Лукашенко примеряет губернаторское положение

Глава российского МИД Сергей Лавров на этой неделе поделился очередной порцией информации для размышлений. На этот раз, выступая перед депутатами Госдумы, он поведал о сроках «углубленной интеграции» России и Белоруссии, а также о вполне конкретных шагах, которые по мысли российской власти, должны быть сделаны в этом направлении.

Впрочем, в нынешних действиях правящих элит двух государств все настолько переплетено, что из слов главы внешнеполитического ведомства РФ о Белоруссии можно сделать и некоторые выводы в отношении тактики и стратегии собственно Кремля на ближайшие два-три года. Именно такие сроки были обозначены Лавровым, когда он говорил о дальнейшей судьбе Союзного государства России и Белоруссии.

«В Союзном договоре есть немало задач, которые поставлены. Не только создание Союзного парламента, там еще есть и задачи эмиссионного центра, единой валюты, но это все задачи на перспективу. Сейчас главный приоритет, как подчеркнули и президенты двух стран, и главы правительств, — это реализовать на практике 28 союзных программ, которые являются в совокупности очень важным радикальным шагом вперед в продвижении интеграции», — сказал Лавров, добавив, что результат этой работы будет ясен через «пару-тройку лет».

Итак, сроки и цели определены, «за работу, товарищи»…

Теперь попробуем разобраться в том, что сказал один из самых доверенных людей в окружении Владимира Путина. Сразу отметим, что «28 союзных программ», упомянутых Лавровым, к радикальным шагам, как раз не относятся. Это больше рутина. А вот первые три задачи, о которых он сказал, куда более принципиальны.

Создание единого Союзного парламента шаг, безусловно, важный, даже учитывая малую роль, которую играют депутаты в обоих наших государствах. Как ни крути, это все-таки формирование общего законодательного органа власти. Не исключено, кстати, что пост его председателя заранее «забронирован» за нынешним президентом Белоруссии Александром Лукашенко.

Однако создание единой валюты и общего эмиссионного центра двух стран — это уже не символические, а вполне конкретные шаги по объединению.

Заметим, что раньше эти три ключевых пункта реальной интеграции (создание наднациональных органов власти, единой валюты и единого эмиссионного центра) были камнем преткновения в отношениях Москвы и Минска. Понимая это, Лукашенко был готов принимать любые «дорожные карты» и многочисленные «союзные программы», кроме этих трех.

Еще каких-то два с небольшим года назад, в декабре 2019-го он заявил: «Мы два суверенных государства. Да, мы продвигаем интеграцию, но ту, которая не ущемляет суверенитет. Эта 31-я „дорожная карта“ или план… строительства наднациональных органов. Мы с Путиным вообще исключили разговоры об этом…».

Тогда же пресс-служба Национального банка Белоруссии заявила, что в том пакете «дорожных карт», который на тот момент рассматривался, «никаких вопросов, касающихся единой валюты и создания единого эмиссионного центра, нет».

2 апреля 2020 года в интервью телерадиокомпании «Мир» Лукашенко вполне справедливо называет вопрос о единой валюте «самым важным» и вновь рубит правду-матку с плеча: «Мы не против единой валюты, но только это должна быть нейтральная валюта. Это не белорусский рубль, не российский… И даже я когда-то говорил: ладно, не вопрос, какой это будет рубль. Вопрос в том, где будет эмиссионный центр. И даже не где, а кто будет управлять эмиссионным центром. Это будет на равных или, поскольку Россия большая, она будет управлять своим рублем, а мы свой ликвидируем и к ним присоединимся?.. Мы это уже проходили в первые годы после распада Советского Союза. Когда нас просто выкинули из рублевой зоны, и в конце концов мы остались с советскими рублями, они (Россия) ввели российский рубль, а мы потом рисовали „зайчики“. Я не хочу это повторять. Это, во-первых. А во-вторых, где же тут тогда будет наш суверенитет?».

В том же интервью Лукашенко однозначно высказался против «имперского» подхода Кремля: «Если Россия сегодня, отказавшись от этих имперских замашек (мы — большие, а вы — малые), готова на это, давайте вести переговоры, давайте будем определяться».

Но чего не сделаешь ради сохранения себя у власти… Всего через несколько месяцев, после масштабных протестов в Белоруссии в августе — сентябре 2020 года, когда Лукашенко обратился за помощью в их подавлении к России, его позиция по поводу государственного суверенитета (а по сути, его личного суверенитета, как безраздельного пожизненного хозяина Белоруссии) претерпела сильные изменения. После перехвата самолета Ryanair 23 мая 2021 с целью ареста оппозиционера Романа Протасевича и бурной реакции мирового сообщества на этот инцидент стало понятно, что больше манипулировать противоречиями России и Европы Лукашенко не сможет.

Тем не менее, до самого последнего времени, даже сейчас, вовсю играя на стороне Кремля в антизападные игры (в том числе, военные — очередные российско-белорусские учения стартуют на территории Белоруссии уже в феврале), Лукашенко остается самим собой, в надежде заполучить как можно более выгодные условия сдачи белорусского суверенитета.

Правда, тут надо обратить внимание, что две из трех прежних «незыблемых» позиций он уже сдал. Как минимум, заявление Лаврова о едином союзном парламенте белорусский правитель опровергать не стал. А еще 2 декабря 2021 года согласился и на рубль, как на единую валюту, сказав только, что не прямо сейчас, а шаг за шагом.

Остался последний рубеж обороны белорусского суверенитета — единый эмиссионный центр. «Давайте сделаем, как в Евросоюзе. Он должен быть независимым. Он не должен быть российским», — все повторяет «последний диктатор Европы». Однако это, похоже, уже просто для сохранения лица. Если вы соглашаетесь на создание наднациональных органов власти и российский рубль (а какой же еще, не белорусский же?), как единую валюту, то смешно торговаться за создание «независимого» эмиссионного центра. Тем более учитывая, насколько крепко своими действиями за последние полтора года сам Лукашенко привязал себя к Кремлю. Потерявши голову, по волосам не плачут…

Впрочем, все это было предсказуемо еще в конце 2020 года. Сделка века: «подавление белорусских протестов в обмен на сдачу национального суверенитета Белоруссии Москве» в целом завершена. Осталось утрясти некоторые нюансы, вроде дальнейшего трудоустройства Лукашенко, но это уже мелочи.

Однако после выступления Лаврова, с которого я начал этот материал, стало понятно, что Москва, которая до этого как раз выступала в качестве локомотива «углубленной интеграции» двух стран, сейчас слегка нажала на тормоза. Именно в этом смысле можно трактовать заявление Дмитрия Медведева, который в пятницу назвал уровень интеграции двух стран «пока недостаточным» и призвал «не забегать вперед» в вопросе создания единой валюты Союзного государства.

Оказывается, пока можно и не торопиться, а растянуть удовольствие. В чем причина? Смотрим на календарь. Через два с лишним года, в марте 2024-го, состоятся выборы президента Российской Федерации. Соответственно, слова Лаврова о «продвижении интеграции» с Белоруссией через «пару-тройку лет» могут означать, что в Кремле решили не рисковать и не провозглашать объединение в качестве подарка российскому электорату до даты голосования.

После мощнейших белорусских протестов 2020 года, когда в одном Минске на улицы выходили до 200 тысяч человек, трудно прогнозировать, как отреагируют на этот подарок белорусские «братья». Если вместо слез умиления белорусы ответят на присоединение к Москве такими же протестами, как тогда, то впечатления россиян от этого приобретения окажутся смазанными. То есть, вместо подарка под выборы, может выйти так пугающая власть дестабилизация.

Кроме того, Кремль сейчас настолько крепко пристегнул к себе официальный Минск (например, низкими ценами на газ), что уже не опасается «ухода Белоруссии на Запад» в любой обозримой перспективе.

Однако экономика — не единственный поводок, на котором Москва держит сегодня Белоруссию. Как известно, ничто так не связывает, как совместно пролитая кровь. Если большая война с Украиной и Западом все же разразится (а за предстоящие до марта-2024 два с лишним года может произойти что угодно, несмотря на все нынешние успокаивающие заявления), очевидно, что в ней на стороне России примут участие и белорусские подразделения.

Если это случится, то даже упоминание о каком-то там «независимом эмиссионном центре, как в Евросоюзе» будет совершенно неуместным, и после 2024 года Белоруссия в том или ином качестве окончательно станет частью России.

Александр Желенин