Рецепт победы в холодной войне

Произошло противное событие: два великих человека публично, унизительно (для моих глаз и ушей, по крайней мере) расплевались друг с другом.

Человек, сделавший невероятно много для российской (и мировой) литературы, автор нескольких романов, составляющих гордость русской словесности («Это я, Эдичка», «Молодой негодяй», «Дневник неудачника», «Подросток Савенко», «У нас была великая эпоха»), - и человек, сделавший невероятно много для российской (и отчасти мировой) рок-музыки, автор прекрасных песен и баллад (от «Марионеток» до «Зимней сонаты»).

Эдуард Лимонов опубликовал в газете довольно поганую статью против Андрея Макаревича (из-за выступлений на Украине), где зачем-то связал концерты музыканта с андропаузой. Андрей Макаревич выдал в своем блоге совсем уже гнусный ответ, где припомнил Лимонову сцену фелляции героя «Эдички» с черным парнем в Нью-Йорке и предложил то же сделать и ему.

Этот скандал послужил сигналом к очередному бою холодной гражданской войны. Последние годы трещина идет по компаниям, семьям, друзьям детства, разделяя и превращая во врагов тех, кто раньше был не разлей вода. Друг на друга, брат на брата - с оскорблениями, с пышущей ненавистью, в Твиттере, Фейсбуке, Вконтакте. Это совершенно новая ситуация по сравнению с СССР, когда деление на «своих» и «чужих» было априорно и очевидно, когда любой человек с образованием без партбилета автоматически становился «своим», а начальник с партбилетом - «чужим», и осечек почти не случалось.

То, что происходит в России сегодня, – это мечта дьявола, если бы он решил поглумиться в масштабах страны. Это чудовищный раскол среди людей схожего уровня образования и социальной идентификации. Одни - за Великую Россию любой ценой, другие в ужасе от того, что русское величие включает теперь унижение всех остальных. Слова «либерал» и «патриот» - уже повод для драки и почти для смертоубийства. Это вовсе не прежний милый интеллигентский «говносрач» в Интернете. Это, повторяю, война. Ожесточающаяся с каждым днем.

И совершенно непонятно, как себя вести в условиях боевых действий. То ли давать пощечину всякому, кто считает, что «бандеровцев надо давить танками» (вот буквально вчера один прежде неглупый коллега орал, что надо давить, потому как «Украины нет и государства такого нет!» - и тьма людей ему аплодировала, а один сказал, что сына бы убил, если бы тот поехал на Майдан). Но тогда бить придется каждого второго, а в иных компаниях вообще всех. А если смиренно молчать, то получается, что ты как бы поощряешь нравственный релятивизм – внеморальность, вненравственность.

У меня есть рецепт лишь собственного блюда. Он состоит в том, что ругаться можно, но подбирая выражения. И никогда не переходя на личности, то есть не издеваясь над внешностью, фамилией, национальностью, сексуальным поведением, родителями, детьми, - потому что все перечисленное от нас не зависит. Моя претензия к Макаревичу не в том, что он послал Лимонова. А в том, что, во-первых, Макаревич отождествляет автора с героем, а во-вторых, зачем-то ставит в вину Лимонову одну из лучших эротических сцен в небогатой на них русской литературе. Ну и, наконец, главная моя претензия – что гомосексуальная интенция стала поводом для обвинения и унижения. Это стыдно. Секс никак не связан с нравственностью, и не в сексе ни достоинство мужчины, ни отсутствие достоинства.

Нельзя, повторяю, ставить другому человеку в моральную вину то, что ни к вине, ни к морали отношения не имеет.

И вторая важная часть моего рецепта – быть крайне осторожным в сильных выражениях в социальных сетях. Там публикация – одно нажатие кнопки, а потом воробей слова навсегда остается в клетке кэша поисковых систем. Вот почему в соцсетях нельзя вести дискуссию, выпивши: это снимает тормоза. Там нельзя отвечать, испытывая гнев. Там вообще нельзя отвечать, даже если тебя очень достают, издеваясь над тем, над чем издеваться (я выше перечислил) запрещено. Молчание – единственный достойный вариант ответа.

Я считаю, что во времена, когда либо ты подкладываешь дров в костер под другим, либо другие подкладывают дров в костер под тобой, быть жертвой предпочтительнее, чем палачом. Быть слабым и гонимым предпочтительнее, чем быть сильным и гонителем. Принимать удар предпочтительнее, чем наносить. В конце концов, две тысячи лет назад в глухой римской провинции один гонимый иудейский парень перевернул мировую историю не тем, что ругался с фарисеями и переворачивал столы торгашей в храме, а тем, что смиренно принял плевки, хулу, поношения и, в конечном итоге, смерть. Где теперь тот Рим – и где теперь Он. Слабость победила.

Быть сегодня христианином (я не про религиозность) – тяжкая задача, тем более что мало кто поддерживает в этом, включая русскую церковь, которая насквозь прогосударственна, пропатриотична и тяготеет к силе. Но вариантов нет, и выбор слабости – единственный рационально разумный, потому что дает шанс Савлу стать Павлом, а Себастьяну - святым.

Если ты не отвечаешь ударом на удар, у людей есть возможность впоследствии устыдиться - людям это свойственно.

И теперь я жду, как дурак, что Макаревич остынет и попросит прощения у Лимонова (от Лимонова, увы, надежды ждать извинений меньше).

Я жду, потому что признание вины есть та сила, которая кормит с руки не дьявола, а лучших ангелов нашей натуры.

Дмитрий Губин

Перейти на страницу автора