Укол поневоле лишает веры во власть?

«Прямая линия» Владимира Путина, состоявшейся в условиях резкого всплеска числа инфицированных и скачка смертности от ковида в России, была призвана сбить недоверие значительной части общества к отечественным вакцинам. При этом нужно было успокоить «мятежных» граждан, внушив им, что президент все же выступает против поголовной принудительной вакцинации.

Задача эта за два месяца до выборов в Госдуму является архиважной, поскольку под добровольно-принудительную вакцинацию в ряде регионов (число которых, вероятно, будет только расти) попадает, по сути, основной электорат партии власти. Не случайно вопрос о пандемии и вакцинации стал первым в ходе «прямой линии», и Путин говорил об этом намного дольше, чем о других темах.

Чтобы снизить накал дискуссий вокруг прививок, потребовались неординарные шаги. «Коллективный Кремль» решил не мудрствовать лукаво и ударить из орудия главного калибра, каковым (и не без основания) там считают публичные выступления главы государства.

Путин, как известно, мастер политпиара и находчивый полемист. Однако на этот раз его пропагандистский залп оказался холостым. В отношении одной из самых болезненных тем — обязательности или необязательности вакцинации — он не придумал ничего оригинального. Президент лишь повторил то, что уже не раз говорил в последние месяц-два. Что сам он против принуждения, но руководители регионов, учитывая ситуацию в подведомственных им областях и городах, «имеют право вводить обязательную вакцинацию для отдельных категорий граждан».

Между тем в эти «отдельные категории», например, в 12-миллионной Москве входит львиная доля работающих граждан. Это все бюджетники — учителя, воспитатели детских садов, врачи, медсестры, а также продавцы, государственные и муниципальные служащие и так далее. Легче назвать тех, кто под «принудиловку» не попадает.

Но штука в том, что именно те категории, которым власть прописала обязательное вакцинирование, одновременно являются и ядерным электоратом «партии власти». Именно они наиболее дисциплинированно ходят на выборы и прилежно голосуют за «Единую Россию» (и Путин в очередной раз не забыл напомнить о ее роли в ходе «прямой линии»).

Единственным новым приемом, с точки зрения пиара, стала отсылка к закону 1998 года об иммунной защите населения. Политтехнологи этот ход, несомненно, оценили. Таким образом стрелки переводятся не только на «злых бояр» на местах, но заодно и на закон, который был принят еще до того как Путин стал президентом.

Но беда для правящей элиты в данном случае состоит в том, что это аргумент для юристов и искушенных правоведов. Народу в массе своей эти тонкости, что называется, до лампочки. Значительная часть россиян по разным причинам делать прививки не хочет, о чем говорят не только данные социологов (о которых ниже), но и резкий скачок спроса на фальшивые сертификаты о вакцинировании.

Что касается социологии, то самое свежее исследование на эту тему провел государственный ВЦИОМ. Однако вопросы им задавались несколько иезуитские, так что судить об отношении россиян к обязательной вакцинации довольно трудно. Социологи спрашивали людей по всей России об их отношении к обязательной вакцинации конкретно в Москве и Московской области. Учитывая традиционную неприязнь россиян к «зажравшимся москвичам», ответ можно было предсказать заранее: 49% опрошенных относятся к этому «скорее положительно» (в смысле, так москвичам и надо), 30% — «скорее отрицательно», 16% — «скорее безразлично» и 5% затруднились с ответом.

Более предметный общероссийский опрос на эту тему в апреле текущего года был проведен «Левада-центром» (признан в России иностранным агентом). И тут все куда более очевидно: на вопрос о том, готовы ли россияне привиться отечественной вакциной «Спутник V», 62% респондентов ответили «нет», и лишь 26% — «да».

Сейчас активно обсуждается вопрос, почему так много россиян ни в какую не желают прививаться. Попытку развеять эту тайну сделал центр социального проектирования «Платформа» совместно с компанией Online Market Intelligence, которые провели исследование отношения населения к практике массовой вакцинации. Тех, кто заявил, что не сделал прививку, они попросили рассказать, почему (можно было давать до трех ответов).

Так вот, 40% опрошенных заявили, что боятся «долгосрочных последствий для здоровья», 31% ждут, пока «прививку сделает больше людей, будут понятны последствия», 17% выбрали вариант «я уже болел (а) коронавирусом, и у меня есть антитела», а 14% откровенно признались, что «не доверяют российским вакцинам».

Далее ответы распределились так: «не могу вакцинироваться по медицинским показателям» заявили 13% опрошенных; «боюсь повышения температуры, слабости после прививки» — 12%, «не доверяю вакцинам в принципе, вакцинация не нужна» — 11%, «не вижу необходимости, не боюсь заболеть коронавирусом» — 9%; «не хочу вакцинироваться тем препаратом, который доступен сейчас, жду, когда станут доступны другие российские вакцины» — 6%; «моя семья, близкие, против вакцинации» — 5%; «никакие вакцины недоступны там, где я живу сейчас, на вакцинацию очереди» — 1%.

И хотя социологи, казалось бы, предложили максимум возможных вариантов, интересно, что произошло бы, если участникам опроса дали возможность вписать свой ответ. Вполне вероятно, что среди причин нежелания делать прививки, бытующих в народе, есть такие, что никакому исследователю в голову не придут.

В качестве гипотезы можно разделить условных «антиваксеров» на две основные группы: иррациональную и рациональную. В общих чертах, первые убеждены что прививками «темные силы» вознамерились «извести русский народ». Вторые по тем или иным причинам не доверяют именно российским вакцинам.

Переубедить первых невозможно, поскольку это своего рода люди верующие. В комплексный набор их умственных построений входят не только вселенский заговор, но и недоверие к науке, да и к любым рациональным аргументам вообще. Они готовы верить родной власти исключительно в тех случаях, когда речь идет о борьбе с западными супостатами. Когда дело касается личного здоровья, то их сознание, размягченное тремя десятилетиями телевизионной мистики и иррациональной клерикальной пропаганды, начинает работать совсем иначе. Тут в головах сразу же всплывают байки о «чипировании» и прочая чушь.

Рационально мыслящие граждане не доверяют российским вакцинам, аргументируя это, во-первых, общим состоянием российской науки, во-вторых, открытыми данными о состоянии российской медицины. В условиях современной России единственным гарантом качества российских вакцин выступают слова президента, который в ходе «прямой линии» говорил об их безопасности и о том, что «у нас нет таких трагических ситуаций после вакцинации, как после применения AstraZeneca или Pfizer». Россиянам не остается ничего иного, как принять его слова на веру или не принять. Ведь любая критика процесса испытаний и производства российских вакцин у нас объясняется исключительно происками Запада.

Однако если телевизор утверждает, что российские вакцины совершенно безопасны, а соцсети и «сарафанное радио» продолжают разносить слухи про «трагические ситуации» после вакцинации, то даже у самых убежденных сторонников существующего порядка вещей возникает когнитивный диссонанс. И в этот момент подрывается вера в последний бастион власти, которым для миллионов людей в России является Путин.

Тут даже позиция идейных противников президента не так важна, они получают лишь дополнительные аргументы в свою пользу. А вот для сторонников власти рушится мир. Путин для них — последняя душевная опора, но если то, что он говорит, не совпадает с тем, что они видят в реальности, начинается процесс, который на языке политологов называется «размыванием ядерного электората власти».

Помимо ковида, главная тема сейчас в России — это предстоящие в сентябре парламентские выборы. Как ситуация с недоверием к вакцинам может отразиться на их результатах? По мнению ряда экспертов, в частности, Екатерины Шульман, власть ставит задачу заранее отсечь любой протестный электорат, «чтобы в ходе самой кампании ничто избирателя не тревожило: он не испытывал бы ни надежды, ни возмущения». Тех же, кто способен проголосовать «назло», необходимо ввести в состояние «отвращения и тоски», чтобы они остались дома.

Казалось бы, полицейскими методами эта задача в России уже практически выполнена. Однако развитие событий, вызвавшее решение принудить широкие слои населения сделать прививку, вдруг показало, что протестным может стать даже традиционно лоялистский, провластный электорат — пожилые люди, бюджетники, госслужащие и даже силовики. Это ведь как раз им было адресовано выступление Путина на «прямой линии». Только вот, как было отмечено выше, ничего убедительного он здесь предложить не смог.

Все это вполне может привести к провалу правящей партии и успеху традиционно лояльной оппозиции, вроде ЛДПР и отчасти КПРФ. Выгодополучателем тут может стать и еще одно «меньшее из зол», которое, как и две первых партии, из бюллетеней выкинуть уже не удастся. Я имею в виду ветерана демократического движения — партию «Яблоко».

Успех на выборах этих трех слагаемых «оппозиции его величества», конечно, не создаст возможности для реальных перемен. Но «буря в стакане воды» вполне может разыграться. Что по нынешним временам — почти сотрясение устоев.

Александр Желенин