Экономику России добьют фрилансеры

Пока экономисты пугают мир чудовищными последствиями прекаризации, в России 70% работающих граждан мечтают перейти во фриланс. То есть готовы лишить себя всех социальных гарантий. Что за странный феномен мы наблюдаем?

Такие завоевания XX века, как гарантированные пенсии, оплачиваемые отпуска и больничные, утрачиваются сейчас во многих странах. Положение работников становится все более нестабильным: те, кто еще вчера мог похвастаться приличным соцпакетом от корпораций, сегодня массово переходят на контрактную и проектную занятость. Но если в Европе общество воспринимает этот процесс критически, то у нас он толком и не отрефлексирован.

Не считать же рефлексией оголтелую моду на фриланс, пришедшую к нам в середине нулевых. Тогда мы много слышали о легкости бытия свободных художников, которому было противопоставлено унылое существование офисных клерков. Последние жестко высмеивались, из каждого утюга хрипела песня группы «Ленинград» про менеджера на окладе и его проблемы с эрекцией.

В середине десятых годов для многих контрактников наступили тяжелые времена. Голодные и тревожные. Но и тогда до анализа причинно-следственных связей дело не дошло. Казалось, во всем виноваты внешняя политика, санкции, какая-то глобальная неразбериха… Санкции, конечно, внесли существенный вклад в ухудшение экономической ситуации. Но и прекаризация — массовое вымывание людей с рынка труда, защищенного правом, — тоже подточила экономику. Однако этого почти никто не заметил. Свободный художник по-прежнему воспринимался в романтическом свете. Просто из баловня судьбы он превратился в рыцаря печального образа.

И до сих пор фриланс пытаются реанимировать, но не переосмыслить. Появилось много новых красивых слов. Теперь с восторгами говорят о крафтовой экономике: как же, дескать, здорово, когда торты пекут на дому, когда мыло варят мамы в декрете. Что при этом происходит с производительностью труда, никого особо не заботит. А некоторые и вовсе пытаются уверить общество, что будущее за одноранговой или, как ее еще называют, пиринговой экономикой. Хотя, быть может, ей суждено вбить последний гвоздь в гроб нашей сладкой парочки — социальной политики и трудового права.

Ведь именно из-за проблем с социалкой и правом возникла ситуация, когда во фрилансеры вдруг захотели уйти две трети населения. Они готовы пожертвовать социальными гарантиями просто потому, что никаких гарантий и так уже нет.

Люди на окладах вкалывают по 12 часов, но не получают доплат за переработки. Формально переработок и нет — есть план, который сотрудники будто бы не успевают выполнить в стандартные 8 часов. Больничные положены, но фактически потери в зарплатах при них такие, что большинство сотрудников ходят на работу, пока не слягут от осложнений. Отпуск есть, но многие тратят его на обучение, чтобы оставаться конкурентоспособными, или бегают по врачам, чтобы восстановить подорванное здоровье. О пенсии вообще лучше не упоминать. Зарплаты при всем этом — просто обрыдаться.

Безусловно, люди не дураки и понимают, что подвергаются жестокой эксплуатации, что их труд стоит дороже. На фрилансе часто оплата действительно более справедливая (если не говорить о трешевых вариантах типа работы курьером на самокате). И, к слову, как минимум треть штатных работников об этом прекрасно осведомлены, поскольку могут сравнить на собственном опыте.

По данным сервиса «Работа.ру», 33% россиян параллельно с основной занятостью имеют подработки. И это не только дизайнеры, программисты или журналисты, но и представители самых консервативных профессий. Учителя репетиторствуют по скайпу, врачи подключаются к сервисам онлайн-консультаций. Скоро судьи начнут разбирать конфликты в качестве сетевых медиаторов, а участковые станут проводить вебинары на тему «Что делать с соседями-дебоширами».

Конечно, люди с готовностью бросили бы свои офисы, заводы, школы и поликлиники, если бы фриланс гарантировал им стабильную нагрузку — не такую тяжкую, которую на них обрушивают хранители трудовых книжек, но и не такую хилую, какую они способны обеспечить сами в условиях стагнирующей экономики.

Среднестатистический штатный работник в сегодняшней России — все равно что жена алкоголика: он понимает, что надо бежать, да некуда и не на что. Приютить где-нибудь могут только временно и в качестве любовницы… то есть — прекария. Но у прекария нет никаких прав. Потому что прекаризация — это вовсе не прорыв в будущее, а откат назад. В век, скажем, девятнадцатый. Однако быть женой алкоголика — это и вовсе средневековье.

Так что мечты о фрилансе в большинстве случаев вызваны не креативностью или тягой к свободе, а банальным отчаянием.

Марина Ярдаева