«Немцы верят в интеграцию мигрантов»

Если смотреть российское телевидение и читать прессу, в том числе и вполне демократическую, то создается впечатление, что и Европа в целом, и Германия в особенности вот-вот рухнут под напором беженцев. О том, так ли это на самом деле, что думают сами немцы о миграционных проблемах своей страны и как сложившаяся ситуация влияет на внутриполитические расклады в Германии, в интервью «Росбалту» рассказала директор берлинского Института миграционной политики Ольга Гулина.

— Насколько серьезно сегодня неприятие мигрантов со стороны немецкого общества?

— Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Сказать, что все немецкое общество принимает мигрантов или, наоборот, что оно их не принимает, невозможно. Немецкое общество, как и любое другое — европейское, российское, американское — очень разнородно. Существуют разные результаты опросов, в СМИ дебатируются разные точки зрения.

— Что показывают соцопросы и статистика на эту тему?

— Сегодня налицо рост поджогов лагерей беженцев. Сравнивая криминальную статистику 2014 и 2015 годов, мы отмечаем, что на 76% возросло число попыток поджога и на 47,5% самих поджогов. При этом в стране вынесено всего четыре судебных решения, в которых возложена ответственность на виновных.

При этом стоит отметить, что не журналистских, а глубоких академических исследований этой проблемы пока мало. Тем не менее, есть отдельные социологические опросы, которые показывают относительно положительное отношение ко вновь прибывающим. Основываясь на мартовском опросе ARD, я бы сказала, что большая часть немецкого общества с пониманием относится к ситуации в области миграции и к политике, проводимой кабинетом Ангелы Меркель. 67% опрошенных сказали, что верят в интеграцию гуманитарных мигрантов в немецкое общество и в то, что Германия справится с этой задачей.

Нужно знать подоплеку подобных настроений. Германии повезло с таким политиком, как Ангела Меркель. Несколько дней назад СМИ растиражировали интервью с ней, где, в ответ на вопрос журналистки Анне Виль (Anne Will) о том, какой у нее план по приему беженцев с учетом того, что количество гуманитарных мигрантов растет, канцлер Меркель ответила, что мы примем их, интегрируем и они вольются в немецкое общество. Это, грубо говоря, «план А», а какой другой, условно говоря, «план Б», спрашивает ее журналистка. На что канцлер Меркель ответила ей, что никакого «плана Б» нет. Иными словами, есть только один план, согласно которому беженцы — бегут, а немецкое правительство их спасает. Ведь континент, где одна страна закрывает границы, а другая должна спасать всех людей, — это не Европа в видении Меркель. Так что другого плана у нее нет.

— Чем вы объясняете такую позицию Меркель?

— Знаете, я долго думала над этим и могу привести цитату Уинстона Черчилля. Он сказал в свое время, что политик отличается от государственного деятеля тем, что первый думает только о том, как понравится избирателю, а второй принимает решения, которые принесут пользу государству через пять-десять лет. Так вот, если исходить из концепции Черчилля, Меркель — это государственный деятель. Она не принимает решения, ориентируясь на массу избирателей. Она прекрасно понимает, что если удастся интегрировать тех людей, которые сейчас приехали в Германию, то это будет большой демографический прорыв.

Здесь нужно видеть картину целиком. В Германии уровень жизни растет, люди живут дольше, но население сокращается. При этом нужно будет выполнять социальные обязательства. И вот мигранты — это демографическая прибавка этому стареющему и убывающему населению страны. Смотрите, в конце XIX века, когда канцлер Бисмарк ввел в Германии понятие пенсий по достижению 70 лет, средняя продолжительность жизни была 55 лет. В современной Германии, где пенсионный возраст наступает в 65 лет, средняя продолжительность жизни постоянно увеличивается и уже перешагнула отметку в 73 года. Так что в будущем разумная политика Меркель обернется плюсом для развития государства.

— Как сильно влияет миграционная политика Ангелы Меркель на изменение внутригерманского политического ландшафта? И влияет ли вообще? По логике вещей, предполагается, что эта политика будет способствовать росту крайне правых настроений в немецком обществе.

— Статистика и показывает рост правоэкстремистских настроений. Увеличивается количество региональных организаций, выступающих «против исламизации родины». Например, в Дрездене существует движение против исламизации PEGIDA. Такие же движения возникли в Лейпциге и других местах. Подобные настроения растут. Но количество их приверженцев то увеличивается, то сокращается. Например, в начале января 2015 года в выступлениях PEGIDA принимали участие 25 тысяч человек, а в конце декабря того же года зарегистрировано около 6 тысяч. После событий во Франции, численность демонстрации националистов в Германии возросла до 17,5 тыс. человек. В отчете Федеральной службы защиты конституции Германии, которая занимается наблюдениями за подобными организациями, отмечено, что из Национал-демократической партии Германии в 2015 году вышло 300 ее членов и сегодня ее численность составляет всего 5200 человек. Так что тенденции на этом фланге германской политики неоднозначные.

— А как эти настроения сказываются на популярности Меркель?

— Если говорить о рейтингах Меркель, то они тоже различны. С одной стороны, популярность ее сокращается. Но с другой, после интервью, в котором она сказала, что у нас есть по беженцам только «план А», ее рейтинг снова вырос. В феврале он составлял 46%, а в начале марта увеличился до 54%. При этом у постоянного критика Меркель, председателя ХСС, главы правительства Баварии Хорста Зеехофера — 38%. Кстати, возвращаясь снова к классификации Уинстона Черчилля, скажу, что Зеехофер — это политик, а Меркель — государственный деятель, который работает и для страны.

Важно еще отметить, что на самом деле разлада внутри Германии между основными политическими деятелями и партиями по существенным вопросам, по миграционной теме, нет. Например, Германия приняла поправки в законодательство, ограничивающие воссоединение семей лиц, получивших убежище в стране. Они предусматривают, что получившие статус беженца в Германии в течение двух лет не смогут привезти в Германию членов своих семей. Такого правила в отношении других категорий мигрантов, например, бизнес-мигрантов, студентов, нет. Это относится только к гуманитарной миграции. Оказалось, что противоречия между христианскими демократами и социал-демократами по этому и другим ключевым вопросам отсутствуют. Они умеют договариваться.

Беседовал Александр Желенин