Меньше негатива, больше арестантов

На память о лихих 90-х в моей библиотеке осталась книга по истории русско-советского уголовного арго. Фолиант, проиллюстрированный изображениями наколок, раздавали на презентации, устроенной прямо в питерских «Крестах».

Недавно я его перелистала. Помимо давно вошедших в гражданский обиход слов «бухло», «бабки», «в натуре» и тому подобных нашла два любопытных. «Шептун» — распространитель негатива о советской власти. И «язычник» — человек, пострадавший от «длинного языка», например, осужденный за антисоветский анекдот. В скобках примечание: вышедшее из употребления. Ошиблись составители сборника — не прошло и тридцати лет, как в стране вновь привлекают за шутки с политическим подтекстом.

Правда, петербуржца Эдуарда Никитина следствие предлагает отправить за анекдот про выборы и «вишенку на куче говна» в психушку, а не в тюрьму, но сути дела это не меняет. Даже страшнее становится — потому что в нашу жизнь возвращается не только слово «язычник», но и принудительная психиатрия.

Судят Эдуарда по уже полюбившейся властям 282-й статье, а бородатый анекдот эксперты оценивают не иначе как покушение на государственный строй: дескать, он «содержит в завуалированной форме недоверие к кому-либо из избранных путем голосования депутатов, главы государства, должностных лиц, членов организации в возможности осуществления кем-либо позитивных изменений в стране».

Практически парафраз знаменитой реплики Хрущева: «Только сумасшедший может быть недоволен достижениями социализма». С которой, собственно, и стартовала в СССР практика карательной психиатрии, применявшаяся далеко не только к диссидентам. Самые обычные люди, вовсе не собиравшиеся воевать с советским режимом, а лишь пытавшиеся добиться правды в родном городе или пожаловаться на конкретных представителей власти, легко могли получить ярлык душевнобольных. Понятно, что эта угроза резко сокращала число жалобщиков, и власть, отводя душу, клеймили в основном на кухнях.

В наше время личными «кухнями» стали странички в соцсетях, где не только обсуждают проблемы воспитания детей, постят котиков и селфи с отдыха, но и спорят о ситуации в стране. Вот только число негативных отзывов, как недавно заметил президент, растет. И это очень его огорчает.

Можно было бы, конечно, подправить что-нибудь в самом государстве. Но куда проще навести порядок на «кухнях», потребовав от граждан «больше позитива». Ведь (привет Хрущеву) только экстремист может быть недоволен достижениями российского капитализма. Так что рост числа «экстремистских» статей, как и числа осужденных по ним, — вполне закономерный процесс.

Многие считают, что посадки за репосты и лайки — просто перегибы силовиков, делающих карьеры, не отрываясь от компьютеров. Сегодня практически у любого пользователя при желании можно найти контент, который легко притянуть к той или другой уголовной статье — если не за экстремизм, то за оскорбление чувств верующих; не за отрицание нацизма, так за возбуждение вражды к какой-нибудь социальной группе.

Конечно, сотрудники ФСБ, СК или полиции этим пользуются. Но ведь и задачи прекратить подобную профанацию начальство им не ставит. Напротив, возникают все новые и новые инициативы по запрету негатива в соцсетях.

Как, например, разработанный в Минкомсвязи законопроект о досудебных блокировках сайтов за оправдание экстремизма и терроризма, текст которого поразил даже правительственных экспертов. По их подсчетам, в нынешней расплывчатой редакции закона под блокировки могут попасть до 19 млн сайтов, что приведет к нарушению работы интернета, а «экстремистской» может быть признана любая критика нашей действительности.

Или только что принятый в первом чтении законопроект о борьбе с распространением фейковой и противоправной информации в соцсетях и мессенджерах, в котором вводится понятие «владелец публичной сети». То есть любой человек, имеющий аккаунт в соцсетях, признается организатором распространения информации в интернете, и за отказ удалить недостоверные, порочащие честь и достоинство сведения может легко попасть на штраф до 5 млн рублей. Скажем, написал имярек, оценивая эту инициативу, что «депутаты сошли с ума», — и ему тут же в личку стучатся: у вас справка из ПНД на всех депутатов есть? Ах, нет? Тогда удалите быстро это ваше мнение или к вам не только в личку, но и в дверь постучатся сотрудники правоохранительных органов.

А уж вкупе с разрешением Минюста премировать добровольных помощников МВД за помощь в раскрытиях преступлений соцсети становятся просто золотым дном для небрезгливых. И, боюсь, девочки-студентки, по заявлениям которых будут судить троих «репостников», — лишь первые ласточки этой армии, готовой воевать с клеветниками-пессимистами под девизом «Больше позитива!»

Мы так боялись, что нам заблокируют Фейсбук с Твиттером, что не заметили обходного маневра. Многие скоро сами закроют свои аккаунты, чтобы не разориться или не оказаться за решеткой. И вот тогда, наверное, в стране наступит полная благодать. Ведь все проблемы в ней только из-за негативных репостов да скверных анекдотов.

Виктория Волошина