Проект «большого Курдистана» кладется под сукно

Президент Турции Реджеп Эрдоган своими заявлениями пытается создать впечатление, что ему удалось найти взаимопонимание с Владимиром Путиным по вводу на территорию курдского кантона Африн в северной Сирии дополнительного контингента турецких войск. Напомним, что Африн — один из трех курдских анклавов на севере Сирии, контролируемый представителями запрещенной в Турции Рабочей партии Курдистана (РПК).

Эрдоган заявил, что его страна не может «игнорировать угрозу, исходящую из Африна» и настроена действовать решительно. То есть, ввести туда свои войска, как до этого они были введены в другой соседний курдский регион на севере Сирии — Идлиб. Особую пикантность ситуации придает то обстоятельство, что Россия официально поддерживает курдские формирования, борющиеся в Сирии с «Исламским государством» (террористическая организация, запрещенная в РФ), включая и РПК, и открыла в Африне собственный «центр по примирению».

С вводом турецких войск в Африн, судя по всему, согласилась и американская администрация, также активно поддерживавшая до недавнего времени курдских повстанцев и поставлявшая им оружие. Косвенным свидетельством этого согласия можно считать заявление министра обороны США Джеймса Мэттиса, который не стал возражать против намеченной Турцией закупки российских зенитных комплексов С-400, назвав это «суверенным решением» Анкары.

Все могла прояснить личная встреча Эрдогана и Путина, состоявшаяся в понедельник в Сочи, однако этого не случилось. Ситуация с Африном, судя по всему, пока подвисла. Во всяком случае, на совместной пресс-конференции оба лидера тему ввода турецких войск в этот курдский кантон обошли. О том, какой торг мог состояться за кулисами этих переговоров и возможном развитии ситуации вокруг Африна, обозревателю «Росбалта» рассказал научный сотрудник Центра изучения стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН (сектор Турции) Ильшат Саетов.

— На ваш взгляд, «отдаст» ли все-таки Москва сирийских курдов Турции?

— Пока сложно сказать, начнутся ли военные действия в этом кантоне. Как говорится, 50 на 50. Содержание разговора Эрдогана и Путина на переговорах в Сочи остается неизвестным. Учитывая, что их беседа длилась несколько часов, можно предположить, что это были очень сложные переговоры, и по их окончании, выйдя к журналистам, оба выглядели достаточно напряженными. Сейчас наверняка идет какой-то торг. Что готова отдать Турция ради очередной «маленькой победоносной войны» пока сказать сложно. Наверняка речь идет и об экономических проектах, и о том, чтобы Эрдоган не настаивал на уходе президента Сирии Башара Асада, а также, что Турция не будет поддерживать те оппозиционные сирийские силы, чьим приоритетом является борьба с Асадом.

Не исключено, что есть некая не афишируемая пока карта, на которой обозначены будущие зоны влияния в Сирии. Турки вообще очень хорошо торгуются, это их национальная черта. Думаю, что и с Америкой они нашли общие знаменатели, в частности, по поводу поставок российских С-400.

Но однозначно утверждать, что турки войдут в Африн и что они готовы за это отдать, сказать пока сложно. Но в чем я уверен, так это в том, что без согласования с Америкой и Россией Турция на Африн не нападет. Смысла конфликтовать с Москвой у Анкары сейчас нет, несмотря на все перипетии в двусторонних отношениях за последние два года. Турция и Россия имеют много взаимных интересов, особенно в области экономики. Политически тоже немало общего. Обе страны вместе «дружат» против Запада. Хотя для Турции это больше риторика — от НАТО Анкара не уйдет. Просто Эрдоган любит шантажировать своих западных партнеров, но в реальности эта риторика имеет под собой не так много оснований, поскольку и экономика, и технологии страны завязаны на Запад. А экономика для Турции очень важна. С учетом, что природных ископаемых там мало, в Турции именно население содержит правительство за счет налогов. Поэтому турки не готовы пойти на полный разрыв отношений с ЕС. Возможность введения экономических санкций со стороны Евросоюза пугает Эрдогана гораздо больше, чем доклады европейских правозащитников. С Америкой ситуация для Турции похожая.

— Я все-таки позволю себе вернуться к курдской проблеме, потому что сейчас сложно отделаться от впечатления, что великие и региональные державы, мягко говоря, снимают ее с повестки дня. Мы видели, что и в Ираке курдский референдум о независимости никто не поддержал, и, судя по всему, в Сирии с интересами курдов тоже могут перестать считаться.

— Да, в принципе, и курды, и Сирия сами по себе представляют мало интереса для великих держав. Их судьба обсуждается в рамках общего торга во имя реализации их собственных амбиций. Проект «большого Курдистана» был представлен еще лет 30-40 назад и некоторые лоббисты в США его поддерживали. Но сейчас существующий статус-кво по разграничению зон влияния им представляется более выгодным, чем создание нового отдельного государства. В то же время великим державам (к которым я не причисляю Турцию), было бы полезней иметь какую-то горячую точку внутри страны (Сирии). Поэтому курдский вопрос им гораздо выгоднее то подмораживать, то разжигать.

Для Сирии курды всегда будут очень важным политическим фактором, и той же Америке гораздо выгодней было бы играть на этом, чем создавать отдельное курдское государство. Кроме того, Турция уже разделила курдские кантоны на севере Сирии, введя туда свои войска.

В целом мне кажется, что великие державы пока не готовы пересматривать официальные границы государств (в этом регионе). А если их не пересматривать, все эти курдские проекты не получат поддержки на высшем дипломатическом уровне.

— И все же ситуация получается интересная. Сирийские курды ведь и не говорят об образовании независимого государства, их целью является автономия. Между тем Турция вводит туда свои войска и открыто заявляет, что введет еще. Официальные лица Сирии называют это интервенцией, но их мнение мало кого интересует, но и Россия, и США с этими действиями Анкары де-факто соглашаются.

— Это возвращает нас к тому вопросу, что Турция готова за это отдать или уже отдала. Для Эрдогана это вопрос, прежде всего, внутриполитический. В июне 2015 года его Партия справедливости и развития (ПСР) не смогла набрать на парламентских выборах большинство, чтобы сформировать однопартийное правительство, а курдская «Демократическая партия народов» набрала больше 10% голосов. Именно с этого момента началась агрессивная антикурдская политика. На данный момент для мобилизации электората у Эрдогана две основных темы — антигюленовская (Фетхуллах Гюлен — турецкий писатель и общественный деятель, объявленный в Турции вдохновителем неудавшегося военного переворота — «Росбалт»), и антикурдская. На разжигании ненависти к этим группам турецкий лидер получает очки. Его внешняя политика тоже очень с этим связана. Между тем экономическая ситуация в Турции далека от идеальной и там пытаются объединять нацию, в том числе, и с помощью внешней (военной) операции.

Беседовал Александр Желенин