Разделить — и сжечь!

Когда меня спрашивают о жизни в Германии, то часто задают вопрос и о мусоре: «А правда, что вам приходится сортировать его по трем видам?» Еще бы — больная российская тема! Протесты в Волоколамске, перекрывшие дорогу грузовикам на свалку горожане, брошенный против них ОМОН… Россия начинает тонуть в мусорном море, на берегу которого никто не хочет жить.

В Германии такого нет, поскольку там вообще нет свалок. От прошлого остались несколько полигонов, куда новые отходы привозить нельзя.

А насчет сортировки мусора «по трем видам» — это, разумеется, ерунда. В Швабии, где я живу, у каждого дома — мусорные баки четырех цветов: для бумаги, для упаковки, для пищевых отходов (которые нужно вываливать в бак безо всяких пакетов, на советский манер) и для «прочего». При этом бутылки выкидываются в отдельно стоящие контейнеры, с сортировкой по цвету стекла. Отдельно сдаются лампочки и батарейки. Отдельно — одежда, отдельно — электроприборы, от которых, если они сломаны, отрезается шнур, а если пока работают, то не отрезается… А еще в цену некоторых банок и бутылок включен Pfand (залог) — их принимают специальные автоматы, залог возвращают.

Всего я сортирую по 12 видам. Наверное, их больше, но я здесь недавно. Зато уже знаю, как работает местный мусоросжигательный завод — мне до него полчаса на велосипеде. На бесплатную экскурсию туда каждый год приходят примерно 1,5% жителей швабской столицы Аугсбурга. Я тоже в этот процент вошел: интересно же! А когда, пройдя по цехам (включая цех контроля чистоты мусоровозов), взглянув на пылающие печи, биофильтры и прочее, вышел на улицу, вопрос у меня оставался один: почему в России закапывают мусор в землю, если его переработка — золотое дно?

И, поскольку в России мало кто на таких заводах бывал, вот вам взгляд на AVA, Аугсбургский мусороперерабатывающий завод, который я свел к 10 пунктам.

1. От сжигания мусора нет запаха. Никакого! И трубы вздымаются в небо, и печи полыхают, и огонь есть — а дыма и запаха нет. Если бы не въезжающие в ворота мусоровозы (300 рейсов за день!), никто бы не догадался, что внутри. Дело в том, что дым проходит 7 фильтров очистки, от электрических и химических до угольных. В итоге на выходе «содержание вредных веществ ниже нормы вплоть до неуловимости». Хотя это большое производство: завод перерабатывает мусор от 1,15 миллионов человек.

2. Несмотря на печи, представление о заводе как о «крематории для мусора» неверно. Ни газ, ни другое топливо в печи не подается. Содержимое желтых мусорных баков (куда немцы выбрасывают пластик и прочую упаковку) прекрасно горит само, раскаляя топку до 850 градусов.

3. Тепло поступает в теплообменник с водой, вода превращается в пар, который вращает турбины электрогенераторов. Тонна мусора дает столько же энергии, сколько дали бы 250 литров солярки. В итоге завод производит тепла и электричества достаточно для жизни примерно 30 тысяч семей. Это такая ТЭЦ, только не на газе или угле, а на мусоре.

4. Новинка — мобильные теплоконтейнеры. По виду это обычный грузовик с цистерной, только внутри цистерны устроен сэндвич: трубы с нагретой водой проложены в ацетате натрия, который используют в химических грелках. В итоге школу в соседнем городке Фридберге отапливают так: приезжает цистерна, ее подсоединяют к трубам школьного отопления — и начинается теплообмен, про который в самой школе рассказывают на уроках физики.

5. Оставшийся от сжигания металлосодержащий шлак продают металлургам: что-то около 6 тысяч тонн в год. Это дополнительный доход для завода, который, к слову, находится в долевой собственности города, района и компании по транспортировке мусора. Чем эффективнее работает завод — тем больше возможность у города дотировать ЖКХ.

6. А вот объедки и огрызки из коричневых мусорных баков не сжигают — их отправляют на линию переработки биологических отходов. Сюда же привозят скошенную траву, спиленные сучья, собранные листья. Все это перемалывается, перемешивается и ферментируется. На выходе — жидкое удобрение и твердый компост. Никогда бы не подумал, что цветы на моем немецком балконе растут в земле, сделанной из мусора.

7. Кстати: на «биологической» линии довольно сильно пахнет силосом — примерно как в деревне. Но это запах «на входе». «На выходе» же его нет: весь дурно пахнущий газ прогоняется через биологический фильтр размером с олимпийский бассейн. Это такая емкость, заваленная корнями деревьев. На корнях живут бактерии, которым приятно то, что неприятно человеку. Я подходил к биофильтру раза три: ну не пахнет совершенно!

8. Еще один продукт этой линии — биогаз, биометан. Произведенного объема хватает для работы 3800 автомобилей с годовым пробегом в 15 тысяч километров.

9. Завод — растущий организм. Десять лет назад крыши цехов покрыли солнечными батареями: они вырабатывают столько электричества, сколько потребляют 270 семей.

10. Когда появились первые планы построить завод, местные жители были страшно недовольны. 23607 человек подписали письма протеста. Сейчас с упоминания об этом начинается заводской информационный буклет: завод благодарит протестующих за их активную позицию. Лозунг «Umwelt in guten Hände» — «Окружающая среда в надежных руках» — официальное мотто завода…

…Не знаю, удалось ли мне передать, что с завода я вышел, разинув рот. Это была одна из самых фантастических экскурсий в моей жизни. Снявшая тьму вопросов — в какой бак какой мусор выбрасывать (и, главное, зачем вообще нужна вся эта безумная сортировка). Получается, в Германии каждый является внештатным сотрудником местного завода по переработке мусора. За эту работу он вознаграждается щедро: чистым воздухом, неиспорченным пейзажем. Да и за вывоз мусора семья из двух человек, живущая в 60-метровой квартире, платит 5-6 евро в месяц — почти незаметно на фоне местного среднего дохода в 3878 евро.

Но если кто-то решит в одностороннем порядке выйти из негласного соглашения с заводом (и начать выбрасывать мусор как попало), ему придется об этом пожалеть. Дело в том, что у вывоза разного мусора своя цена. Бумагу и картон у вас заберут почти бесплатно, вывоз упаковки и отходов еды тоже стоит довольно дешево — это все желанное сырье для перерабатывающих заводов. А вот «прочий мусор», который трудно утилизовать (например, строительный), в вывозе дорог. И если кто-то решит смухлевать (выбросив кирпичи в бак для бумаги), компания по вывозу мусора может резко поднять цену на услуги. Или вообще отказаться обслуживать дом. Я такие истории слышал.

И, пожалуй, остается ответить на еще один частый вопрос: не «запарился» ли я (как меня недавно в России спросили) со всей этой ежедневной мусорной сепарацией? Нет, не запарился. Там, где под мойкой на кухне в России стоит одно ведро для мусора, у немцев обычно кассета на несколько отделений. Но вот когда я возвращаюсь в Россию и тащу на помойку пакет с бутылками и очистками вперемежку — это меня теперь повергает в ужас. Потому что я знаю, на какую свалку, с какими роющимися в отходах бомжами и с какой вонью на километры этот пакет отправится.

Вводить раздельный сбор мусора в России все равно придется — ради включения в цепочку по выработке энергии из отходов. И заводы для этого придется строить тоже. А когда они будут построены, неплохо бы еще не забыть пустить туда экскурсантов и помянуть добрым словом тех, кто протестовал и против свалок, и против заводов.

Дмитрий Губин

Фото автора