Ответственность патриота

Называть патриотизмом «любовь к отечеству» — недобросовестная ошибка, восходящая к романтической мифологии национализма. Во всяком случае, из такого определения нельзя вывести никакого «патриотического долга».

Любовь — чувство, а чувство в принципе не может порождать долга и не может никому вменяться в обязанность; об этом знали еще драматурги классицизма, показывая неизбежные конфликты страсти с долгом. Как и всякое чувство, любовь к отечеству переменчива, то усиливается, то утомляется, порой даже вообще иссякает; а отечество, со своей стороны, не всегда заслуживает любви — иногда оно ведет себя недостойно, даже непотребно, любить его в таком состоянии — какое-то нездоровое чувство. И не надо ссылаться на его мистическую сущность, которая-де выше отдельных недостатков и пороков: это тоже обветшалый романтический миф. У нации, как и у отдельного человека, нет высшей сущности, она то, что сама из себя делает усилиями всех, кто к ней принадлежит.

Настоящий смысл патриотизма не в любви, а в ответственности. Отвечать за свою страну — значит делать ее процветающей, умной, уважительной к другим. Если же это в какой-то момент не получилось — держать за нее ответ, и вовсе не из-за любви.

Допустим, подросток учинил какое-то безобразие, угнал и разбил чужую машину, — возмещение материального ущерба могут возложить на его родителей: не потому, что они любят сына, а потому, что взяли на себя ответственность за его воспитание и поведение. Может быть, они взяли ее неосознанно, просто по факту рождения, это не меняет дела. Может быть, они даже пытались удерживать свое непутевое чадо от дурных затей, они не виноваты, что удержать не удалось; но они все равно в ответе, это не определяется ни любовью, ни виной.

И опять-таки не надо возражать затасканными штампами — отечество, мол, не ребенок, а родитель, родина-мать… Случается, что родители ведут себя хуже буйных детей, а разумным детям приходится за них отвечать — если не юридически, то морально, да и материально тоже.

В ответственности важно еще вот что: она бывает не только «за» кого-то или что-то, но и «перед» кем-то. Тот же родитель отвечает за своего сына, но не перед самим сыном, а перед другими людьми, перед обществом. Так и с ответственностью за свою страну: патриот отвечает за нее не столько перед теми, кто в ней живет (для этого особой нравственности не нужно — они сами, если что, живо притянут к ответу по своим понятиям), сколько перед соседями, чужеземцами — перед дальними, а не ближними. Если эти дальние осуждают его нацию за преступления, то ему нельзя автоматически вставать на ее защиту, укрываться в ее теплой безличной массе словно в домике. Ему нельзя уклоняться от самостоятельного решения лукавой фразой «это моя страна, права она или неправа»; приходится говорить иначе, как ответственный гражданин: «Это моя страна — и она неправа».

Бывает, вина страны, нации настолько велика, что в какой-то момент вызывает в мире предубеждение ко всем ее людям, доходящее до огульной дискриминации и бойкота. Нужно это пережить, не преувеличивая беду (другим гораздо хуже, а это вряд ли надолго и повсеместно) и опять-таки не смешивая ответственность с виной: если ты лично ни в чем не виноват, это еще не причина возмущаться недоверчивым или даже неприязненным отношением к себе. Потому что, раз ты патриот, ты отвечаешь не только за себя. Здесь уместно отождествлять себя со страной — не в слепом упоении и восторге, которыми она способна увлечься, а в трезвом понимании, что ты причастен к ней, хоть и не замешан прямо в ее грехах. Просто кто-то должен платить за побитую посуду, даже если он сам не участвовал в пьянке; именно так он и сможет рассчитаться и примириться с негодующими людьми из других стран, сможет открыто смотреть им в глаза.

Конечно, можно и снять с себя это нелегкое бремя — отбросить вон всякий патриотизм, сказать себе «я здесь вообще ни при чем». Это вовсе не обязательно означает эмиграцию: так вполне можно жить и в своем отечестве, и многие именно так и делают, исполняя для вида ритуалы патриотической верности, которыми обычно довольствуется государственная власть. В известном смысле именно они-то и чужие своей стране. Их позиция вроде бы неуязвима, но ее цена — цинизм, а значит упрощение, оскудение личности. Циник, как гласит его название, живет «по-собачьи» — с личным пространством вокруг конуры, не имея никакого отечества и не отвечая за то, что творится за радиусом его цепи.

Человеку же нужно больше, он хочет свободы, а ее нет без ответственности. И, разумеется, она не может быть одним лишь внутренним переживанием, она требует реализации вовне; подходящая форма найдется для каждого.

Сергей Зенкин