В кузнице не было гвоздя?

26 февраля Земельный суд Берлина рассмотрит иск российского юриста Юрия Сагайдака к германскому адвокату Леониду Розенталю. Сумма искового требования составляет 416 тыс. евро. Что не поделили два правоведа и как возникли такие космические требования?

Из имеющихся в распоряжении редакции документов следует, что Леонид Розенталь нанял Юрия Сагайдака и его партнеров из московской юридической фирмы «СП-Консалтинг» в 2012 году для уголовного и гражданского преследования Рахата Алиева, бывшего зятя президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. И был готов платить за эти услуги по ставке 550 евро в час. Кто не в курсе – в Германии и России почасовая ставка лучших адвокатов редко поднимается выше 200 евро. Доктору наук иногда платят 250.

За что такие гонорары

На самом деле платить должен был совсем не Розенталь, начинающий адвокат, видимо, случайно попавший в эту историю. Платил, судя по тексту иска и прилагаемой к нему доказательной базе, похоже, Казахстан. И платил щедро, чтобы Алиев оказался в европейской тюрьме.

Если верить тому, что написано в иске, то Сагайдак и его партнеры активно решали поставленную задачу и разработали несколько сценариев привлечения Алиева к ответственности за преступления, которые он совершил еще в 90-х и начале нулевых в далеком Казахстане. Амбициозность задач и география преследования впечатляют – Австрия, Бельгия, Мальта, Ливан, Лихтенштейн, Россия.

Попытки получить комментарии самого истца нельзя назвать успешными: Юрий Сагайдак пояснил, что договор с Розенталем связывает его пунктом о конфиденциальности и любые его слова могут стать поводом для нападок в берлинском суде. И это не все: Розенталь и стоящие за ним казахстанские ведомства пытаются, судя по всему, сделать гражданский процесс о невыплаченном гонораре полностью закрытым. Интересно, с чем связана такая секретность?

Скорбным молчанием отреагировали и другие участники действа, которых истец требует вызвать в качестве свидетелей. Это некий берлинский бизнесмен Игорь Побережский, который, судя по содержанию иска, играл роль координатора Комитета национальной безопасности (КНБ) Казахстана в странах ЕС (что-то вроде регионального резидента), а также бывший премьер-министр Казахстана Акежан Кажегельдин. Тут совсем забавно: он осужден в Казахстане на 10 лет тюрьмы и скрывается в Лондоне. Он же был нанят, как следует из иска Сагайдака, КНБ для охоты на Алиева. Поистине неисповедимы пути правосудия. Ждут в берлинском суде и самого председателя КНБ Нуртая Абыкаева. Вот такой клубок имен и странных связок в скромном споре о невыплате гонорара.

Откуда такая секретность

«НГ» прошлась по цепочке главных событий «дела Алиева» и убедилась, что гласный процесс в Берлине может запустить тектонические процессы в самом Казахстане. Но все по порядку.

Чуть больше 30 лет назад сын известного хирурга Рахат Алиев предложил руку и сердце старшей дочери Нурсултана Назарбаева Дариге. Свадьба была пышной: цветы, песни в исполнении самой невесты, шампанское, клятвы в верности новоиспеченного зятя секретарю ЦК Компартии Казахстана.

После свадьбы Алиеву, как говорится, «поперло»: тесть становится председателем правительства Казахстана, потом первым секретарем Компартии республики. Когда Казахстан стал независимым и капиталистическим, Назарбаев занял пост президента. В общем, перед Алиевым открылись невиданные просторы для завоевания жизненного пространства.

Сначала он бурно строит бизнес-империю, в которой и сахар, и водка, и почти все телевизионные каналы страны. Потом начинает «присматривать» за налогами в богатейшей Алмате, тогда еще столице Казахстана. В конце 90-х мундир мытаря меняет на генеральские лампасы руководителя секретной службы. Еще немного – и можно примерять президентскую золотую цепь…

Понятно, что это счастливое восхождение проходило не без патронажа тестя. Хотя Назарбаеву со всех сторон жаловались, что зять теряет приличия, Назарбаев не хотел верить, а нашего героя несло все дальше и круче. В итоге в 2002 году президент отправил Алиева в ссылку – двигать дипломатию в Вене. Тот вернулся через три года и взялся за прежнее. Говорят, состоялся между родственниками жесткий разговор, в ходе которого Алиев позволил себе сказать Назарбаеву что-то такое, что в высших кругах прощению не подлежит. Из фаворита стремительно превратился в изгоя и едва унес ноги из Казахстана в мае 2007 года.

Венский узник

Алиев окопался в Вене и решил стать демократом, либералом и борцом с ненавистным режимом. Начал раздавать интервью, вскрывать пикантные детали из жизни окружения президента, благо на посту большого начальника в КНБ имел доступ к секретам и прибрал к рукам огромный архив. Потом появилась книжка под символическим названием «Крестный тесть». Понятно, что в Астане это «оценили» и развернули преследование блудного сына по всем правилам оперативного искусства.

Алиев – это не Навальный: расследование не ограничилось замером диаметров стволов кировского леса. Сыпались обвинения в госизмене, убийствах, вымогательстве. Конечно, состоялся трибунал. Суровые судьи в военной форме, адвокат по назначению, пустая клетка для подсудимого. И Алиева осудили на 20 лет. Или на 40? Разницы нет, поскольку заочные приговоры Европа не признает. Вот и потребовалось найти способ «закатать» Алиева в тюрьму в Европе, которая предоставила бывшему зятю, дипломату и чекисту, вид на жительство.

Именно для того и наняли через Леонида Розенталя ушлых московских юристов. С которыми почему-то не расплатились должным образом.

И в чем интрига?

А интрига в том, что следом за берлинским процессом, где Сагайдак и Розенталь будут спорить об обоснованности гонораров, последует другой процесс – в Вене. Там дело куда серьезней – Алиев предстанет перед судом присяжных по обвинению в убийстве в феврале 2007 года двух топ-менеджеров принадлежавшего ему «Нурбанка». По версии следствия, аккурат перед бегством из страны Алиев покончил с двумя должниками, оставив на месте преступления немало доказательств своей тяжкой вины.

Алиеву грозит пожизненное

Убивал ли Алиев Жолдаса Тимролиева и Айбара Хасанова, конечно, разобраться сейчас сложно. Здравый смысл говорит, что нет: зачем вообще убивать должников? И, в частности, зачем это делать, если на хвосте оперативники и следователи? Впрочем, прокуратура Казахстана представила Вене немало доказательств виновности Алиева.

Венскому суду придется разбираться, как эти доказательства собирались и не скрывается ли за ворохом бумаг с гербами и печатями тривиальное политическое, а точнее, внутрисемейное преследование?

Казахстанские власти, вестимо, утверждают, что прокуратура преследует Алиева ровно так, как любого другого подозреваемого. А вот адвокат Алиева Штефан Прохаска в этом сильно сомневается. Он утверждает: «Уголовное преследование моего клиента полностью сфабриковано… и имеются конкретные признаки того, что происходит манипулирование свидетельскими показаниями и фактами». «Какими выдающимися умственными способностями должны обладать свидетели, чтобы по памяти цитировать целые абзацы собственных заявлений через значительные промежутки времени?», – задается вопросом адвокат.

Штефан Прохаска планирует 26 февраля поехать в Берлин, надеясь, что германские судьи не найдут причин сделать процесс закрытым. Он хочет получить там доказательства, что в работе против Алиева были задействованы лучшие оперативные силы, огромный бюджет, армия наемных юристов и экспертов. То есть государство Казахстан явно выделяло Рахата Алиева из череды обычных преступников. А значит, действовало с особым пристрастием.

В кузнице не было гвоздя

Допустим, что Алиев будет признан невиновным и выйдет на свободу. Что тогда? А тогда полетят головы тех высших чиновников, которые наобещали президенту Назарбаеву привезти из Вены обвинительный приговор и под это дело растащили из бюджета огромные деньги. Тут как в английском стишке («For Want Of a Nail»), что в переводе Маршака: «Лошадь захромала, командир убит, конница разбита, армия бежит». И все оттого, что кто-то стащил из кузницы гвоздик. Поучительная история, не так ли?

И понятно, что провал «антиалиевской миссии» не улучшит настроение старейшего аксакала на Олимпе СНГ. А это может аукнуться не только в Казахстане.

Сергей Никаноров, "Независимая газета"