Почему Лукашенко сжигает мосты

Признав на словах Крым российским «де-факто и де-юре», белорусский правитель Александр Лукашенко сделал важный шаг к тому, что и его страна станет частью РФ, как бы красиво это объединение на бумаге ни называлось. Процесс «углубленной интеграции» с Белоруссией пошел в последнее время так прытко, что, вероятно, даже для Кремля это стало немалым сюрпризом.

Напомним, что ни одна из стран ближнего, а тем более дальнего зарубежья (не считая нескольких заморских автократий вроде Никарагуа и Венесуэлы), даже ближайшие союзники России по Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) — Казахстан, Киргизия и Армения — не признают Крым российским.

Строго говоря, от того, что Лукашенко это заявил, мир не перевернулся. В белорусском королевстве уже давно все шло к этому. Для Кремля факт публичного признания главой союзного государства принадлежности полуострова России, несомненно, важнейший маркер. По нему там сегодня распознают, кто «свой», а кто «чужой». До этого была какая-то странная ситуация. Лукашенко вроде как в доску свой, а Крым российским не признает. Теперь все встало на свои места.

Строго говоря, со стороны Лукашенко это шаг давно ожидаемый. Удивительно не то, что он признал Крым российским, а то, что он не сделал этого раньше. Конечно, после 2014 года ряд его резких заявлений, например, о том, что он лично ушел бы в лес с автоматом, если бы с частью Белоруссии произошло то, что случилось с неподконтрольными территориями Украины, объяснялись страхом диктатора, что и в его стране могут появиться говорящие по-русски «вежливые люди» в военной форме без опознавательных знаков. Потеря власти по любой причине всегда самый страшный сон любого автократа…

Однако нельзя не признать, что нынешнее заявление Лукашенко о принадлежности Крыма — вполне закономерный итог череды событий 2020–2021 годов, произошедших в Белоруссии и вокруг нее.

Все, что Лукашенко в последние два года делал и говорил, — фальсификация итогов президентских выборов, жестокие разгоны массовых протестов, тотальное преследование оппозиции, пиратский захват самолета из Евросоюза, миграционный кризис у границ Польши и Литвы, обещание перекрыть газовую трубу в Европу и, наконец, предложение разместить на территории своей страны российское ядерное оружие, — все эти шаги есть последовательное обрубание любых возможных путей его страны на Запад. В свою очередь эти шаги вели его в противоположном направлении — к максимальному сближению с Москвой.

Причем если после массовых протестов в Белоруссии осенью прошлого года его действия были импульсивными и направленными к одной цели — сохранению власти, то чем дальше, тем больше они стали принимать осмысленный характер, а его задачи стали несколько иными. Если раньше, маневрируя между Западом и Россией, он таким образом сохранял и свой собственный суверенитет и тем самым по факту и независимость Белоруссии, то после начала массовых протестов 2020 года «последний диктатор Европы» круто изменил вектор своей внешней политики.

Поездки Лукашенко к Путину во время массовых протестов с просьбами о помощи, естественно, нашли понимание в Кремле. Однако просто так помогать ему в Москве никто не собирался. Именно с того момента за потоком его громогласных оскорблений и угроз в адрес европейских стран стало скрываться главное. А именно — сдача «батькой» экономического, военного, а значит, и политического суверенитета Белоруссии Кремлю.

Тут стоит напомнить этапы эволюции мировоззрения и реальной политики Александра Лукашенко.

Изначально он был из тех лидеров новых государств, кто сожалел о развале Советского Союза и выступал за реинтеграцию бывших советских республик. Однако, войдя во вкус единоличного правления, белорусский лидер все меньше желал просто «вернуть Союз». По той причине, что на практике это означало бы возвращение к централизованной системе, где ему была бы уготована участь одного из «первых секретарей» одной из союзных республик, назначавшихся из Москвы.

Поскольку эта перспектива тогда его совершенно не устраивала, Лукашенко проникся идеей интеграции, «как в Евросоюзе». То есть такой, когда каждая страна, вступившая в ЕС, является его равноправным членом независимо от ее территории, экономического потенциала и численности населения. Однако этот тип интеграции совершенно не близок Кремлю. Если под давлением лидеров других постсоветских государств (в первую очередь, того же Лукашенко и лидера Казахстана Нурсултана Назарбаева) на такой основе в конечном счете худо-бедно и были выстроены все интеграционные структуры этого пространства, то это лишь потому, что в России их рассматривают только как этап к гораздо более централизованному проекту.

Однако в какой-то момент казалось, что интеграционные процессы на пространстве бывшего СССР забуксовали окончательно. Фактическое присоединение к России Южной Осетии по результатам победы над Грузией в ходе августовской войны 2008 года привело к выходу Тбилиси из всех постсоветских интеграционных проектов.

«Духоподьёмное» присоединение Крыма к России в 2014 году обернулось выходом из всех российских интеграционных проектов Украины. Формально последняя еще член СНГ, но все понимают, что лишь на бумаге… Из относительно крупных государств в интеграционных проектах на пространстве бывшего СССР остается лишь Казахстан, но и его руководство с гораздо большей интенсивностью сближается, например, с Турцией, которая, помимо прочего, сегодня собирается продавать Нур-Султану свои ударные беспилотники, которые уже поставляются Украине.

С другими союзниками по странам бывшего СССР у России сплошные проблемы. Маленькие Таджикистан и Киргизия слишком далеки, бедны и служат главным образом источником дешевой рабочей силы, который, впрочем, в последнее время сильно истощился. Достаточно сказать, если в прошлые годы на стройках Москвы работало 120 тысяч иностранных рабочих преимущественно из стран Центральной Азии, то в 2021 году их стало втрое меньше — 40 тысяч.

Узбекистан также далек от Москвы и относительно самодостаточен. Армения все время показывает характер. То у нее революция, что для Кремля совершенно неприемлемо, то война с Азербайджаном, за которым стоит мощная в военном отношении Турция, из-за чего, очевидно, Москва совсем не хотела ввязываться в эту историю и, не поддержав решительно официального союзника, потерпела крупное моральное поражение.

И вот на этом невеселом фоне, когда о какой-то интеграции по-московски на постсоветском пространстве, казалось, можно было забыть, — такой подарок судьбы — массовые протесты в Белоруссии. Тот случай, когда в Кремле с полным правом могли вспомнить поговорку — не было бы счастья, да несчастье помогло. «Несчастьем» и для Москвы, и для официального Минска, естественно, являются протесты. Что понятно: Лукашенко, если бы не «большой брат», мог бы по их итогам потерять власть, а для Кремля любые неподконтрольные ему народные движения в сторону свободы и демократии в любой стране — нож острый.

Однако выгодоприобретателем от провалившейся белорусской революции 2020 года совершенно однозначно стала Москва. Лукашенко теперь настолько крепко привязан к «большому брату», в том числе, и поставками российского газа по ценам в десять раз ниже европейских, что Путин даже может особо не спешить с «углубленной интеграцией» Белоруссии. До 2024 года у него теперь есть время поразмышлять о том, как это сделать таким образом, чтобы юридически это не вызывало вопросов.

Два автократа — Путин и Лукашенко — на данный момент сложившимся статус кво могут быть вполне удовлетворены. Москва довольна тем, что, во-первых, посадила Лукашенко на короткий нефтегазовый поводок, а во-вторых, получила карманного и вполне управляемого бультерьера на западной границе, отодвинув ее по факту к рубежам Евросоюза.

Лукашенко, окончательно и бесповоротно разругавшийся с Западом, счастлив, что не отстранен от власти революционной толпой. Судя по всему, он получил полный карт-бланш от Кремля на внутреннее управление Белоруссией. Правда, ее внешняя политика уже определяется не в Минске, а в Москве…

Экономически, политически и в военном отношении полностью зависимый от России «батька» сегодня вполне устраивает Кремль в его нынешнем формальном статусе «суверенного» правителя «независимой» страны.

Не исключено, что на следующем этапе «углубленной интеграции» (например, в 2024 году) решение об объединении России и Белоруссии будет обставлено в лучшем виде голосованием в парламентах двух стран, а возможно, и референдумом в Белоруссии о вхождении в состав соседнего государства. Благо уж, что-что, а выборы и референдумы Александр Григорьевич проводить умеет…

Этот вариант, видимо, уже проговорен при личных встречах Путина и Лукашенко. Судя по заявлениям последнего, в том числе, и о признании Крыма, и о готовности разместить на территории Белоруссии ядерное оружие, минский правитель получил от Москвы определенные гарантии. Там, несомненно, уже оценили его рвение, преданность и исполнительность. Награда не заставит ждать героя. Звание пожизненного правителя (главы, президента или как он там будет называться) Белоруссии ему почти гарантировано. На худой конец — какая-то другая пожизненная синекура. Например, спикера сената объединенного парламента двух стран. Да мало ли что еще можно придумать для хорошего человека…

Александр Желенин