Чем подхлестнуть державу

Не скажу, что федеральный бюджет на 2018—2020 годы, который сейчас окончательно утвердила Госдума, такое уж захватывающее чтение. Напоминает романы Джорджа Мартина про условное средневековье, которое все тянется и никогда не кончится — события идут, а устройство жизни остается прежним. И бюджеты у нас от года к году тоже почти не меняются. С той разницей, конечно, что Силуанов как беллетрист гораздо менее занятен, чем Мартин.

Но есть в этом бюджете и любопытные места. В расчеты доходов и трат на 2018 год заложен прогноз роста ВВП — 2,1%. На 2019-й — 2,2%. На 2020-й — 2,3%. То есть тенденция к росту будет потихоньку усиливаться. С прицелом, видимо, на достижение среднемировых темпов в исторически короткий срок. Лет через десять, допустим.

Вряд ли сочинители бюджета и в самом деле такие оптимисты. Но политкорректность обязывает. Особенно накануне президентского переизбрания.

А тем временем ученые уже размышляют о причинах нового хозяйственного торможения, которое у нас неожиданно началось. Первыми об этом казусе объявили месяца полтора назад аналитики Центробанка. По их мысли, это даже естественно. Спад у нас закончился в середине 2016-го. После чего начался так называемый восстановительный рост. И длился ровно год, до середины 2017-го. Российская экономика за этот благополучный отрезок времени подросла на целых 2,5%. Ну, а теперь восстановительная стадия закончилась, и на дворе следующая фаза — нормальный рост. Он и должен быть не таким стремительным. Все по законам экономической науки.

На днях Росстат подбил итоги октября, и оказалось, что эксперты ЦБ правы. Не знаю, как в теоретическом, но в фактическом смысле безусловно. Октябрьский индекс промышленного производства (вычисленный со снятой сезонностью) совсем не вырос по сравнению с сентябрьским и сейчас заметно ниже пика, достигнутого в мае. В том числе не зафиксирован рост в обрабатывающих отраслях. Общий строительный индекс в октябре снизился. Правда, сдача жилья выросла. А реальные располагаемые денежные доходы в октябре даже уменьшились после небольшого подъема в августе и сентябре.

В совокупности это стагнация. В лучшем случае — очень медленный рост.

Эксперты Центра развития ВШЭ в последнем своем бюллетене высказывают схожие оценки, но не называют потерянное счастье «восстановительным ростом». По той простой причине, что до «восстановления», то есть до возвращения к уровню 2014 года, еще достаточно далеко: «Если ранее мы писали о преодолении российской экономикой почти трех четвертей пути от низшей точки кризиса, то с учетом плохой статистики за третий квартал 2017 г. оказывается пройденной лишь чуть больше половины пути… В октябре ситуация не улучшилась по сравнению с третьим кварталом… С большой вероятностью… второй квартал останется верхней точкой 2017 года…»

Насколько можно понять, Центр развития, как и департамент прогнозирования ЦБ, считает реалистичными для ближайших лет примерно полуторапроцентные ежегодные темпы роста экономики.

С этим можно согласиться, внеся одно уточнение. Наши опросные службы, как известно, делают свои предвыборные прогнозы с учетом не только того, как проголосуют, но также и того, как будут считать голоса. Подозреваю, что и наши эксперты тоже делают поправку на соответствующие мероприятия статистической службы. Но даже и очищенный от этого фактора однопроцентный рост нам более или менее обеспечен.

А если нефть вдруг подскочит в цене, то и немного больший (при условии, что физические объемы экспорта не сократятся). Но крупного скачка не стоит ждать даже и в этом, не особо вероятном, случае. Рост российской экономики почти прекратился еще тогда, когда энергоносители были на пике дороговизны.

Что по этому поводу думают высшие наши руководители? Подозреваю, что самым высшим о новом торможении просто еще не доложили. Зачем расстраивать? Еще накажут. Но теоретически они, конечно, стоят за рост. И даже кое-что делают в этом направлении.

Владимир Путин провел несколько собеседований с генералитетом и военными промышленниками. Помимо прочего, напомнил им, что все крупные предприятия, независимо от форм собственности, должны быть готовы «в нужное время» быстро увеличить объем военной продукции.

Разумеется, это сказано только на всякий случай. «Нужное время» может и не наступить. Тем более, что оружие приносит народному хозяйству и материальную выгоду: «Потенциал нашего оборонно-промышленного комплекса — как раз именно это позволяет России удерживать ведущие позиции среди мировых экспортёров продукции военного назначения…»

И в самом деле, в 2017-м экспорт российского оружия предположительно увеличится после пятилетнего спада. Оценочный объем выручки колеблется от $7 млрд (эксперты Janeʼs) до как минимум $14 млрд (глава Минпромторга Денис Мантуров). Правда, сравнивать эти доходы с расходами не принято. На госпрограмму вооружений было выделено несколько сотен миллиардов долларов в расчете на восемь лет. Следующая восьмилетняя программа, которая стартует в 2018-м, — это предположительно еще сотни три миллиардов. В чьих-то глазах милитаризация экономики — вещь замечательная, но уж локомотивом роста она точно не стала: хозяйственная ее отдача в виде сравнительно небольшого увеличения военного экспорта просто несопоставима с затратами.

Зато одержан успех на образовательном фронте. «Российские вузы улучшили показатели в мировом рейтинге университетов по странам БРИКС» — так называется победный бюллетень, вывешенный на сайте Минобрнауки. Правда, БРИКС — организация скорее воображаемая, чем реальная. И в упомянутом рейтинге семь мест в первой десятке, включая четыре первых, занимают китайские университеты. Но один российский в ней тоже есть — МГУ. Притом на почетном пятом месте. Сообщается, что в прошлые годы было еще хуже. Если рост мастерства в изготовлении отчетности, на основе которой и фабрикуются рейтинги, это достижение, то оно налицо. Другое дело, что реального подъема качества образования у нас нет, и чтобы это увидеть, не обязательно ехать в Университет Цинхуа.

На мой вкус, из всех начальственных идей и предписаний, клонящихся к насаждению процветания, самую симпатичную мысль высказал начальник Федеральной службы по труду и занятости Всеволод Вуколов: «Мне кажется, мы очень много празднуем, и я бы всем посоветовал больше времени тратить на работу. Чем больше мы будем работать, тем скорее достигнем успеха».

Вуколова, конечно, заклевали. И совершенно зря. Редкая начальственная рекомендация настолько безвредна, как эта. Ведь принудить нас к ее выполнению рекомендатель определенно не может.

Прочие руководящие попытки подхлестнуть людей, чтобы быстрее двигали экономику вперед, гораздо менее безобидны, хотя и проваливаются одна за другой. Наша система как гусеница. Идет вперед с той скоростью, какая ей присуща. Не надо ее хлестать.

Сергей Шелин