Плевать на унижения

Читаю в новостях: «Саратовские дольщики пригрозили встать перед Путиным на колени», и эпическая картина разворачивается перед глазами. Екатеринбургские дольщики, и сочинские, и пермские, и курские, и обманутые дольщики из города с говорящим названием Копейск падают в ноги власти, сотрясая родные просторы, а саратовские все еще стоят из последних сил на полусогнутых и только грозят упасть еще ниже.

Угроза, мягко говоря, выглядит парадоксально — не зря в соцсетях сразу припомнили «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина: «А глуповцы стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли»… На этот парадокс, думаю, и был расчет — креативный, судя по всему, пиарщик трудится в штабе обманутых дольщиков. Когда в стране есть только один день в году, когда система управления работает на полную мощность, главное — стать одним из тех счастливчиков, кто дозвонится на «прямую линию» Путина. А для этого надо, как минимум, попасться на глаза медийщикам. Протестов вроде пикетов, митингов и шествий они давно не «видят», а вот бунт на коленях — прикольная и вроде не опасная для власти картинка.

Не опасная для федеральной власти. В регионах двойное дно этого «коленопреклонения» быстро нащупали. Не случайно в том же Саратове местные депутаты восприняли намерение граждан бухнуться на колени аккурат накануне «прямой линии» как открытый шантаж. Их можно понять. Это для простого народа ежегодный «день чудес президента» — зрелище вроде насыщения семью хлебами всех голодных, а для начальства он — страшная русская рулетка. Сиди и волнуйся все четыре часа: вдруг какие недовольные из твоего региона/города/предприятия в эфире вопрос неприятный зададут, и ты под горячую руку попадешь.

Тут главное — сидеть тихо и не отсвечивать. А как не отсвечивать, если граждане ролики коленопреклоненные записывают, которые сотни тысяч просмотров набирают? Да еще если бы падали в ноги искренне, от всей души, а то ведь фигу за спиной прячут. Как эти, например, из Екатеринбурга, в ролике которых не только женщины с полными глазами слез взывают к президенту «спасите-помогите», но и мужик со злым лицом спрашивает напрямую: «Владимир Владимирович, вам по-человечески не стыдно, когда ваши граждане встают перед вами на колени?» И тоже — бух на подстеленные в грязь протестные плакаты, где еще немного просвечивает слово «Требуем!»

Впрочем, эти нюансы (думаю, особая гордость пиарщика) заметили немногие. А вот новая форма гражданского протеста — этот самый бунт на коленях — вызвала живое обсуждение. Спор, как водится в последнее время, завязался на морально-этическую тему: ради чего можно встать на колени перед властью? Ради возврата денег, вложенных в строительство жилья — вроде как «фу». А если сформулировать иначе: ради будущего детей, которым нужно где-то жить? А если ради того, чтобы последнюю больницу в городке не закрывали? А если полстраны на колени бухнется, чтобы условия Сенцова выполнили до того, как он умрет от голода в застенках — это не унизительно? Или, например, взять да провести митинг против коррупции на коленях, но с желтыми уточками в руках — так можно?

Удивительное, конечно, время на российском дворе стоит. С одной стороны, рассуждаем об искусственном интеллекте и цифровой экономике, с другой, все никак не можем крепостническое сознание победить. Мне кажется, у нас и человекоподобного робота прежде поставят на колени, чем на ноги.

Кстати, первым прилюдно, перед камерами, бухнулся на колени вовсе не обманутый дольщик, а замгубернатора Кузбасса Сергей Цивилев. Тот самый чиновник, который сначала обвинил в самопиаре мужчину, потерявшего на пожаре в «Зимней вишне» жену и троих детей, а потом, поняв, что дело плохо, не пожалел дорогих брюк, упал ниц прямо в снег. Через десять секунд поднялся и пояснил: «Издавна на Руси люди вставали на колени, чтобы попросить прощения».

Жест Цивилева не прошел незамеченным — сегодня он и. о. губернатора Кемеровской области. Правда, выбирали его не граждане, а назначил президент. Так и на колени он, думаю, вставал скорее перед ним.

Многие говорят о том, что в современной России победил культ грубой силы. Что, цитируя актера Алексея Серебрякова, национальной идеей в стране стали «сила, наглость и хамство». Но вместе с ними победили также «подобострастие, угодливость, раболепие» вплоть до прямого унижения. Прямо как в детской песенке Карабаса-Барабаса: «Плевать на унижения. Да, я готов унизиться, но лишь бы к сладкой цели хоть чуточку приблизиться, хоть чуточку приблизиться …»

Не знаю, кому как, но мне набирающий силу культ унижения кажется куда более опасным симптомом, чем культ наглости и хамства. Впрочем, это две стороны одной монеты. Что особенно ярко проявилось на последней «прямой линии» президента, которую провели в режиме всероссийского селекторного совещания. Как разительно менялись лица и интонации начальников разного уровня, когда они обращались к гражданам и когда — к президенту. Да и не только лица начальников… Многие граждане ведут себя также — все чаще раболепствуя перед сильными и презирая тех, кто слабее их.

Впрочем, все чаще возникает ощущение, что и эта «сила» и эта «слабость» — тоже какие-то ненастоящие, фейковые, гибридные. «Нет бунта, но и покорности настоящей нет. Есть что-то среднее, чему мы видали примеры при крепостном праве. Бывало, попадется барыне таракан в супе, призовет она повара и велит того таракана съесть. Возьмет повар таракана в рот, видимым образом жует его, а глотать не глотает. Точно так же было и с глуповцами: жевали они довольно, а глотать не глотали» — еще одна цитата из бессмертного Салтыкова-Щедрина.

Виктория Волошина