Плебисцит для плебса

Однажды к автору первого в СССР курса теоретической физики Якову Френкелю подбежал запыхавшийся от волнения физик-экспериментатор и попросил объяснить загадочную осциллограмму, полученную во время опыта. «Иначе и быть не может!» — ответил академик и дал исчерпывающее объяснение. Экспериментатор заметил, что ученый держит график вверх ногами. «О! — удовлетворенно воскликнул теоретик. — В этом случае объяснить результат еще проще».

Нечто подобное происходит с комментариями по поводу поправок к Конституции России. В чем глубинный замысел президента, внятно растолковать не может никто. Впрочем, рабочая группа и всколыхнувшаяся общественность используют момент, чтобы внести собственные идеи. Но еще важнее то, что никто не может взять в толк, в чем причина такой срочности. Почему поправки внесены именно сейчас и почему принять их необходимо в экстренном порядке. Но все равно граждане в едином порыве включились в игру, предложенную президентом. Хотя, не исключено, сам он понимает это обсуждение как спецоперацию, о целях которой говорить не полагается.

И потому можно предположить, что туманный смысл поправок — вопрос второстепенный. Самое главное — само мероприятие, которое символично собираются назначить на 22 апреля, когда родился вождь Октябрьской революции, при котором в 1918 году была принята первая российская конституция. После обсуждения в парламенте, который послушно внемлет президенту, (хотя по действующей Конституции является независимой ветвью власти), поправки будут вынесены на плебисцит.

«Учитывая, что предложенные новации касаются существенных изменений политической системы, деятельности исполнительной, законодательной, судебной власти, считаю необходимым провести голосование граждан страны по всему пакету предложенных поправок в Конституции Российской Федерации. И только по его результатам принимать окончательное решение», — заявил Владимир Путин 15 января.

Почему выбрана именно такая форма, а не референдум? Сам президент заметил, вспомнив предварительно, что по базовому образованию он юрист, что когда говорят юристы, «без полбанки не разберешься». И все же в учебниках по юриспруденции можно найти отличия референдума и плебисцита. Референдум — народное голосование при принятии Конституции. Плебисцит — выражение поддержки политику при наделении его верховной властью. Думаю, поправки к Конституции и задуманный плебисцит президент и его окружение рассматривают именно как мероприятие, которое должно выразить общенародную поддержку правителю, как бы впоследствии ни не назывался пост, который он займет в реформируемой системе власти. В этой ситуации текст поправок на самом деле отходит на второй план. Да и вообще, когда у нас Конституция воспринималась буквально? Можно вспомнить советских диссидентов, которые требовали лишь одного — соблюдать прекрасную брежневскую конституцию, полную светлых демократических идеалов.

Первые плебисциты, как написано в учебниках по истории, проводились в Древнем Риме еще до эпохи цезарей. Как следует из самого термина, результаты плебисцита были обязательны только для плебса. Сенат не утверждал плебисцит, а патриции его решения не выполняли. Впоследствии плебисцит был вытеснен Римским правом и системой законов.

Самым известным политиком, который был буквально влюблен в плебисциты, был племянник Наполеона Луи Бонапарт, которого разоблачил Карл Маркс, выявив его ориентацию на коррумпированную верхушку и отсталое крестьянство. Из президента в императоры он перешел после плебисцита в 1851 году и оставался на этом посту еще 20 лет. При нем была выиграна Крымская война. При нем барон Осман провел тотальную реконструкцию Парижа. При нем оказывалось военное давление на Италию, вставшую на рельсы демократии, и поддерживалась Церковь. При нем были введены осторожные социальные льготы, чтобы улучшить жизнь малоимущих, ограничен детский труд и утвержден выходной в воскресенье. При нем сорвалась модернизация и была проиграна экономическая конкуренция Англии. Всего плебисцитов было три, но закончилось дело Парижской коммуной.

Характерной чертой плебисцитарного режима является, во-первых, отстранение общества от власти, которая делегирована верховному правителю. Во-вторых, мобилизация общества в назначенные правителем моменты. В России это выборы президента, когда административными методами искусственно повышается явка избирателей. При отсутствии политической конкуренции президентские выборы у нас являются формой плебисцита. Этот механизм работает без сбоев, и его можно распространить на Конституцию. Третья черта — проблема трансфера власти по той простой причине, что преклонение перед любимым верховным правителем не передается по наследству.

Российская власть поощряет пассивность населения. В экономике доля малого и среднего бизнеса снижается, львиная доля ВВП формируется в государственных монополиях. В политике жестко подавляется любая политическая активность, если она не выражает верноподданнических настроений. Разговоры о мобилизационной экономике и технологическом рывке абсурдны, когда население насильно демобилизовано.

Однако все это не снимает вопроса, почему именно сейчас потребовалась экстренная мобилизация полусонных граждан на короткий эпизод очередного плебисцита. Прежде всего, президент перестает быть президентом. В кого бы Путин ни перевоплотился, (а в кого — еще не известно), ему необходимо заручиться всенародной поддержкой. Кстати, первый плебисцит Луи Бонапарта был назначен на день коронации Наполеона I и день победы при Аустерлице. Так что день рождения Ленина — это еще скромно.

Очевидно, беспокойство в верхах нарастает. Далеко позади эмоциональные патриотические встряски — тучные нулевые, Грузия, Крым, Украина, Олимпиада и футбол. Доходы падают, света в конце тоннеля не видно, чиновники наглеют и наживаются, «Единая Россия» дряхлеет и проигрывает выборы, кандидаты скрывают членство в ней, как подпольщики.

В ожидании выборов 2021 и 2024 годов власть оказалась в положении одновременно цейтнота и цугцванга. На внешнеполитические победы ресурсов не осталось. Московские волнения летом 2019 года заставляют власть искать повод для новой встряски и новой мобилизации с нужными результатами. Для наших властей опасна любая политизация снизу. Поэтому надо возглавить движение и организовать кратковременную, как майская гроза, политизацию сверху.

Что потом? А потом народ должен будет опять безмолвствовать.

Сергей Лесков