Змея догоняет свой хвост

Для начала, стоит ответить на вопрос, который непременно возникнет и в комментариях, и в личке, среди моих особо нервозных друзей: не страшно ли писать о Кадырове?

Вообще — нет. Наша система, самым парадоксальным образом, такова, что бояться в ней бессмысленно. Вот все те «красные линии», «двойные сплошные», о которых так любят порассуждать — они ж сугубо воображаемые. Прилететь может за что угодно, не прилетать может за что угодно.

Сколько-то публичный разговор, на любую тему, потенциально несет угрозу, со стороны государства ли, со стороны вольных операторов насилия ли. Если хотите вполне себя от проблем уберечь — пишите на листочке в темной комнате и тут же жгите в камине, но обязательно дотла, потому что при обыске ж найдут.

К делу.

Моя фантазия. Чистая, основанная только на том, что существует публично, фантазия говорит мне, что отношения федерального центра с Кадыровым устроены по принципу: don’t ask, don’t tell.

Российского гражданина, в электорально значимом количестве, не волнует ничего из того, что творится южнее Ставрополя и восточнее Сочи. Оттуда не идут гробы в центральную Россию, на Урал, в Сибирь и на Дальний Восток — это мы считаем большим достижением первого срока, не собираемся отказываться и готовы платить сколько надо. Хочешь править территорией с ВРП на душу $1800, как в Анголе, а образ жизни вести как у шейха Катара — дай тебе бог здоровья.

Разборки с местным населением, с соседями, реставрация раннего средневековья — все это твои проблемы, нам официально до них нет дела, мы о них не спрашиваем. Взамен — держи, будь добр, все это внутри, а наружу, в федеральные новости, не пускай. Мы не спрашиваем тебя, мы не хотим, чтобы спрашивали нас. В Чечне восстановлен конституционный порядок, точка.

Побочный эффект — вечные ~100% поддержки на любых федеральных выборах при ~100% явке. Кажется, что не очень существенно, на деле — крайне существенно. 700 тыс. чистых голосов для ЕР на последних выборах — это 2,5% от общего ее результата.

Довольно долго это работало, причем с двух сторон.

Во-первых, российское общество, отчасти из-за простой ксенофобии, отчасти — из-за реальной травмы чеченских войн, знать ничего не хотело о внутренних ужасах Чечни в частности и национальных республик Северного Кавказа в целом. Лучше всего это видно просто по популярной культуре ранних нулевых, любой кавказец в кадре — враг, что враги между собой вытворяют — точно не наша беда. При всем уважении к журналистам и правозащитникам, которые писали о местных ужасах, многие за это заплатили жизнью, проповедовали они в пустоту.

Во-вторых, сам Рамзан Кадыров все-таки старался поддерживать реноме жесткого, но справедливого, а главное — предельно лояльного центру руководителя. Это, конечно, «твердая рука», которая «наводит порядок» не всегда аппетитными методами, но лучше так, чем так, как было.

И, кажется, в последние годы что-то начинает ломаться в обоих столпах.

Во-первых, общество, по крайней мере в активной своей части, больше не готово выводить чеченцев за скобки, как-то до людей доходит, что это российские граждане, вынужденные жить в невообразимой хтони, по сравнению с которой новости КНДР — хроники цветущего либерализма.

Во-вторых, Кадыров давно уже вышел на информационный простор, перестал всякий раз бить земные поклоны. Он не просто не делает вид больше, что кем-то контролируется, он вполне открыто использует огромную федеральную машину легального насилия для своего насилия нелегального, для сведения личных счетов. Да, если вы перейдете дорогу мексиканскому наркокартелю — вам определенно придется несладко, но там вас будут выслеживать сикарио на мотоциклах, возможно ваш адрес сольют коррумпированные полицейские, но это все будет нелегально. Сикарио — бандиты, они не представляют государство, вы в своем праве делать с ними что угодно, если ваш автомат больше — тем хуже для них.

Чеченская же полиция совершенно легально объявит вас в розыск, легально имеет доступ ко всем базам, всем инструментам оперативно-розыскной деятельности, чеченский федеральный суд легально вас арестует, а непосредственно задерживать могут и пензенские полицейские.

На самом деле, момент с Песковым — не смешной, не идиотский, он довольно жуткий. Как выглядел этот диалог на практике?

— Помнишь, как договаривались? Ты делаешь — мы не смотрим. Давай-давай, проходи бочком, доделывай, чего ты там хотел, только помолчи и не привлекай к себе внимания. Не выставляй нас теми, кто борется с НАТО, но не вполне контролирует даже свою территорию.

И вот бы теме как-то сойти на тормоза, утонуть за пару дней в потоке событий, но тут — хлобысь:

— Блин, не, чуваки. Я так больше не играю. Вы будете смотреть. Нельзя больше делать вид, что я тут мимо крокодил и атака на семью федерального судьи в отставке — это ветром надуло.

Т.е., Кадырову публично и внятно дали шанс вернуться в прежнюю реальность, недвусмысленно намекнули, что тут нет хорошей версии, что без его помощи центр с темы не съедет, а он настолько же внятно это предложение отверг.

Мне никогда не казался Кадыров какой-то отдельной проблемой. Режим Кадырова — это прямое производное от манеры режима путинского: проблемы не решать, а откладывать. Почему заморозка и изъятие пенсионных накоплений граждан в бюджет — это хорошая идея? Потому что деньги нужны сегодня и нам, а кормить новых пенсионеров придется очень нескоро и совсем не нам. Кавказ в такой конфигурации не чешется пока? Ну вот и не чеши, не сломано — не чини.

Но, кажется, наша дорогая автократия уже прожила настолько много, что змейка потихоньку догоняет свой хвост.

Михаил Макогон