«Бомба» под Восточной Европой

Вообще, среди белорусских националистов популярны карты «Великой Беларуси», на которых нынешняя территория страны увеличена за счет регионов, где проживают этнические белорусы — Белостокского воеводства Польши, Вильнюса и Виленского края, Смоленской и Брянской областей РФ.

Аналогично и в Польше. Там в любом учебнике истории есть карты страны до Второй мировой войны — с территориями, позднее вошедшими в СССР. Это Западные Белоруссия и Украина и Виленский край с Вильнюсом. Сами поляки и сегодня называют их Kresy wschodnie — Восточные территории.

Понятно, что это вызывает глухую озлобленность у литовцев, которым Вильнюс вообще достался только в 1939 году по воле Сталина.

Исторический лабиринт

История Вильнюса, общая для Белоруссии, Литвы и Польши, — невероятно запутана, как и вся история этого региона. В 1323 году, при князе Гедимине, Вильнюс (по-белорусски — Вільня, по-польски — Wilno) стал столицей Великого княжества Литовского. Позже официально оно называлось «Великое князство Литовское, Руское, Жомойтское и иных (земель)» и было одной из крупнейших стран средневековой Европы.

В то время нынешние белорусы (т.е. славянский народ) именовались «литвины». Так же зачастую называли и представителей «титульной» нации — литовцев-аукштайтов. Другая часть литовцев — «жмудины», «жамойты» или «жмудь» населяли север нынешней Литвы, их столицей был и остается Каунас. Если и сегодня белорусского националиста спросить «Ты кто?», он ответит: «Я — литвин». Но после 3-го раздела Речи Посполитой Екатерина II издала указ называть всех «литвинов» — «белорусами». Отсюда и историческая путаница названий.

Итак, с 1323 года Вильнюс — столица «средневекового белорусского государства» (так считают многие в Белоруссии). И сегодня там на зданиях исторического центра города масса старобелорусской символики. В 1569 году Великое княжество Литовское заключает унию с Польшей, образуется «Речь Посполитая Двух Народов». С этого момента в Вильнюсе начинает усиливаться польское влияние, и на тот момент этнические литовцы-балты («жамойты») практически никакого отношения к Вильнюсу не имеют.

В 1793 году, после 3-го раздела Речи Посполитой, Вильнюс входит в состав России, вместе с белорусскими и польскими землями. 27 февраля 1919 года образуется Литовско-Белорусская Советская Социалистическая Республика со столицей в Вильнюсе. После ее ликвидации в 1920 году город официально отходит к Литве, но буквально через пару месяцев польские военные, якобы самовольно захватив край, образовали здесь «государство» Срединная Литва, которое через два года «присоединилось» к Польше. Поэтому в межвоенный период столицей Литвы был Каунас. 3 августа 1940 года Литва вошла в состав СССР, а Вильнюс, по решению Сталина, стал столицей республики нынешних литовцев. При этом и поляки, и белорусы сохранили здесь мощные позиции.

В наши дни это, вроде бы, тихий и мирный город, идиллическая европейская столица. Но когда из года в год регулярно посещаешь Вильнюс и все это время общаешься с местными, начинаешь чувствовать висящее в воздухе напряжение. Об этом не очень любят говорить, но сегодня литовцы заметно опасаются поляков и белорусов — ведь и те, и другие считают Вильнюс «своим городом».

Поляки идут сюда с деньгами — из Польши в Вильнюс поступает львиная доля инвестиций, скупают землю и недвижимость. В Вильнюсе действует даже отдельная польская партия — «Избирательная акция поляков Литвы». И белорусы приезжают в Вильнюс, как к себе домой: учиться и работать, многие женятся на литовках и «ассимилируют» их. Кроме того, в Белоруссии крайне популярны поездки в Вильнюс «на закупки» — продукты и товары ширпотреба здесь ровно в два раза дешевле, чем в Минске при европейских стандартах качества. При этом Вильнюс ближе к Минску (170 км), чем любой областной центр Белоруссии.

А Литва зарабатывает на транзите из Белоруссии: большинство белорусских экспортных грузов (прежде всего — калийная соль и нефтепродукты) переваливаются в литовских портах, в основном в Клайпеде. То есть экономически Литва зависит от Белоруссии и Польши, что только усиливает страх литовцев, которые не ощущают себя полноценными хозяевами собственной столицы.

В Вильнюсе не только проживает большая белорусская диаспора, но и работает изгнанный властями из Минска Европейский гуманитарный университет. Вильнюс, наряду с Варшавой и Прагой, — один из центров новой белорусской эмиграции, то есть людей, которые «бегут от Лукашенко». Две особенно большие волны были зафиксированы после репрессий, последовавших за президентскими выборами 2001 и 2010 годов.

Ну и, наконец, религиозный фактор. Костелы Вильнюса достаточно четко поделены на «литовские», «польские» и «белорусские», ну, а православных среди поляков и литовцев почти нет. В Вильнюсе находится одна из главных белорусских святынь — Вострая Брама (Острые Ворота). Это древние городские ворота и одновременно Храм иконы Матери Божьей Востробрамской — покровительницы белорусской земли. Икону одинаково почитают католики и православные. Однако в Минске нет Востробрамской улицы, зато она есть в Варшаве. А литовцы, не упускающие случая подчеркнуть свою близость к язычеству, вообще отрицают сакральность Вострай Брамы, называя ее Aušros Vartai — «Ворота Зари».

Все это показывает, что Вильнюс стал своего рода бомбой с часовым механизмом, заложенной под всю Восточную Европу. После 1991 года в Литве, Польше и Белоруссии уже выросло поколение людей, убежденных, что «Вильнюс — это наш город». И ведь «неправых» тут нет: представители всех трех стран и народов имеют исторические основания, чтобы так считать.

Мнение историка

«Вильнюс имеет для белорусов особый, я бы сказал сакральный смысл. Ведь основные вехи литвинства, а потом белорусскости распростанялись именно из Вильнюса, который с самого основания был белорусским городом, — делится своим мнением с „Росбалтом“ Виктор Евмененко, эксперт аналитического проекта Belarus Security Blog. — Еще в XI веке этот город был частью Полоцкого княжества. С XIV века, времени правления белорусского князя Гедымина (1316-1341), город стал столицей Великого княжества Литовского (ВКЛ) — старобелорусского государства, где элита была белорусского (литвинского) происхождения. Государственным языком ВКЛ был старобелорусский язык. Кстати, современная фамилия Литвин распространена именно в Беларуси, а если где-то в соседних странах и встречаются такие фамилии, то это потомки белорусов».

Эксперт напоминает, что Вильнюс был не только административным, но и духовным центром белорусов. Практически все духовные лидеры того времени жили и служили в Вильнюсе, там же находится множество белорусских храмов. С середины XIX века, когда началось белорусское Возрождение, именно Вильнюс стал центром, где работали отцы белорусской независимости — историки, поэты, филологи.

«По данным „Статистической таблицы Западно-Русского края по исповеданиям“ 1864 года население Виленской губернии составляли: белорусы 418 289 человек или более 52% (остальные в основном это русские и поляки, а точнее белорусы, которые записались ими), — утверждает Евмененко. — То есть в конце XIX и начале XX века среди населения преобладали белорусы. Передача большевиками Вильнюса в 1920 полякам, а в 1939 году современной Литве, стала для них трагедией. Вильнюс для белорусов — это то же самое, что гора Арарат для армян. Беларусь без Вильни, как и Армения без Арарата, это как человек без сердца».

Город с проблемой самоидентификации

Когда в Вильнюсе садишься в такси, то с вероятностью 75% таксист окажется этническим белорусом. Распознав «своего», он становится очень общительным — рассказывает, что «буквально позавчера» был с женой в Минске, и что «в Беларуси при Лукашенко жить очень хорошо». Правда, от предложения переехать в Белоруссию и «жить хорошо» все почему-то отказываются.

В Вильнюсе белорусов действительно очень много в сфере обслуживания, среди администраторов средней руки, рабочих, муниципальных служащих. Так что много с кем можно поговорить на родном языке, хотя и не везде, конечно. В самом центре Вильнюса, на Ратушной площади, есть небольшой итальянский ресторанчик. Когда-то в этом здании говорили только по-белорусски: там с 1522 года работала первая в Восточной Европе типография, которую основал белорусский первопечатник и переводчик Библии Франциск Скорина. Сегодня здесь слышна только литовская и английская речь. Молодые официанты, выросшие после СССР, не знают русского, так что заказ приходится делать по-английски. А в похожем ресторане по другую сторону площади я свободно могу говорить с персоналом по-польски. Зато молоденькая продавщица мороженого в центре площади говорит и по-русски, и по-белорусски, и по-польски.

Сегодня в Вильнюсе действует правило: свои помогают своим. Этническому поляку проще устроиться в фирму с польскими учредителями и сложно — в чисто литовскую. Этнических литовцев охотно берут на работу скандинавские и немецкие банки и компании, открывшие в Вильнюсе множество своих представительств. Белорус или поляк там карьеру не сделает. В системе госуправления и муниципальных органах преобладают литовцы и поляки. Белорусы и русские, как уже говорилось, вытеснены в сферу обслуживания и низкооплачиваемой работы, в их среде уровень взаимопомощи заметно ниже. Но в целом влияние «русскоязычного фактора» очень велико: одна из самых популярных FM-станций в городе — местное «Русское радио».

«Территориальных проблем в польско-литовских отношениях нет. Я не припомню ни одного значимого польского политика, который педалировал бы тему пересмотра границ. Вместе с тем Вильно — это город важный для польской истории и в Литве проживает польское меньшинство, которое, к сожалению, не имеет тех прав, которыми обладают литовцы, живущие в Польше, — рассказал „Росбалту“ белорусский журналист польского происхождения Анджей Почобут. — Есть проблема с написанием польских фамилий в документах, есть проблема двуязычия в местах компактного проживания поляков и тому подобное. Все эти вопросы уже давно должны быть решены, права, которых добиваются литовские поляки, гарантированы в Евросоюзе, но пока остаются проблемой в Литве. Это сильно портит отношения между странами. Есть угроза, что эту проблему могут использовать для разжигания конфликта между официальными Варшавой и Вильнюсом. Думаю, что в интересах обоих государств — скорейшее снятие проблемы польского меньшинства и урегулирование всех проблем в этой области».

Действительно, на официальном уровне Польша и Литва, как и Литва и Белоруссия, вовсе не планируют ссориться из-за нынешней государственной принадлежности Вильнюса. Но на бытовом картина выглядит совсем иначе.

Даля — моложавая словоохотливая литовка, работающая в одном из парикмахерских салонов Вильнюса, не прочь поболтать с постоянными клиентами. И однажды ее прорывает: «Мы действительно боимся — боимся белорусов и поляков. Потому что у них тоже есть претензии на Вильнюс, и эти страны намного крупнее Литвы. За Польшей — Евросоюз, за Беларусью — Россия. И никто не знает, что здесь будет через 10-20 лет! У меня трое детей, и я стараюсь, чтобы они с детства могли говорить не только по-литовски, но и по-польски, и по-русски. Кто знает, как все повернется».

«Вильнюс — уникальный город, где признак интеллигентного человека — обязательное владение четырьмя языками — литовским, русским, английским и польским, — рассказывает „Росбалту“ Ольга Карач, глава белорусской гражданской кампании „Наш дом“. — В Вильнюсе, кроме литовцев, очень заметны еще поляки, белорусы и такая „странная национальность“ — „русские поляки“. Это в большинстве случаев граждане Литвы с белорусскими корнями, которые хорошо „замаскировались“: если нужно, то они „вспоминают“ о том, что они русские, или наоборот, что они поляки».

По словам Ольги Карач, между поляками, «русскими поляками» — второй по численности национальной группой, и литовцами существует скрытый конфликт. И связан он, в первую очередь, с языковым вопросом. «Литовцы, получив независимость, не хотели, чтобы их дети учили русский. В результате литовская молодежь отлично говорит по-литовски и английски и совсем никак — по-русски. А поляки и „русские поляки“ своих детей учили сразу всем языкам, и теперь они оказались в более выигрышном положении, более „конкурентоспособными“. Ведь сегодня очень многие работодатели выставляют как необходимый минимум условие — знание литовского, русского, польского и английского языков».

В общем, сегодняшний Вильнюс — это город, одновременно тихий и бурлящий туристами, интернациональный и поделенный на четко очерченные «зоны интересов», многоязычный в повседневности и «строго литовский» в публичных надписях. Для приезжего он выглядит как «классическая», небольшая европейская столица с древней историей, «город в себе». И только тот, кто живет здесь, понимает, какой невероятный клубок противоречий и интересов трех разных наций скрывается за немного обшарпанными фасадами старого Вильнюса.

Денис Лавникевич, Вильнюс — Минск