В Кремле осмысляют неудачи: пять новейших хитростей

Месяц с небольшим назад я написал о пяти ловушках, в которые путинская система попала этой осенью. Сегодня можно сказать, что режим по-своему осмыслил ситуацию и начал находить новые ответы на вызовы времени. Этих ответов тоже примерно пять.

1. Больше никаких выпусканий пара.

Многочисленные законопроекты, продвигаемые сейчас через Думу, обычно аттестуют как безумные и не делят на рациональные и иррациональные. Хотя часть из них явно составлена на холодную голову.

Например, закон о неприкосновенности экс-президентов, пожизненно освобождающий их от уголовной ответственности. Разумеется, он вовсе не про то, что Владимиру Путину (на случай, если вождь когда-нибудь станет отставником) будет позволено бесплатно тащить продукты из «Пятерочки». Речь исключительно о том, чтобы нынешняя повседневная практика, когда неугодным лицам шьют уголовные дела, не распространялась на бывших глав государства.

Правильно говорят, что надежда на юридическую щепетильность преемников вызывает улыбку. Но своеобразная логика в этом законе есть. В отличие от других проектов, вполне иррациональных и наверняка навеянных свежими белорусскими впечатлениями.

Например, о блокировке YouTube и Facebook под предлогом наказания их за цензуру российских казенных медиа-ресурсов. Или о фактическом упразднении организованного пикетирования. Или о постановке под госконтроль просветительской деятельности, дабы пресечь участившиеся факты «сообщений обучающимся недостоверных сведений об исторических, национальных, религиозных и культурных традициях народов».

Все эти запреты бьют по безобидным развлечениям и занятиям людей, уже обжегшихся на недозволенной общественной деятельности и желающих найти нечто такое, за что не накажут.

Ведение блогов, распространение занятных видео, встречи интеллигентов с целью просветительных бесед на отвлеченные темы — на это смотрели сквозь пальцы как на деяния, не являющиеся покушением на основы и одновременно позволяющие выпустить пар. Теперь хотят запретить все. Даже в позднесоветские времена такими экспериментами не особенно увлекались.

2. Больше никаких Навальных.

Примерно посредине между рациональностью и помешательством находятся планы расширить карательный закон об иноагентах. В надежде избежать хлопот, которыми сейчас загружен Лукашенко, хотят лишить Навального и его возможных клонов какой бы то ни было перспективы.

Никаких «умных голосований», никакой выборной агитации, никакого устройства уличных акций. Иноагентам все это запрещено. Как и продвижение на разнообразные должности, включая самые мелкие. А записывать в эти агенты теперь можно будет любое физлицо и любое неформальное объединение. Раньше они закрывались от гнева властей своей незарегистрированностью. Теперь остались без этой защиты.

Остается неясным только один вопрос: а как быть с массовым недовольством хабаровского типа? Эти шествия никак не укладывались даже и в старые правила, но их долго терпели из-за многолюдства. Вопрос остается открытым. Видимо, так далеко не заглядывают.

3. Временно обойтись без бахвальства будущими триумфами.

Важнейшей частью публичного образа нашего режима еще недавно была перманентная похвальба предстоящими успехами. Экономическими, например. Все эти нацпроекты, темпы роста выше мировых, пятые места, которые предстоит занять, щедрые пенсии, жилища каждой семье и т. п.

«Черчилль даже на вид нескромен», — шутили о великом британском политике. Наши вожди, нисколько не подражая Черчиллю во всем прочем, именно в этом были его учениками. Причем совсем недавно. Несмотря на коронакризис, еще в октябре вовсю шелестели каким-то планами завтрашнего хозяйственного расцвета.

Но сейчас перестали. Назовем это новой скромностью. Великими прожектами почти не хвастаются. О начинающемся расцвете не рассуждают. Собственным экспертам, особенно из ЦБ, не запрещают говорить, что спад в конце этого года усилится, а в начале следующего продолжится.

Запрещая подданным все, что не успели запретить раньше, наша система и ее глава самим себе разрешают жить и править без успехов и трудов. И не только на хозяйственном фронте.

4. Не отвечать за последствия эпидемии.

На фоне ухудшающейся ковидной ситуации Владимир Путин на днях снова указал, что личную ответственность на этом участке несет не он.

Выслушивая «эпидемические» рапорты своих подчиненных, вождь исправлял в их сообщениях стилистические ошибки, проницательно советовал ведомствам «работать с регионами, которые нуждаются в поддержке», тревожился, чтобы местные власти не растратили выданные им небольшие антиковидные субсидии («только чтобы на этом никто не наживался»), а в конце напомнил губернаторам: «Уважаемые коллеги, вы получили широкие полномочия для реализации мер по борьбе с эпидемией. И эту личную ответственность за принятые — надеюсь, принятые вовремя — решения или, к сожалению, не принятые иногда, эту личную ответственность никто не снимал».

Плохо или хорошо справляется с чрезвычайной ситуацией назначенный вождем аппарат — вопросы не к Путину. Вопросы задает только он сам. По этой же причине никаких обращений к нации за два месяца второй волны, более страшной, чем первая, так и не было.

5. Не всегда вставать с колен.

Новая скромность нашего начальства распространилась и на внешние дела. Не на все, конечно. Вот военно-морскую базу в солнечном Судане готовятся построить. И точно — чем еще сейчас заняться? Но на более важном направлении, кавказском, наш режим открыто пасует.

Дело не в формальных обязательствах перед Арменией. Их можно трактовать по-всякому. Но до сих пор Путин славился как раз неформальным подходом к международным проблемам. Москва десятки лет выступала в качестве именно неофициального гаранта карабахского статус-кво. Армяне были уверены: если что, Россия отобьет. И их никто не разубеждал. Если бы Ереван был заранее предупрежден, что его предоставят самому себе, то кровавой войны, возможно, и не было бы, а урегулирование с Азербайджаном оказалось бы не таким суровым для армянской стороны.

Но смена российской политики произошла слишком поздно. Это был не продуманный поворот, а спешно сымпровизированный ответ на решительность Эрдогана.

Итоговые замечания Путина не лишены жалобного оттенка: «Азербайджан имел право выбрать любого союзника… Можно какие угодно давать оценки действиям Турции, но трудно обвинить Турцию в нарушении международного права… Мы договорились о том, что Турция будет принимать участие в контроле за соблюдением прекращения огня… У нас есть очень хороший опыт взаимодействия на Ближнем Востоке… В том и заключается искусство дипломатии — в том, чтобы найти компромисс…»

Сравните с тем, что он же говорил о «взаимодействии с Турцией на Ближнем Востоке» пять лет назад, по случаю сбития турками российского самолета.

Само по себе желание «найти компромисс» со вчерашним врагом может быть разумным даже при всех издержках, созданных отчаянной поспешностью. Но оборотной стороной этой уступчивости является бескомпромиссность на домашнем фронте.

Система освобождает силы для давления на собственных подданных, попутно минимизируя свою ответственность перед ними за что бы то ни было.

Вот такие пять новейших способов #опятьвсехперехитрить. Удивлюсь, если это сможет долго работать.

Сергей Шелин