В «новой жизни» будет хорошо только Китаю, а Россия еще больше отстанет

Российское начальство даже и сейчас повторяет, что его победы над коронакризисом — пример для остального человечества.

«Мы прошли этот сложный период… лучше, чем целый ряд стран… По динамике ВВП во втором, самом сложном квартале, Россия выглядела привлекательнее Германии, Италии, Франции, Великобритании и Испании… Восстановление экономики идет быстрее, чем предполагалось…», — заявил премьер Мишустин, обращаясь к иностранным инвесторам. Представьте, таковые есть даже сегодня. Но суровый отбор, произведенный в их рядах нашим климатом, оставил только тех, кто готов выслушивать любые фантазии местных чиновников.

А теперь давайте посмотрим на ситуацию в мировой и российской экономиках собственными глазами.

Некоторые эксперты предлагают называть ковидную эпоху не временным кризисом, а «новой реальностью» или даже «новой жизнью», имея в виду, что к прошлому возврата не будет. Не особенно с ними соглашусь, но приму это название в качестве рабочей формулы. Она делает упор на то, что правила изменились не понарошку, и помогает многое понять.

Уже видно, кто в этой «новой жизни» выигрывает, а кто проигрывает — и почему. Воспользуемся прогнозами международных и национальных экономических организаций на 2020–2021 год. Неточность этих предвидений не помешает сделать предварительные выводы.

По расчетам российских Минэкономразвития и Центробанка, ВВП у нас упадет в 2020-м примерно на 4–5%, а в 2021-м вырастет на 3–4%. Здесь не учтено тормозящее воздействие второй волны ковида, а также и особо глубокий спад в неформальном секторе, статистикой почти не охваченном. Поэтому будем считать эти прикидки самыми оптимистичными из возможных. Но даже из них следует, что в 2021-м российская экономика еще не вернется к уровню доковидного 2019-го.

Теперь посмотрим, как у других. Михаил Мишустин совершенно прав в том, что Европа по формальным цифрам выглядит еще хуже, чем мы. МВФ полагает, что в этом году ВВП еврозоны упадет на 8,3%, а в 2021-м вырастет на 4,7% и, следовательно, будет существенно ниже докризисного.

Но та же самая международная организация считает, что мировой ВВП в 2020-м упадет на 4,4%, а в 2021-м вырастет на 5,2%, т. е. отчетливо превысит уровень 2019-го.

Причина в том, что неевропейские страны приспосабливаются к «новой жизни» быстрее, чем ЕС и Россия.

В США, по прогнозу ФРС, спад в 2020-м составит 3,7%, а подъем в 2021-м — 4%, т. е. 2019-й будет превзойден.

В Китае, после короткого, хотя и резкого снижения в феврале, производство от месяца к месяцу идет вверх, и по итогам 2020-го ожидается рост около 2%.

В других крупных экономиках Дальнего Востока (японской, индонезийской, корейской, вьетнамской) спад в нынешнем году, видимо, будет маленьким (на 1–2%), а рост в 2021-м — вполне ощутимым.

В сообществе неудачливых, тяжело переходящих на новые правила стран есть и западные, и латиноамериканские, и азиатские. Однако на сегодня таких уже не большинство.

Неустойчивое, но заметное хозяйственное оживление в США — тому пример. И это несмотря на то, что по богатым экономикам с их мощным сектором услуг «новая жизнь» бьет особенно сильно. Ведь люди сейчас ограничивают себя в поездках, покупках и развлечениях даже независимо от того, подпадает это под государственные карантинные запреты или нет. И после окончания острой фазы эпидемии изоляционистские навыки быстро не исчезнут. Тем не менее приспособление к новой действительности идет почти повсюду.

Однако особенно успешен в «новой жизни» Китай. Вот кто чувствует себя прямо как рыба в воде. Уже к концу лета ежемесячные темпы его роста (год к году) поднялись до привычных 6%. Китай — единственная великая экономическая держава, которая сумела в 2020-м увеличить свой экспорт, и без того гигантский. Эта страна оказалась готова дать охваченному ковидом миру буквально все, в чем он нуждался, — начиная от ноутбуков и планшетов, необходимых для дистанционной работы, и заканчивая масками, китайский экспорт которых во время первого эпидемического пика вырос в 35 раз. И все это на фоне тоталитарных, но действенных мероприятий, которые задушили первую волну эпидемии и пока что не допускают вторую.

Сравним с собой. Надежда начальства хоть в чем-то повторить большой китайский восстановительный скачок оказалась очередной фантазией.

Неэнергетический экспорт России в целом не вырос, а по многим позициям заметно уменьшился. Изготовить то, что вдруг стало жизненно необходимым, российская экономика не успевает даже для себя, не то что для других. А нефтедоходы, на которые столько лет безбедно жили, упали не только из-за снижения цен, но и по причине падения мирового спроса. И надежд на то, что этот спрос восстановится, все меньше и меньше.

Что же до сектора услуг, то наше начальство только помогает его развалу своими шараханиями, чередующимися «открытиями» и «закрытиями», а также отказом поддерживать разоряющихся деньгами.

«Новая жизнь» во всех краях бьет по внутренней торговле, услугам и развлечениям, однако попутно открывает и новые хозяйственные возможности. Однако не для нашей путиномики. У нас приспособление к эпидемическим реалиям означает все ту же стагнацию, но только на более низком уровне, — и все то же растущее отставание от успешных стран.

Сергей Шелин