссный курс на восстановление территориальной целостности на границах бывшей Грузинской ССР, то я думаю, что Смешанная контрольная комиссия и дальше бы могла способствовать снижению уровня напряженности и росту доверия между сторонами.

Но с точки зрения тех целей, которые ставит себе Грузия сейчас, – это не выгодно грузинам. Другое дело, что Грузия, в общем-то, и так отказалась принимать участие в работе Смешанной комиссии, этот институт грузинским властям сейчас решительно не нужен.

- Всем очевидно, что переговоры в любом формате урегулирование из тупика не выведут: поскольку цели сторон прямо противоположны и каждая полагает, что в таких вопросах «торг не уместен». Или какие-то шансы договориться все же остаются, как вы считаете?

- Смотря о чем договариваться. Я думаю, что договориться о статусе невозможно, и это будет невозможно еще долгие годы. Можно договариваться о повышении уровня безопасности, об экономической реабилитации в зоне конфликтов. Но для этого надо изменить всем сторонам, вовлеченным в этот процесс, свое отношение к нему.

Что касается Грузии, то она, конечно, должна понять, что осетин сейчас очень трудно убедить вернуться к единому государству, нужно просто добиться того, чтобы они не боялись Грузии. Конечно, ситуация, когда Южная Осетия используется как канал контрабандных поставок, неприемлема ни для России, ни для Грузии. Надо решать как-то эту проблему.

Для этого югоосетинскому руководству нужно отказаться от той риторики, которую оно взяло на вооружение. Эта риторика сводится к тому, что «ни о чем мы договариваться не будем, ни о каком примирении с грузинами речи идти не может». Подходя к делу таким образом, вряд ли можно надеяться на повышение уровня безопасности.

Что касается российского руководства, то оно должно определиться – нужны ли нам новые территории или не нужны. Тем более что технически независимость Южной Осетии – это крайне сомнительный проект, потому что там очень много грузинских сел. Неясно, как проводить границу и что делать с грузинскими анклавами, если они окажутся на территории признанного Россией, но не признанного Грузией государства.

- Российские казаки заявили о готовности поддержать с оружием в руках осетин в случае начала войны. Ясно, что так же поступит и население российских северокавказских республик. На стороне Грузии, напротив, могут выступить добровольцы из Западной Украины и Прибалтики. Кто, по-вашему, больше выиграет, а кто проиграет от такой интернационализации конфликта?

- Во-первых, я не уверен в том, что начнутся полномасштабные военные действия. Возможно, это будут обстрелы и перестрелки. Но в случае, если война все-таки произойдет, я не уверен, что там появятся люди, которых в полном смысле слова можно будет назвать добровольцами.

Конечно, это будут наемники. Причем понятно, что формированием отрядов этих наемников будут заниматься не какие-то общественные организации, а, скорее всего, государственные органы. Я не думаю, что их будет много. Сейчас не начало 1990-х, нет такого количества горючего материала ни на Кавказе, ни на Украине, ни, тем более, в Прибалтике.

И, на мой взгляд, возобновление крупномасштабных военных действий опасно не тем, что там появятся какие-то наемники, а тем, что у России крайне узок круг механизмов, которые могли бы гарантировать безопасность для Южной Осетии, в отличие от Абхазии. И это опасно тем, что вмешательство со стороны России может легко перерасти локальный уровень. То есть не только сопровождение конвоя с гуманитарным грузом, но еще и удары по территории, которая находится под контролем грузинских властей.

Ясно, что для России это моральная катастрофа и крах нашей политики на постсоветском пространстве. Это также грозит серьезной дестабилизацией в том смысле, что в это может быть вовлечен Запад.

- Возможно ли в случае начала войны в Осетии прямое военное столкновение между Россией и США?

- В возобновление такой войны я не верю. Я думаю, что и Москва, и Вашингтон, притом, что они будут продолжать вести очень активную дипломатическую игру на Кавказе, постараются всеми силами этого сценария избежать. Это не значит, что они прямо завтра начнут заниматься миротворчеством, но силового сценария они постараются избежать. Потому что ситуация может развиваться в дальнейшем очень неприятным для обеих сторон образом.

В случае укрепления связей Грузии с США и вступлении Грузии в НАТО Россия не рискнет предоставлять Южной Осетии и Абхазии те гарантии безопасности, которые им понадобятся, если начнутся полномасштабные военные действия. И, на мой взгляд, если, не дай Бог, война начнется, то российское руководство постарается вести себя предельно осторожно, несмотря на вполне решительные слова, которые были сказаны этой весной.

Беседовала Анна Еремина