С отказом от доллара спешить не стоит

Призывы к тому, чтобы Россия отказалась от использования доллара в торговле с другими странами звучали уже не раз, но так и оставаясь призывами. Однако на минувшей неделе эта тема вновь была поднята на самом высшем уровне — президентом РФ Владимиром Путиным на переговорах с председателем КНР Си Цзиньпином.

«С российской и китайской сторон подтверждена заинтересованность в более активном использовании во взаимных расчетах национальных валют. Это повысит устойчивость банковского обслуживания экспортно-импортных операций в условиях сохраняющихся рисков на меняющихся рынках», — сообщил Путин.

Выступая во Владивостоке на заседании Восточного экономического форума, российский президент отметил: «С учетом того, с чем мы сталкиваемся при расчетах в долларах, у большего и большего количества стран возникает желание торговать в национальных валютах». Затем Путин оговорился, что «риски существуют и при расчетах в нацвалютах, и при расчетах в долларах», но, по его мнению, их можно минимизировать.

Между тем не все специалисты склонны разделять подобный оптимизм. Многим идея отказа от доллара представляется далекой от современных реалий, особенно с учетом того, что происходит в последнее время на некоторых развивающихся рынках.

О том, может ли все-таки состояться отказ от доллара и переход к расчетам в национальных валютах в обозримом будущем, чем это может быть вызвано и к чему привести, обозревателю «Росбалта» рассказал руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития (ИНСОР) Никита Масленников.

— Насколько идея перехода к расчетам в национальных валютах в двусторонней торговле представляется вам реалистичной и к каким последствиям она может привести?

— Размышления об этом присутствуют не только в России, но и в других странах. Есть определенный тренд, который вызван значительными рисками, сопряженными не столько с волатильностью, но с заметным долларовым ралли, которое мы наблюдали в течение всего этого года. Для развивающихся стран это означает дополнительное давление на курсы национальных валют со всеми вытекающими из этого негативными последствиями, но, в первую очередь, с удорожанием обслуживания как суверенного, так и корпоративного долга, номинированного обычно в иностранной валюте. В данном случае, в долларах.

— О каких суммах идет речь?

— В мире в целом речь идет о достаточно большой сумме. По минимальным оценкам — около 11-12 трлн долларов. Понятно, что если доллар подорожает, то многие развивающие государства ощутят жесточайшее давление этого фактора, а часть стран, например, Украина, Пакистан, Малайзия, уже успели почувствовать привкус приближения дефолта.

— Кажется, что-то подобное некоторое время назад было и в Бразилии?

— Да, и в Бразилии риск дефолта, пусть и второго плана, но все же остается. Более серьезно эта проблема стоит в Южной Африке. В Турции даже после серьезного повышения ключевой ставки эти риски остаются. Поэтому все задумываются, что можно сделать, как захеджироваться от волатильности национальных валют.

— Можно ли сказать, что переход к расчетам в других валютах, помимо доллара, неизбежность?

— Тут не надо торопиться и бежать впереди событий. Тренд на усиление полицентричности мировой валютной системы действительно существует. Но процесс этот длительный. Должно пройти не менее десяти лет, чтобы все стало более-менее ясным. Как минимум, нам придется пережить еще один глобальный кризис, который предсказывают после 2019—2020 годов, чтобы все эти процессы ускорились.

— Чем это обернется для российского бизнеса?

— Есть примеры увеличения обслуживания взаимных расчетов в торговле в национальных валютах. Например, в торговле России с Китаем, Индией, Ираном. В торговле со странами СНГ и ЕврАзЭС нефтью, газом и другими товарами мы уже примерно на 70% перешли на рубли. Конечно, здесь пока взаимный товарооборот еще небольшой и особенно зацикливаться на этом не стоит. С Китаем это уже более серьезно, но товарообмен в юанях с ним пока также составляет лишь несколько процентов от основной массы оборота.

Однако здесь есть и свои риски. Пока транзакции в национальных валютах для бизнеса стоят дороже, в силу того, что, во-первых, пока они не очень отлажены. Но это решаемый вопрос, хотя тоже потребует некоторого времени.

Второй риск более существенный, потому что, представьте себе: вы — предприниматель, у вас на руках юани. Где и что вы на них купите? Что-то на том же китайском рынке? Но нашим предприятиям, особенно обрабатывающих отраслей, может не слишком нравится то оборудование, которое они будут вынуждены за юани покупать в Китае или за рупии в Индии. Тут для предпринимателя всегда имеется риск, что тебе, грубо говоря, «втюхают» то, что тебя не вполне устраивает.

Мотивация нашего бизнеса увеличивать закупки технологической продукции в Китае пока не слишком высока. Не наблюдается здесь и тенденции к росту таких закупок.

— Я хотел обратить внимание еще вот на какой момент. Понятно, что у Российской Федерации есть рычаги, с помощью которых она может заставить страны СНГ расплачиваться за российские товары рублями. Но мы ведь не можем сделать это, допустим, в отношении той же Турции. Продавать же наши товары в Турции за турецкие лиры, с учетом того, что с ней недавно произошло, тоже было бы, мягко говоря, странно. Какой тогда в этом смысл?

— Конечно, переход в расчетах на национальные валюты представляет определенную опасность. В ближайшие полтора-два года любой новый виток волатильности национальных валют может сильно притормозить эти процессы, потому что пока конца и края ухудшения ситуации на развивающихся рынках не видно. Наоборот, многие мои коллеги международные эксперты говорят, что складывается ощущение, что новый финансовый кризис фактически начался, но пока находится в совершенно ином непривычном облике. Поэтому здесь надо вести себя сейчас крайне осторожно.

Беседовал Александр Желенин