Россию сажают на иглу выплат

После того, как Путин завершил свое послание парламенту, стране и миру, его непосредственные слушатели, сидевшие в зале Манежа с непроницаемыми лицами и оживлявшиеся, лишь когда гарант их благоденствия в очередной раз грозил Западу невиданными карами, вероятно, глубоко в душе вздохнули с облегчением. Вся королевская рать — губернаторы, министры, депутаты и артисты — несомненно была глубоко удовлетворена: войну не объявил, но врагам кузькину мать в очередной раз пообещал. Сам хорош собою, здоров, а значит их будущему и благополучию их детей ничто не угрожает. Это то, что вынесла из выступления президента элита.

Однако понятно, что послание было предвыборным. Соответственно, в первую очередь оно было направлено на широкие слои президентского электората. Ласковое царское слово в свой адрес услышали почти все — медики, учителя, работники культуры и социальной сферы, а также, само собой, силовики. Народ вновь ощутил, что верховный правитель его любит, помнит о нем и заботится. О последнем — отеческой заботе скажем отдельно, а пока отмечу то, о чем Путин не сказал.

Ни словом президент не обмолвился о массовых акциях протеста — ни о прошедших в феврале–январе, ни о начавшихся в тот день, когда он зачитывал свое послание. Тем более ничего он не сказал об узнике, ставшем причиной этих акций. Сотни тысяч граждан, выходивших в эти месяцы протестовать на улицы российских городов, для Путина как бы вообще не существуют…

Помимо пандемии и демографических проблем, связанных, по его словам, помимо коронавируса, с последствиями «демографических ударов 40-х и 90-х годов прошлого века» (но, конечно же, никак не с социально-экономической политикой последних 20 лет), Путин не назвал почти ни одной реальной проблемы, из тех, что действительно волнуют сегодня россиян. Разрушение образования и бесплатной государственной медицины его, видимо, не интересуют. Коснулся он лишь роста цен, но без подробностей. Например, не стал уточнять, насколько они скакнули за последний год.

Зато не преминул отправить обнадеживающий сигнал бизнесу, занимающемуся торговлей продуктами — «полагаться исключительно на точечные, по сути, директивные меры, конечно же, нельзя», вспомнив конец 1980-х с пустыми полками магазинов. Чтобы было совсем уж понятно уточнил еще раз: «Никто не говорит, что мы директивно цены будем устанавливать, не надо здесь тень на плетень наводить и всех пугать».

И это как раз тот случай, когда хочется воскликнуть: охотно верю! Как экономический либерал, Путин оперирует методами, принятыми в рыночной экономике. Проблема только в том, в чьих интересах. Даже рыночными методами можно действовать либо на благо потребителей, либо в пользу тех, кого сейчас принято называть производителями (хотя хозяев торговых сетей уж точно к таковым отнести нельзя). Так вот, провозглашенные им меры в первую очередь в интересах последних.

Впрочем, из всего комплекса рыночных мер, которые теоретически могли бы остановить рост цен, президент назвал только одну, причем в его устах совершенно невразумительную: «через снижение рисков ведения бизнеса стимулировать инвестиционную активность».

Так, простите, главный риск «ведения бизнеса» в России — это рэкет со стороны чиновников и силовиков! И этот риск, несмотря ни на какие громкие заявления в духе «хватить кошмарить бизнес», продолжает оставаться главным и никуда не уйдет. По той простой причине, что «отжимание» бизнеса уже давно стало в РФ основным системным способом его ведения со стороны начальников и близких к ним бизнесменов. Здесь ничего измениться не может, потому что если пересажать всех «бизнесменов» в погонах и без, то, кто же будет поддерживать власть?

Конечно, Путин, который всегда (а за несколько месяцев до выборов — в особенности) публично позиционирует себя как отец всех россиян без разбору званий и положения, хотел бы, чтобы и волки (в данном случае, владельцы торговых сетей) были сыты, и овцы (потребители) целы. Однако в реальности, да еще и в реальности кризиса, приходится выбирать. И на чьей он стороне — видно по ситуации с ценами на продукты. Несмотря на уже объявленные им меры, ограничить их рост не удалось, в то время как доходы граждан за тот же период даже по официальным данным снизились.

А теперь о главном: мерах социальной поддержки, которым большей частью и было посвящено предвыборное послание. Как и ожидалось, Путин объявил о новой раздаче денег населению. К выплатам в сумме 11300 рублей в месяц (то есть на уровне официального прожиточного минимума) на детей от рождения до трех лет в семьях, где доход на одного члена семьи меньше двух прожиточных минимумов в прошлом году добавились семьи с детьми «от трех до семи лет включительно». Размер их пособий «дифференцирован и в среднем по стране составляет от 5650 рублей до 11300 рублей в месяц».

Неполным семьям с детьми на ребенка «от 8 до 16 лет включительно… будет назначена выплата» в размере 5650 рублей (то есть вдвое меньше прожиточного минимума). Плюс, очевидно для повышения рождаемости, «для женщин, вставших на учет в ранние сроки беременности и находящихся в трудной материальной ситуации» намечено выплачивать 6350 рублей в месяц. Кто и как будет определять эту «трудную ситуацию» Путин не уточнил, но поверим ему на слово. Дело не в этом.

Это, в общем, небольшие и точечные выплаты, но они постепенно охватывают достаточно широкие слои населения России. Тем самым Путин убивает двух зайцев. Во-первых, частично поддерживает массовый внутренний спрос, который в России продолжает снижаться. Например, в марте оборот розничной торговли упал на 3,4% по сравнению с аналогичным месяцем 2020 года (и это в ситуации якобы прекрасно пройденного нами кризиса).

Во-вторых, таким образом президент доступными способами укрепляет свою поддержку в массах. На миллионы человек увеличивается число тех граждан, кто выживают исключительно за счет поддержки государства, которое олицетворяет Путин. «А если он уйдет, что ж тогда будет?», — с ужасом думают получатели этих пособий…

Тут надо сказать, что Путин далеко не первый правитель, который стремится материально поддерживать таким образом свою социальную базу. В Германии 1930-40 годов эта политика называлась «народным государством». Позже — «социальным государством». Нечто подобное делали и ряд других авторитарных правителей Европы и Латинской Америки. Не так давно эта политика проводилась и Александром Лукашенко в Белоруссии. Впрочем, сегодня у него на нее деньги кончились — у Белоруссии нет ни нефти, ни газа. Средства остались только на силовиков…

Путин же рассчитывает во внутренней политике не только на людей в форме. Бояре, ловящие каждое его слово на его публичных выступлениях, народ ненадежный. В ситуации серьезных потрясений продадут с потрохами. Силовики тоже верны до тех пор, пока они «в шоколаде». Остается последняя надежда — на простых людей. Которые в свою очередь, уповают на царя-батюшку. «Если не он, то кто же?», — думают они. Или он сам так думает?

Другое дело, что путинское социальное государство для многих людей, сталкивающихся с ним, рассыпается в прах при первом же прикосновении. Например, при попытке записаться на прием к врачу-специалисту, на школьных уроках, которые просто некому проводить. Кто-то все еще объясняет это для себя тем, что Путин, мол, все правильно говорит, но вот на местах его решения искажаются, а стало быть дело только за их правильным исполнением. Однако людей, готовых верить, что царь хороший, а виной всем бедам плохие бояре, в России становится все меньше.

Александр Желенин