Выйдет ли Эрдоган из НАТО?

Переговоры между Владимиром Путиным и Реджепом Эрдоганом, прошедшие в Москве в понедельник, удивляют необычной широтой охвата тем и многогранностью. Обсуждалось развитие взаимодействия на самых разных направлениях — от экономики и культуры, до военного сотрудничества двух стран.

Накануне своего визита турецкий лидер без обиняков заявил, что будет обсуждать со своим российским коллегой предстоящую операцию турецких Вооруженных сил в Сирии. Интерес Москвы к сотрудничеству с Анкарой понятен. Кремль хочет развивать проект «Турецкий поток» (строительство этого газопровода, естественно, тоже было одной из тем переговоров), а также продавать российское оружие (в частности, ЗРК С-400), и, по мере возможности, внести раскол в НАТО (Турция является членом Североатлантического альянса). А вот чего от Москвы хочет Анкара — вопрос гораздо более сложный.

О том, зачем Турции Сирия, готова ли она выходить из НАТО, насколько серьезны разговоры о том, что Эрдоган намерен воссоздать некое подобие Османской империи, а также какова во всем этом роль Кремля, обозреватель «Росбалта» побеседовал с руководителем Центра Европа-Ближний Восток Института Европы РАН Александром Шумилиным.

— В конце XIX века Османскую империю начали называть «больным человеком Европы». Сегодня, с одной стороны, мы видим масштабную повестку дня нынешних российско-турецких переговоров. С другой, — участие Анкары в учениях НАТО на Черном море. С третьей, — она, преследуя свои интересы в Сирии, вступает в противоречие с интересами НАТО. Так вот, на фоне всех этих противоречий, можно ли перефразировать то старое выражение и сказать, что Турция сегодня «больной человек НАТО»?

— Думаю, да. Турция действительно предпринимает сейчас подобные действия, причем не только на Ближнем Востоке.

— А можем ли мы на фоне таких масштабных российско-турецких переговоров в Москве предположить, что речь идет о выходе Турции из НАТО и создания ее военно-политического альянса с Россией?

— Серьезный вопрос, над которым сегодня ломают голову многие… В плане реалистичности такой перспективы ответ, конечно, нет. Но если суммировать разные факторы, то в порядке фантазии исключать этого нельзя. В то же время, некоторое время назад я общался с помощником Эрдогана по международным делам и, в частности, разговаривал с ним и по этому вопросу. Говорили, например, о том, как сделка по покупке Турцией российских комплексов С-400 повлияет на ее отношения с НАТО. Так вот его ответ был достаточно решителен. Он дал понять, что вывести Турцию из НАТО не удастся. При этом он был оптимистичен по поводу приобретения его страной С-400 и полагает, что эта сделка не будет работать на отдаление Анкары от Североатлантического альянса.

Хотя, как показали события последнего месяца, именно эта сделка, как раз работает на отдаление Турции от НАТО. Последнее время американцы делали заявления, что если турецкое правительство не пересмотрит эти контракты с Россией, то действительно может быть поставлен вопрос о членстве Анкары в Альянсе.

— То есть Турцию могут просто попросить из НАТО?

— Судя по западным источникам, фактор напряжения между турецкими представителями в Альянсе и всеми остальными есть. Но до какой стадии этой напряженности может дойти Эрдоган — вопрос. Мой прогноз, что на выход из НАТО он не решится и через какое-то время начнет эту напряженность смягчать.

— Почему?

— По нескольким базовым причинам. Во-первых, преобладающее политическое влияние Эрдогана в самой Турции сейчас сокращается, и последние муниципальные выборы это показали. Во-вторых, усиливаются его оппоненты внутри страны, которые, как правило, люди евроатлантических взглядов. И это несмотря на зачистки, которые он провел после неудавшегося путча. Поэтому он не пойдет на такой решительный шаг, как разрыв с НАТО. Это не в его интересах, ибо альтернативы практически нет.

— А альянс с Россией не выглядит для него такой альтернативой?

— Это неустойчивая и неполноценная альтернатива для Турции и для ее традиционного положения между Европой и Ближним Востоком. К тому же Эрдоган имел много плюсов, будучи проводником определенных программ НАТО на Ближнем Востоке. Порывать с этим, оказаться в изоляции в регионе, где НАТО присутствует достаточно внушительно, ему (а если не ему, то иначе чем он мыслящим представителям турецкого истеблишмента) стратегически совсем не выгодно.

Турецкий истеблишмент даже после зачисток, проведенных Эрдоганом, все-таки мыслит себя в русле взаимодействия с Европой. Если убрать натовскую составляющую, то Турция оказывается в регионе в изоляции.

— Но нас уверяют, что у нее есть такие друзья в регионе, как Иран или Россия…

— Турция не может стать серьезным партнером Ирана просто по природе вещей. Не говоря уж о том, что это просто невыгодно. Как известно, Иран сейчас сам в изоляции. Турция не может также пойти и на долгоиграющие договоренности с президентом Сирии Башаром Асадом. В общем, Турция без НАТО — это совсем другая Турция, гораздо менее влиятельная, и в политическом, и в военном отношении.

Понимаете, Турция — чужак на Ближнем Востоке. Она и с арабами далеко не в братских отношениях, и с иранцами. Отсюда ее взгляды, устремленные на Европу. Европейский вектор в ее политике всегда сохранялся, добавляя ей политического и военного веса.

Говорить о серьезных отношениях с Россией тоже не очень приходится. Например, Эрдоган не признает присоединение Крыма к России и вообще в стратегическом плане между двумя государствами не все гладко…

— А зачем Эрдогану Сирия? Это утверждение новой Османской империи?

— Нет, вопрос гораздо проще. В Сирии для Турции главное не допустить создания на ее границах каких-то автономий и прочих протогосударственных структур курдов. Это самая важная задача для Анкары.

— Насколько я понимаю, Путин готов дать Эрдогану карт-бланш для этого на севере Сирии?

— В большей степени, чем западные партнеры. Для европейцев и американцев неприемлемо дать возможность Эрдогану давить курдов. Это в первую очередь позиция европейцев. Трамп готов был бы прикрыть глаза на эти вещи, но европейцы, прежде всего, как носители ценностных позиций, пристыдили его за это и он сейчас несколько модифицирует свою позицию по курдам. Для России по этому вопросу каких-то ограничителей нет.

Беседовал Александр Желенин