Интеллектуальное молчание России

В России как никогда пышно отметили 1 сентября. На форуме «Новое знание» выступили все знаковые для современной России персоны — от Владимира Путина до Хабиба Нурмагомедова. Форум — плод усилий возрождаемого общества «Знание», которое несколько десятилетий уныло деградировало вместе с другими символическими для советской эпохи институтами. Кстати, уже забылось, что в 1947 году, когда начался бурный прогресс отечественной науки с локомотивом в виде атомного и космического проектов, общество «Знание» возникло не на пустом месте, а в результате преобразования печальной памяти Союза воинствующих безбожников со всеми его материальными активами.

Во главе наблюдательного совета общества «Знание» в 2021 году встал Сергей Кириенко, которого годы пребывания в системе Минсредмаша и «Росатома» привели к редкому для нашей элиты пониманию роли науки для движения вперед и вверх. Но, конечно, до преклонения перед наукой, которое в 1960-х годах выражалось в том, что в Политехническом музее создателя водородной бомбы академика Зельдовича из-за столпотворения передавали к трибуне на руках, нам далеко, как до Марса, воспетого развеселым лектором в «Карнавальной ночи». Хотя не много сыщется в мире премьеров, которые могли бы рассуждать на футурологические темы на таком интеллектуальном уровне, как наш Мишустин.

2021 год объявлен в России Годом науки и технологий. Означает ли это, что нам удастся поднять науку до уровня, который соответствует нашим амбициям и обеспечивает технологическую безопасность? По-прежнему широкая публика не назовет ни одного имени ныне здравствующего академика, хотя после реформы РАН их стало вдвое больше. И в который уже раз среди осенних претендентов на Нобелевскую премию наших ученых не найти. В последнее время угасла тема и о политической ангажированности премии, и о том, что признанием со времен отца радио Попова нас обходят стороной.

Как быстро можно выйти в интеллектуальные лидеры? Китай, к примеру, а раньше Японию, несмотря на их колоссальные расходы, не без оснований обвиняют в повальном заимствовании чужих достижений. В России практически все ученые с мировым именем проходили стажировку в западных лабораториях и университетах. Есть только один обратный пример — Нобелевский лауреат генетик Герман Мёллер, который в 1930-х годах еле унес ноги от народного академика Лысенко.

По историческим меркам наука и университеты появились в России совсем недавно, что во многом определяет ее уровень, а также извиняет традиционно прохладное, а иногда даже подозрительное отношение к ней российской власти. В начале XVIII века, когда Петр Первый, закончив Северную войну (не путать, как некоторые, с Семилетней войной!), учредил в Санкт-Петербурге вместе с Академией наук первый русский университет, студентов по всей России не нашлось. Приглашенные из Германии профессора зазывали немецких студентов из знакомых семейств. Часто во исполнение устава профессорам приходилось ходить друг к другу на лекции, чтобы заполнить пустые аудитории. Любопытный и незнакомый для Европы феномен: образовательный институт был создан властью до того, как в обществе обнаружилась тяга к знаниям. Да и зачем учиться, если даже век спустя Пушкин университетов не кончал, но считался образованным человеком! И Лермонтов университет не потянул, но жадную толпу у трона осуждал.

Вопрос об интеллектуальном молчании России — один из самых болезненных и неразрешимых в нашей истории. Петр Первый открыто и до обидного хлестко указал на отсталость России, которая даже после принятия христианства «осталась в прежней тьме», понеже «науки в отечестве нашем воспрепятствованы нерадением наших предков». Сегодня столь непатриотичные откровения невозможны, вольнодумца мигом сочли бы экстремистом и объявили нежелательной персоной. С другой стороны, Юпитеру дозволено больше, чем какому-нибудь Идраку Мирзализаде…

Однако вопрос, заданный Петром, остается. В последние годы никого, кроме эксцентричного отшельника Перельмана, мировой науке Россия не предъявила. Что если по загадочной природе русскому человеку не нужны традиционные университеты, ЕГЭ поперек горла, а знание имеет иные корни? Философ Георгий Федотов, бежавший в 1920-е годы за границу, сравнивал Русь с «немой девочкой, которая много тайн видит своими глазами и может поведать о них только знаками. Ее долго считали дурочкой только потому, что она бессловесная». Думаю, многие ревнители духовных скреп восприняли бы сомнительный образ как добрый комплимент.

Но еще раньше в эпилоге к «Войне и миру» нечто подобное говорил Лев Толстой, который, к слову, тоже не осилил университета: «Просвещение, цивилизация, культура — все эти понятия неясные, неопределенные, под знаменем которых весьма удобно употреблять слова, имеющие еще менее ясное значение». Нет, конечно, и в нашей стране бывали отчаянно смелые, великие научные прорывы, но всегда они происходили благодаря крупному государственному заказу. Именно об этом говорят сегодня ученые мужи, когда ностальгически сетуют на невостребованность науки. В России невозможно представить ситуацию, когда глава «Пфайзера» Альберт Бурла наотрез отказывается взять у президента страны деньги на создание вакцины от страшного коронавируса.

Пусть так. Но для государственного заказа, чтобы средства не ушли в песок, необходима компетентность власти. Сегодня на этот счет есть сомнения. К примеру, министр Шойгу высказал идею, сравнимую со сталинскими проектами, — выстроить в Сибири несколько городов-миллионников. Многих идея ужаснула, показалась утопией. Кому-то показалось, что несменяемый министр оторвался от реальной жизни и совсем не знает, как живет страна. Но очень скоро на Восточном экономическом форуме было подписано соглашение о строительстве первого на Дальнем Востоке миллионника, в который надо заселить еще 300 тысяч человек. Кто эти люди, если ежегодно из региона уезжает по 20 тысяч человек?

Решение имеется. Премьер Мишустин на форуме «Новое знание» говорил о 4-й промышленной революции, когда в производство приходят киберфизические системы и большие данные. Революция уже на дворе. Неизбежно в прошлое уходят привычные профессии, как уже отошли лифтеры, машинистки, телефонистки, стенографистки. Скоро освободятся охранники, парковщики, кассиры, официанты, экскурсоводы, водители.

Вот эту ненужную и праздную публику надо отправить эшелонами на Дальний Восток. Что они там будут делать? Неважно. Если бы было важно, то сначала бы создавали рабочие места, а люди сами бы спешили за длинным рублем. А так пусть едут за туманом и за запахом тайги.

В конце концов, Петр же построил в болотах город. Для настроения можно еще каждому охраннику и официанту по гектару земли выделить. Пусть арбузы колосятся и коровы поросятся…

Сергей Лесков