Курс на удушение

Очередными санкциями, похоже, начинается следующий этап противостояния Кремля с Западом. Закон «О противодействии агрессивной политике правительств Ирана, России, Северной Кореи и другим угрозам» не только вводит новые санкции, но и символически перестраивает «ось зла», в которой россиянам отведено отдельное место, наравне с иранцами и северокорейцами с их ядерными программами, а также с таким явлением как международный терроризм.

Главная проблема, как уже многократно отмечали эксперты, в том, что речь не об указе президента, а о принятии Конгрессом закона. Причем на уровне Палаты представителей практически единогласно — 419 за, 3 против. Таким образом, санкции из временной меры воздействия превращаются в постоянно действующее правило. Закон становится основой для выстраивания отношений с Россией, многие решения в США теперь будут отталкиваться именно от него.

При этом введенные санкции уже не сможет, как это было раньше, в любой момент пересмотреть или отменить по собственному усмотрению всего один человек — президент США. Есть, правда, в документе одно важное уточнение — все санкционные нормы должен запускать все же глава государства.

С экономической точки зрения, новые меры экономического давления, по сути, направлены на финансовое «удушение» целых областей российской экономики. Например, новый закон запрещает частные инвестиции на сумму более $10 млн, если будет доказано, что от данных приватизационных сделок получают «несправедливую выгоду» российские чиновники, их партнеры или родственники. Нельзя также (что особенно не нравится европейским партнерам США) инвестировать больше $5 млн в экспортные российские нефте- и газопроводы. Правда, запрет на инвестирование в нефтегазовые проекты коснется только новых проектов на шельфе, в Арктике и на сланцевых месторождениях. Параллельно закон уменьшает срок, на который российским нефтегазовым компаниям можно будет получить кредит (с 90 до 60 дней). Для российских банков он будет снижен с 30 до 14 дней.

Кроме того, будут ужесточены секторальные санкции в металлургическом, железнодорожном и горнодобывающем секторах. Зато там, где американцы не могут пока обойтись без сотрудничества с Россией, из санкций сделаны специальные исключения. В первую очередь, — в части работы Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА).

Отдельное нововведение — это отчеты о ситуации в России, которые могут стать поводом для новых санкций. Например, президент США должен представлять в Конгресс ежегодные доклады о российских миллиардерах и их близости к президенту России Владимиру Путину. Еще один отчет должен касаться роли российских СМИ в информационной войне, что, по мнению ряда наблюдателей, открывает путь к введению не только персональных санкций против журналистов, которые будут признаны создателями «дискурса ненависти», но и против целых СМИ, например, государственных российских медиа.

В России, судя по реакции депутатов Госдумы и членов Совета Федерации, до последнего момента надеялись, что конгрессмены не примут закон или, в крайнем случае, Дональд Трамп его не подпишет. Теперь же, когда Палата представителей высказалась за новые ограничения в отношении России, Сенат готовится это сделать, а Белый дом заявляет, что у него нет возражений, у некоторых российских политиков началась чуть ли не истерика. Что, возможно, также связано с тем, что новый закон существенно расширяет основания для попадания в санкционный список отдельных граждан России, в первую очередь, политиков и госслужащих.

В итоге, российские парламентарии выступают с разнообразными сколь эмоциональными, столь же малоосмысленными инициативами. Например, как и в 2014 году предлагают запретить в России канадскую сеть общепита «Макдональдс», называя ее компанией из США. Также предлагается запретить работу компаниям Coca-Cola и PepsiCo. Более серьезные парламентарии, работающие в комитете по международным делам Совета Федерации, просто угрожающе сообщают, что пакет ответных мер уже готов, но пока не обнародуется. Кремль, правда, пока молчит в ожидании, очевидно, решения Дональда Трампа подписывать закон или нет.

Что касается российской непарламентской оппозиции, то она, в первую очередь, высказывает опасения, что жертвами российского ответа на американские санкции опять, как это было с продуктовыми антисанкциями, окажутся сами россияне. Весьма вероятно и демонстративное «закручивание гаек», жертвами которого станут правозащитники и разнообразные гражданские оппозиционеры.

Что объединяет околокремлевских и оппозиционных комментаторов, так это констатация того, что американские санкции обретают институциональный характер, который будет влиять в целом на внешнюю политику США в отношении России. И это долговременные изменения, последствия которых будут ощущаться едва ли не десятилетиями. Фактически, речь может идти о начале глобального изменения отношения к России, едва ли не самого серьезного с момента ее появления как независимого государства после распада СССР.

Суть в том, что с того момента как Россия присоединила Крым и вмешалась во внутриукраинскую политику, на Западе началась дискуссия о том, как вести себя с «русскими» дальше. Первый вариант был — вести умеренные санкции и ждать, пока Москва не откажется от планов по переустройству мировой политики. Ему, кстати, в основном зарубежные лидеры и следовали до последнего времени. Второй вариант выбрало меньшинство стран — сделать вид, как будто ничего не произошло. Был, наконец, и третий вариант, который можно условно назвать «хотим забыть о России». Он подразумевал возведение нового «железного занавеса» и курс на экономическое и политическое удушение не только нынешнего российского правящего класса, но и страны в целом, чтобы как минимум лишить ее возможности влиять на мировую политику.

Долгое время Европа и США экспериментировали с первый вариантом. Однако без особого успеха. Теперь, после того как Сенат утвердит, а президент подпишет новый закон, можно будет сказать, что американцы начинают склоняться к последнему варианту. Причем, как показывает прошлый опыт двусторонних взаимоотношений, даже политические перемены в России, если они вдруг случатся, совершенно не обязательно приведут к изменению американского законодательства.

Иван Преображенский