Трамп оттачивает искусство санкций

В последние несколько дней Тегеран предпринял несколько дипломатических шагов как на западном, так и на восточном направлении. В частности, сюрпризом стала встреча министров иностранных дел Франции и Ирана Жан-Ив Ле Дриана и Джавада Зарифа во французском Биаррице 25 августа. А уже на следующий день глава иранского МИД провел переговоры в Пекине со своим китайским коллегой Ван И, с которым они обсуждали условия «ядерной сделки» с Ираном, из которой вышли США.

Между тем президент Соединенных Штатов Дональд Трамп возвращаться к этой сделке с Тегераном не спешит. По его словам, «те страны, которые хотели заключения регионального соглашения, все более и более согласны с тем, что я сделал. И я думаю, эти страны еще однажды скажут мне спасибо».

На совместной пресс-конференции с президентом Франции Эмануэлем Макроном Трамп, тем не менее, не хотел выглядеть ястребом и заявил, что в принципе не против переговоров с иранцами, но условия для этого должны быть «правильными». По его словам, они таковы: «мы не хотим смены (иранского) режима. Мы хотим, чтобы там не было ядерного оружия, не было баллистических ракет».

Иранцы, вроде бы, тоже не против переговоров, но также выставляют предварительные условия, которые, по их мнению, должны состоять в отказе Вашингтона от антииранских санкций. Кроме того, как сказал президент Ирана Хасан Роухани, Америка должна перестать «притеснять иранский народ».

Между тем эксперты, опрошенные обозревателем «Росбалта» полагают, что условия, выдвигаемые друг другу Ираном и США, все еще не приемлемы как для той, так и для другой стороны.

Говоря о причинах нынешней дипломатической активности Ирана, старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН Владимир Сажин отмечает, что если год с небольшим назад Исламская республика экспортировала 2,5 млн баррелей нефти в сутки, то сегодня это число уменьшилась на порядок — до 100-150 тысяч баррелей. «Поэтому главная забота иранского руководства сейчас состоит в том, чтобы если не добиться полной отмены санкций, то хотя бы повысить объемы нефтяного экспорта», — говорит эксперт. Сейчас иранцы хотели бы от европейцев разрешения на продажи им нефти в районе 700 тысяч баррелей в сутки, уточнил он.

Что касается роли Китая в ситуации вокруг Ирана, то, по мнению Сажина, для Пекина «иранская проблема — орудие в борьбе с Соединенными Штатами, один из рычагов давления на них». Иран, отмечает эксперт, «конечно, поставляет нефть Китаю по различным серым и черным схемам, но по очень низким, ниже мировых, ценам». В то же время в ситуации действия американских санкций против Ирана, «КНР стремится найти другие источники углеводородов, и ей это удается», — говорит эксперт.

Главный научный сотрудник института Европы РАН, руководитель Центра Европа-Ближний Восток Александр Шумилин также напоминает, что «иранская экономика из-за американской блокады экспорта нефти из этой страны оказалась в очень плачевном положении, и Иран ищет выход».

По мнению Шумилина, сейчас «можно сделать вывод, что американские санкции (в отношении Ирана) сработали». Иран, напомнил он, при условии разрешения ему экспортировать до 700 тысяч баррелей нефти в сутки готов вернуться к выполнению соглашения по ядерной сделке, заключенной с Тегераном в 2015 году странами «шестерки» (США, Китай, Германия, Великобритания, Франция и Россия). Именно эту схему, говорит он, «европейцы пытаются представить на рассмотрение Трампа».

Однако, как замечает эксперт, «не очень похоже, чтобы этот компромисс сейчас сработал, это очень маловероятно». «С тем, что требует от Тегерана Трамп (прекращения его ядерной и ракетной программы), согласны все европейцы, но с этим не согласен Иран», — отмечает Шумилин.

В то же время, считает аналитик, задача Трампа действительно не состоит в том, чтобы «задушить Иран», а в том, чтобы заставить его сесть за стол переговоров. «К переговорам он готов, а теперь к ним готов и Роухани, но только наполовину и при довольно жестких условиях, неприемлемых для американцев. Предметом таких переговоров, считают в Вашингтоне, должна быть не только ядерная, но и ракетная программа Исламской республики, а также ее отказ от поддержки терроризма и внешней экспансии», — сказал эксперт. В свою очередь, эти требования неприемлемы для Тегерана.

«Представить себе, что Иран свернет свое присутствие в Сирии или Ираке очень сложно. Это то, что для него чрезвычайно важно и то, ради чего им были принесены жертвы и то, что стоило ему огромных затрат. Достаточно сказать, что следствием ухода Ирана из Сирии станет довольно четко прогнозируемое падение здесь режима Башара Асада», — считает Шумилин.

У Трампа, с другой стороны, тоже очень много ограничителей. «Он не может отойти от тех условий, которые сейчас выставлены Ирану, потому что они согласованы со всеми партнерами и даже с европейцами», — говорит эксперт. Однако, как уверен Шумилин, «переговорный процесс с Роухани — тоже в интересах американского президента. Он всегда готов пообщаться с ним так же, как и с лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном или с президентом России Владимиром Путиным».

Руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей Маслов, говоря о контактах Ирана и Китая, отмечает, что Тегеран всегда рассматривал Пекин как своего союзника. Между тем он обращает внимание на то, что последнее время, на фоне идущей американо-китайской торговой войны, «отношение Китая к Ирану изменилось. Пекин не хочет особо нарушать никаких договоренностей с США».

В частности, Маслов напомнил, что КНР сейчас частично отказалась от закупок иранской нефти, однако Иран включен Пекином в его проект «один пояс — один путь», а это значит, что Китай готов вкладывать миллиарды долларов в инфраструктуру Исламской республики и вообще наращивать свое присутствие на Ближнем Востоке — регионе, из которого он получает примерно пятую часть необходимой ему нефти.

Александр Желенин