У Кремля осталась только одна башня

То, о чем не раз писали, но что многим казалось совершенно немыслимым и невозможным, свершилось. Москва признала независимость ДНР и ЛНР и заключила с ними соглашения о взаимопомощи, в том числе военной. Последует ли за этим грохот сражений или на время наступит мир, пока не может сказать никто. Зато прошедшее в прямом телеэфире 21 февраля 2022 года расширенное заседание Совета безопасности РФ, которого в мире ожидали со страхом, напряжением и надеждой, показало, что судьбоносные решения в 142-миллионной России принимаются одним человеком.

Сейчас доподлинно известны лишь две вещи. Во-первых, донбасские народные республики вслед за Крымом «приплыли в родную гавань». Пока не в смысле официального вхождения в состав России, а на уровне признания Москвой их независимости от Украины. Разумеется, публике был продемонстрирован обставленный в лучших кремлевских традициях спектакль по обеспечению легитимности этого шага.

Во-вторых, благодаря тому, что заседание Совбеза РФ мы увидели в режиме онлайн (впрочем, некоторые пользователи интернета в этом усомнились, усмотрев, что время на часах некоторых участников мероприятия не совпадало с реальным), мы теперь точно знаем, что никаких разных влиятельных «башен» Кремля, о которых ранее так любили поговорить политологи, нет. Важнейшие решения принимаются одной-единственной.

Очень ярко этот тезис был проиллюстрирован комментариями Владимира Путина к выступлению замглавы президентской администрации, руководителя российской делегации на переговорах по урегулированию украинского конфликта Дмитрия Козака.

Козак, естественно, выступал в ожидаемом ключе — говорил, что «Донбасс не нужен ни Украине, ни Западу», что «переговорный процесс по Донбассу находится на нулевой отметке», что ни Киев, ни Брюссель не хотят принимать российские предложения по урегулированию конфликта.

Последнее предложение украинских властей, согласно которому все, что касается Украины, должно исходить от Украины, не замеченный до этого в откровенном хамстве Козак назвал «юридическим кретинизмом». В общем, чиновник, как мог, старался выглядеть в духе политического момента — антиукраински и антизападно. Однако, когда речь зашла о главном — признании ЛДНР, в выступлении Козака случилась небольшая заминка.

Явно уставший от подробностей Минского процесса в изложении Козака, Путин прервал его и поставил вопрос ребром: «Скажите мне и коллегам ваше мнение, киевские власти будут выполнять Минские соглашения или нет?»

«При обычном развитии событий, очевидно, что нет. Они не хотят возвращать Донбасс в состав Украины. И, Владимир Владимирович… Здесь или потом?.. Я хотел ответить на вопрос — присоединять — не присоединять Донбасс… Что делать с этим дальше, как использовать это на переговорах с Западом? Потому что это такая… очень серьезная проблема…», — так отвечал Козак. «Ну, и что?» — продолжил выспрашивать Путин. После чего выдержал неприятную паузу и предложил Козаку «ограничиться» тем, что тот уже сказал.

Еще одним человеком, неосторожно проявившим на этом совещании некоторую политическую неустойчивость, оказался, как ни странно, глава Службы внешней разведки РФ Сергей Нарышкин. Не в том смысле, что он высказался против «признания независимости» ЛДНР. Тут он даже забежал несколько впереди паровоза, сказав, что «безусловно за присоединение Донбасса». Его колебания (как, кстати, и секретаря Совбеза, экс-главы ФСБ Николая Патрушева) состояли в том, чтобы «дать нашим западным партнерам последний шанс, чтобы предложить им в кратчайшие сроки заставить Киев пойти на мир и выполнить Минские соглашения».

Однако Путин тут же продемонстрировал, что даже это условное «миролюбие» его сегодня не устраивает, и буквально вынудил Нарышкина произнести фразу «я поддержу решение о признании».

При этом президент специально подчеркнул, что ни с кем из приглашенных предварительно по обсуждаемым вопросам не консультировался. Вполне возможно, именно так и было — Путин понадеялся на полный консенсус своего ближайшего окружения. Однако по телекартинке, продемонстрированной в эфире, стало понятно, что колебания в рядах соратников все-таки были, но президент, как локомотив машины государственного управления современной России, все же вывел всех на путь истинный.

Еще раз повторю, что после просмотра этого видео увлекательную политологическую дискуссию о разных «башнях Кремля», якобы влияющих на принятие ключевых решений за зубчатой стеной, можно считать завершенной. Башня у Кремля есть только одна.

Впрочем, другие члены нового кремлевского «политбюро» начальство не подвели. Спикеры Госдумы и Совета Федерации Вячеслав Володин и Валентина Матвиенко однозначно ратовали за признание. Не отставал и глава правительства Михаил Мишустин. Дмитрий Медведев произнес убедительную речь, которая помимо прочего вероятно была призвана показать, что отправка его на фронт борьбы с мигрантами — ошибка, и списывать его со счетов рано.

Важным для понимания состояния умов в Кремле стало выступление министра обороны Сергея Шойгу. Перечислив обстрелы и нападения на Донбасс со стороны ВСУ («погиб шахтер, только за ночь больше 40 обстрелов — как мы видим, это не стихийный огонь, а прицельный»), он акцентировал внимание на том, что украинские власти готовы вернуть своей стране ядерный статус. По его словам, еще в советские годы на Украине были созданы возможности для создания такого оружия, и оно вполне может появиться на тех носителях, который уже сейчас там есть («Точка-У»). Более того, Шойгу считает, что возможности для создания Украиной ядерного оружия значительнее, чем у Ирана и КНДР.

Не отставал и глава Росгвардии Виктор Золотов, по заявлению которого Россия не граничит с Украиной, «это граница американская».

Для Путина такая консолидация вокруг него высших должностных лиц явно очень важна. При принятии судьбоносного решения он не хочет оказаться единственным его автором.

Почти сразу же за Совбезом состоялось обращение Путина к россиянам.

Санкции все равно примут, сказал президент РФ, а в Донбассе меж тем геноцид. Затем он произнес то, чего достаточно давно от него ожидали: «Принять давно назревшее решение — признать суверенитет». После чего показали кадры подписания документов о признании ДНР и ЛНР и тут же соглашений о дружбе и сотрудничестве и о взаимной помощи республик и РФ.

И признание «независимости» «донецких республик», и соглашения с ними — это калька действий в отношении Южной Осетии в 2008 году, в результате чего эта республика де-факто стала еще одним субъектом Российской Федерации. Остановится ли история с ДНР и ЛНР на этом, или через некоторое время последует большая битва с Украиной, сейчас предсказать невозможно. «Исторические» намеки на второй вариант в обращении Путина были…

Так или иначе, какая-то ясность на этот счет появится в ближайшие дни и недели. Возможно, что-то станет понятно 22 февраля, когда пройдут пленарные заседания Госдумы и Совета Федерации.

Но кое в чем сомневаться не приходится уже сейчас. Минские соглашения, о которых в России на всех возможных уровнях бесчисленное количество раз было сказано, что им «нет альтернативы», разорваны окончательно и бесповоротно. По обе стороны границы больше нет людей, верящих в возможность установления хотя бы частично пророссийского режима на украинской земле. И если Киев вряд ли сломя голову бросится отвоевывать потерянные территории, то попытка Москвы «отбить Украину у Запада» — один из вполне возможных сценариев.

Александр Желенин