Подготовка к новому обострению

Сегодняшнее послание Владимира Путина воспринимается в контексте тех ожиданий, которые ему предшествовали. Первые утечки говорили о том, что сюжетом послания станет масштабная экономическая программа, призванная стимулировать стагнирующую экономику, которая готовилась в последние месяцы в атмосфере секретности в подземном бункере.

Однако крайнее напряжение последних недель и скопление какого-то немыслимого числа войск вблизи украинской границы сформировало новое тревожное ожидание — ожидание объявления о новых радикальных внешнеполитических инициативах, то ли признания ДНР-ЛНР, то ли объединения с Беларусией.

Не было ни того, ни другого. Послание носило умиротворяюще-пенсионерский характер. Еще пару лет назад, после воинственного послания Путина с демонстрацией клипов о новых видах оружия, социологические опросы показали, что внешнеполитическая конфронтация и агрессивность вызывают усталость и раздражение у россиян, которые предъявляют Кремлю претензию, что там мало занимаются внутренними проблемами, экономикой и конкретными «проблемами людей». Сегодняшнее послание было прямым ответом на эту критику. Очевидно, что пенсионеры, пользующиеся преимущественно телевизором в качестве источника информации, являются основной целевой аудиторией послания (более молодые так и так его не будут слушать). Послание было наполнено разными обещаниями, значительную часть которых легко будет потом тихо аннулировать или скорректировать, как это было в прошлые разы.

На этом брежневском фоне основной части послания внешнеполитическая его часть все равно осталась главной. И имела вполне внятный посыл: оно призвано было убедить целевую аудиторию в миролюбивом характере путинской политики, как бы обращенной к внутренним повесткам и намеренно сдержанной, несмотря на атаки, которым систематически подвергается Россия и вероятные угрозы.

Следует помнить, что все войны, которые начинал Владимир Путин — чеченскую, грузинскую и украинскую — были представлены избирателям как ответ на агрессию (реальную или мнимую). И в этом смысле «миролюбивое» послание отнюдь не означает какой-то разрядки и отказа от решительных шагов, но вполне может быть прочитано как подготовка общественного мнения к новому обострению, которое вновь будет представлено как вынужденный, хотя и решительный ответ на нападение или угрозу.

В этом контексте, безусловно, важнейшим элементом послания были сказанные впроброс слова о попытке свержения Александра Лукашенко. Никакой попытки свержения Лукашенко не только не было, но — как кажется теперь все более правдоподобным — сам сюжет был придуман и спродюсирован в Москве. Нет никакого сомнения, что мы имеем дело здесь с процессом, аналогичным сталинским московским процессам 1936 г. (Примечательно, что Путин говорит об этом подозрении как доказанном факте.) Этот явный паттерн неосталинизма для политического курса означает два обстоятельства — во-первых, фальсификация и экзальтация темы внешней угрозы (как это было и в сталинской модели) должна легитимировать расширение внутренних репрессий против «пятой колонны» и, во-вторых, легитимировать, объяснить выстраивание внутренней экономической и политической жизни вокруг центрального сюжета подготовки к отражению внешней агрессии, придавая ей характер чрезвычайности.

На сегодняшний день наиболее актуальными кажутся два возможных направления экспансии или эскалации. Оба связаны с планами Кремля по собиранию в кулак пророссийски настроенных территорий и попыткам их интеграции. На Белорусском направлении весьма ожидаемыми являются и объявления о новом этапе интеграции, и практические шаги в этом направлении. Здесь все будет протекать в рамках неких легальных процедур. Полного объединения не будет, а будут последовательные шаги по мягкому поглощению, которые приобретут характер рутинного процесса: интеграция спецслужб, единая погранично-таможенная служба, единое военное командование, российский рубль как единое платежное средство. При этом Беларусь сохранит место в ООН.

По-настоящему конфликтным и радикальным сценарием представляется официальное введение войск на территорию Украины под предлогом защиты ЛНР и ДНР от готовившегося вторжения Киева. Такой сценарий вполне объясняет концентрацию войск — в качестве предупреждения попыток сопротивления с украинской стороны. В международном плане он будет означать резкую эскалацию в отношениях с Западом и новый тур достаточно серьезных санкций. Парадоксальным образом, именно такая эскалация и новые санкционные (более чувствительные для экономики России) меры могут отвечать стратегии Кремля — они будут способствовать дальнейшей «герметизации» России со всеми сопутствующими ей прелестями. Похоже, Путин и тот круг людей, которые влияют или определяют его решения, считают, что могут сохранить политический и экономический контроль только в условиях такой герметизации.

Разумеется, этот сценарий нельзя считать предопределенным или единственно возможным, но имеет смысл считать вероятным.

Кирилл Рогов