Режим Путина терпит крупнейшее поражение за 20 лет

Между отечественными топливными капитанами возник публичный спор по поводу нефтяной сделки.

Леонид Федун (ЛУКОЙЛ) называет ее «Брестским миром», т. е. унизительной передышкой. Александр Дюков («Газпромнефть») с ним не соглашается: сделка нужна всем участникам, и «в ней нет ничего унизительного».

Но точки над i расставил главный наш нефтяной тяжеловес Игорь Сечин. Причем молча. Точнее, за него все сделал новый главред газеты «Ведомости». Вопреки протестам своего коллектива, он просто снял колонку экономиста Константина Сонина о том, что эпоха Сечина в руководстве «Роснефтью» запомнится «не некомпетентностью и потерями первых лет, а „мартом 2020“», т. е. проигранной ценовой войной с саудитами.

Даже слепому видно, что Сечин не просил снимать этот текст. Да и Сонин в своем материале отклоняет популярный в народе тезис «Сечин обрушил нефть», совершенно справедливо указывая, что нефтецены рухнули из-за падения мирового спроса. Но для верховного нашего нефтяника, видимо, нестерпимо любое обсуждение этой огорчительной темы. Допускаю, что в душе он разделяет главный тезис Сонина: «Дело не в том, кто на самом деле виноват, дело в том, кого в тяжелых обстоятельствах запоминают как главного виновника».

Все наши начальники принципиально против того, чтобы выглядеть виновниками чего бы то ни было. Против этого и Владимир Путин, без отмашки которого сечинская ценовая война с Саудовской Аравией была бы невозможна. Он, кстати, тоже неслучайно молчит о новой сделке ОПЕК+.

В начале апреля, сообщая подчиненным, что придется все же заканчивать ценовую войну и идти на ограничение нефтедобычи, вождь мимоходом трижды назвал саудитов инициаторами разрыва старой сделки ОПЕК+. Немедленным ответом нефтяного королевства стало замораживание переговоров на несколько дней и такие отзывы о главе нашего государства, которые он до сих пор никому не спускал.

Однако на этот раз пришлось промолчать, да еще и вступить в личные переговоры не только с тамошним королем, но и с наследным принцем Мухаммедом бен Сальманом, самоуверенным и дерзким молодым человеком, годящимся Путину едва ли не во внуки.

Такое низкопоклонство еще ни разу не происходило на внешних фронтах за все двадцать путинских лет. В начале двухтысячных в глаза молодого вождя доверчиво вглядывался Буш-младший. В 2008-м французский президент Саркози заискивающим тоном уговаривал Путина остановить российские войска на подступах к Тбилиси. В 2013-м, задолго до начала боевой операции в Сирии, глава России отодвинул растерявшегося Обаму и взял на себя роль арбитра в тамошних усобицах. В начале 2015-го правители европейских держав упрашивали Путина заморозить войну в Донбассе и с трудом этого добились. А в конце того же года, после сбития Су-24, он, можно сказать, заочно топтал ногами турецкого главу. Правда, Эрдоган оказался крепким орешком, но и теперь в публичном общении двух вождей тщательно соблюдается видимость равенства.

Ничего подобного не случилось сейчас. Затеянную в начале марта ценовую войну пришлось на полном скаку остановить и ради нового соглашения удержаться от самопохвал и перекладывания вины на других. Бывшая «энергетическая сверхдержава» согласилась стать участницей объединения нескольких десятков стран-нефтеторговцев, фактически ведомого Соединенными Штатами и Саудовской Аравией.

В экономическом смысле сделка, провозглашенная 12 апреля, — вовсе не поражение России. Зато в политическом — это капитуляция такого масштаба, на которую наш режим в XXI веке еще ни разу не шел.

Нефтяные цены упали вовсе не из-за мартовской ценовой войны, а из-за того, что эпидемия коронавируса за пару месяцев обвалила мировой спрос на топливо на 20 млн барр. в день (на 20%). Это исторический рекорд. Понятным ответом государств-нефтеторговцев становится сейчас радикальное коллективное сокращение добычи — или хотя бы торжественная декларация о нем.

Но в истории человечества объединенных нефтеторговых акций такого масштаба тоже еще не случалось. Даже в знаменитом арабском нефтяном бойкоте 1973 года участвовало гораздо меньше стран-экспортеров. Поэтому к позавчерашней сделке ОПЕК+ надо было еще прийти. Самокритично признаюсь, что ошибался в сроках — думал, до нее еще пара месяцев. То, что наши вожди признают поражение в торговой войне всего через четыре недели после того, как ее начали, казалось мне не соответствующим их амбициям.

А вот развязывание войны было для них совершенно органично. Видя начавшееся падение цен и услышав осторожные сначала настояния саудитов (урезать добычу всего на 1,5 млн барр. на всех, а не на 10-15 млн, как сейчас объявлено), наши вожди бросились в бой. Потому что в ответ на любые внешние вызовы они привыкли давать отпор и побеждать.

Разумеется, вероятность успеха с самого начала равнялась нулю. Главные начальники потеряли нюх, а состоящие при них эксперты-лизоблюды давно переквалифицировались в клоунов. Нефтяной рынок летел вниз с непредвиденной скоростью, совершенно не подчиняясь предписаниям и ожиданиям Владимира Владимировича и Игоря Ивановича. Но они пытались держаться так, будто могут им управлять. Отзвуком их самомнения стал популярный миф, будто это они цену и обрушили.

Но если смотреть на происходившее только в экономической плоскости, то с имеющимися огромными резервами они вполне могли продержаться хотя бы до лета и капитулировать лишь после суровой борьбы. Видимо, их поторопили угрозы политического порядка. Например, перспектива блокировки российского нефтеэкспорта путем наложения санкций на «Роснефть».

Состоялось, повторю, политическое, а не экономическое поражение нашего режима. В хозяйственном смысле сделка ОПЕК+ — это всего лишь попытка нефтеэкспортирующих государств сделать свои потери предсказуемыми и разложить их по странам более или менее пропорционально вкладу в нефтеторговлю.

Много ли сделка даст участникам и будет ли вообще соблюдаться — отдельный вопрос. Но сокрушительный удар по российской казне в любом случае наносит не она, а вызванный эпидемией спад мирового спроса на топливо.

Зато по амбициям российского руководства сделка ударила с большой силой. Под давлением событий ему чуть ли не впервые пришлось поступить не так, как оно привыкло, и совершенно не так, как подсказывали его понятия об устройстве жизни.

Что же до России в целом, то она зигзагами входит в эпоху иссякания нефтяных сверхдоходов. Тяжело, но переносимо.

Сергей Шелин

О новой идее по поддержке российского бизнеса в период эпидемии COVID-19, в подкасте «Росбалта» рассказывает Виктория Шамликашвили.