Возможен ли «Чернобыль» в Центральной Азии?

По-разному воспринимается активность «Росатома» в государствах Центральной Азии. Так, в Казахстане уже не первый год обсуждается строительство атомной электростанции — в советское время она функционировала в Актау, но после развала Союза ее закрыли, и ядерного топлива на ней больше нет. С тех пор строительство АЭС при помощи России и по ее технологиям несколько раз должно было вот-вот начаться, но — не случилось. Сейчас же вопрос вновь актуализировался: после встречи Владимира Путина с новым президентом Казахстана Касым-Жомартом Токаевым российская сторона подтвердила, что снова предложила Нур-Султану построить станцию. Местом осуществления проекта назван поселок Улькен.

Судя по всему, Токаеву предложение пришлось по душе, несмотря на то, что оно, по его же признанию, «вызвало в обществе большой резонанс». По информации президента, Казахстан к 2030 году столкнется с дефицитом электроэнергии, поэтому «проблему нужно решать уже сейчас». Но оппоненты строительства атомной станции, которые даже устраивают локальные акции протеста с задержанием силовиками особо активных, задаются вопросом: почему прогнозируемый дефицит нельзя покрыть другими, не опасными источниками генерации — гидроэлектростанциями, ТЭЦ, работающими на угле и природном газе. Перспективным ряд казахских экспертов называет использование возобновляемых источников энергии — солнца и ветра. Их потенциал, утверждают лоббисты «зеленой экономики», эквивалентен выработке 50% электроэнергии, необходимой для нужд Казахстана.

Чего опасаются оппоненты строительства Россией атомной электростанции? Повторения Чернобыля на Украине и Фукусимы в Японии. Российские технологии, применяемые при строительстве и эксплуатации атомных станций, они считают «допотопными» и ненадежными. И если реактор «рванет», это будет катастрофой не только для Казахстана, но и для всей Центральной Азии.

Разумеется, теоретически полностью исключить повторения Чернобыля и Фукусимы с некоторыми, так сказать, «вариациями», нельзя. Но, как говорят эксперты соответствующего профиля, АЭС в Чернобыле и в Фукусиме были построены в 60-х и 70-х годах прошлого столетия, соответственно, с точки зрения технологий и безопасности их невозможно сравнить с современными реакторами, в том числе предлагаемыми РФ. АЭС функционируют во многих странах мира, и никаких аварий на них не было. В том числе, на реакторах семейства ВВЭР.

Еще один аргумент против строительства АЭС в Казахстане — дороговизна. По подсчетам специалистов, 1 ГВт установленной мощности АЭС обходится в 5,5 миллиарда долларов, в то время как аналогичный объем угольной генерации — порядка 1 миллиарда, а газовой — и того дешевле. Но Казахстан располагает огромными запасами урана — занимает второе место в мире. Разведанные находятся на уровне 800 тысяч тонн, оценочные — около полутора миллионов. Куда девать все это богатство, ведь экспортировать его в добываемом в республике объеме — невозможно. Но и угля в республике тоже немало, хотя, в переводе на нефтяной эквивалент, его добыча в разы меньше добычи урана. В общем, дилемма сложная. Но тут еще существует вопрос амбиций государства и его имиджа: добыча собственного урана, производство ядерного топлива и наличие своей АЭС считается престижным и «продвинутым». «Атомная держава» — звучит гордо и даже устрашающе.

Кстати, по данным вице-министра энергетики Казахстана Асета Магауова, к концу года республика планирует запустить завод по производству тепловыделяющих сборок для атомных электростанций. Предприятие строится совместно с китайскими партнерами. Вообще же, подчеркнул он, у республики имеются хорошие перспективы по расширению ресурсной базы для производства атомного топлива. Вице-министр упомянул Ульбинский завод, выпускающий топливные «таблетки» для Китая. Sputnik цитирует Магауова, подчеркнувшего, что «В этом году ожидается запуск в эксплуатацию еще одного реактора „Токамак“, он уже готов, планируем получить устойчивую плазму на нем».

Вышеуказанное издание также проинформировало о готовности банка низкообогащенного урана (БНОУ), расположенного на базе Ульбинского металлургического завода в Восточном Казахстане, принять первую партию сырья. В общем, Казахстан для эксплуатации атомных станций имеет колоссальную ресурсно-сырьевую базу, но отношение к строительству АЭС здесь, на уровне «общественности», отрицательное. Возможно, и по причине причастности к соответствующей сделке российской компании — к ней нет ни технологического, ни политического доверия. Вопрос: которого меньше?

Иное дело — Узбекистан, который, по некоторым прогнозам, очень скоро может стать второй экономикой постсоветского пространства. И, кстати, не без участия России, подписавшей в прошлом году с республикой порядка 800 торгово-инвестиционных соглашений и меморандумов на 27 миллиардов долларов. И лидером инвестиционного пакета является энергетическая отрасль, включая атомную энергетику. А уже в середине мая этого года глава Минэнерго Узбекистана Алишер Султанов и гендиректор «Росатома» Алексей Лихачев подписали «дорожную карту» на ближайшие полтора года по строительству АЭС, состоящей из двух современных блоков мощностью по 1,2 ГВт каждый. Лихачев считает, что для России атомный проект в Узбекистане является наиболее приоритетным из всех зарубежных. Его реализация запланирована к 2028 году. Станция позволит не только удовлетворить растущие потребности Узбекистана в электроэнергии, но и экспортировать ее излишки.

В общем, никакого шума в Узбекистане, в отличие от Казахстана, поднято не было; компетенция и «политическая репутация» российской компании пока под сомнение не поставлены. «Флагами» Чернобыля и Фукусимы в Ташкенте не размахивали. При этом стоит отметить, что Узбекистан не является членом Евразийского экономического союза, а Казахстан в нем состоит, и для него небезынтересно создание общего электроэнергетического рынка ЕАЭС, формирование которого было запланировано на 1 июля текущего года. Напомним, что на январь 2025 года намечено также создание, в рамках союза, и общего рынка газа, нефти и нефтепродуктов.

Говорить о срыве сроков формирования второго сейчас рановато, а вот первый летом точно не заработает. Хотя бы потому, что государства ЕАЭС по-разному относятся к развитию ресурсосберегающих и энергоэффективных технологий в хозяйственной деятельности, прописанных в документе, именуемом «Основные направления экономического развития ЕАЭС до 2030 года». Касаются они и отхода от традиционных источников энергии. А на примере сплошных вопросительных знаков в контексте строительства АЭС в Казахстане, которое, напомним, откладывалось неоднократно, единого подхода к формированию общего электроэнергетического рынка ожидать не стоит.

Между тем его функционирование напрямую связано с усилением энергобезопасности стран ЕАЭС. Но, вероятно, в это дело сейчас вмешиваются в большей степени политические соображения участниц союза, нежели обеспечение реальной безопасности. А без их четкого взаимодействия «воз» с места не сдвинется. Впрочем, серьезная разноголосица присуща и другим «секторам» Евразийского союза.

Ирина Джорбенадзе