Народный Рух на службе КГБ

Чем дольше мы отстоим от момента распада СССР, тем ближе становимся к пониманию того, что на самом деле привело тогда к радикальным переменам на одной шестой части планеты. Главным двигателем прогресса в этом направлении становятся рассекреченные документы и мемуары участников переломных 1980-90-х годов. В этом смысле одной из книг, проливающих свет на тайну порочного зачатия так называемого Народного Руха Украины (НРУ, «рух» значит «движение») и роли в этом ЦК КПУ и КГБ УССР, стал недавно увидевший свет трехтомник воспоминаний и документов бывшего украинского диссидента, депутата Верховной Рады Богдана Гориня «Не только о себе».

«Народный Рух Украины за перестройку» - так официально называлась эта организация - по сравнению и с житомирским региональным Гражданским фронтом содействия перестройке (ГФСП), и с другими Народными фронтами, движениями и даже партиями, возникшими на волне горбачевских преобразований по всему периметру СССР, очень запоздал. Причина этого мне была ясна тогда и еще яснее стала сейчас – Украина являлась заповедником застоя, а практически вся официальная украинская творческая интеллигенция, не говоря уже о СМИ, заглядывала в рот первому секретарю КПУ Владимиру Щербицкому, расслабляясь и получая удовольствие под его ЦК. И только осенью 1989 г., когда КГБ уже выпустил из ГУЛАГа всех политических, группа официальных киевских литераторов, видимо, решила, что пришло время безопасно конвертировать партбилеты и безудержную аллилуйю КПСС в перестроечно-демократические лозунги. Флюгерная философия, идеологическая конъюнктура – главный опознавательный знак менталитета официальной украинской творческой элиты. Да, есть исключения, но, увы, они только подтверждают правило.

В книге мемуаров Богдана Гориня для меня настоящим открытием стало то, что в Украине почти параллельно с житомирским Гражданским фронтом (первым массовым движением, возникшим здесь еще до создания НРУ) во Львове также группа «продвинутых» граждан создала комитет по организации «Народного фронта поддержки перестройки». В опубликованной автором секретной записке начальника УКГБ по Львовской области С.И. Малика в адрес первого секретаря Львовского обкома КПУ Я.П. Погребняка цитируется одно из воззваний этой группы к жителям Львова, которое среди появившихся в последние годы материалов на тему тайны порочного зачатия НРУ, с моей точки зрения, становится ключевым: «…Если мы не создадим Народный фронт сейчас сами, его нам «создадут» по указанию сверху, и он превратится в еще одно приложение административно-командной системы».

Как очень быстро оказалось, это предупреждение львовских «экстремистов» и «демагогов» времен горбачевской оттепели стало воистину пророческим. Несмотря на то, что бывший председатель КГБ УССР Николай Голушко, проживающий ныне в Москве, на мой вопрос о том, где и как можно разыскать материалы слежек и «прослушек» активистов перестройки, утверждал, что «все документы уничтожены, потому что многие из них стали народными депутатами СССР», - выяснилось, что это не так. Горинь приводит в своей книге, по крайней мере, несколько десятков секретных записок и начальника УКГБ по Львовской области Малика, и самого Голушко в адрес первого секретаря ЦК КПУ Щербицкого.

В записках КГБ в адрес партийных органов «подбрасывается» и развивается идея создания карманного народного движения. «…Если не принимать в создании фронта участия с коммунистических позиций, - сообщал Малик Погребняку осенью 1988 г., - то это приведет к утрате возможности контролировать ситуацию и влиять на происходящие события». А спустя некоторое время Голушко секретно докладывал Щербицкому, что «отдельные представители творческой и научной интеллигенции… пытаются привлечь внимание общественности к идее создания Украинского народного фронта». Речь шла о заседании группы писателей в Киеве в Доме литераторов с участием нескольких «представителей самодеятельных объединений», включая «Комитет защиты Голосеевского леса». Глава КГБ УССР в связи с этим доносит первому секретарю ЦК КПУ: «Через оперативные возможности оказывается положительное воздействие на инициаторов создания Народного фронта с целью побуждения их (среди инициаторов – Павлычко, Драч, Жулинский, Мовчан, Терен и др. – А.Я.) к согласованию программных документов с партийными органами».

«Оперативные возможности» украинского КГБ оказались более чем весомыми. Как же иначе расценить, что решительно настроенные члены львовского оргкомитета по созданию Народного фронта, противостоящего КПСС, убаюканные киевскими «писателями», вскоре сдались на их милость? Проект программы «Народного Руха Украины за перестройку» был напечатан 16 февраля 1989 г. И не в каком-то самиздатовском варианте, как, например, устав и программа ГФСП Житомирщины или Народных фронтов других регионов, печатающихся правдами и неправдами на подручных материалах. А в официальной газете «Литературная Украина», органе правления Союза писателей УССР.

Изучение этого главного документа новой организации, претендующей на роль духовного лидера всего украинского общества, для думающих людей стало большим разочарованием. По сути, из проекта программы следовало, что создается некая организация в помощь... КПСС. Это и было прописано в первых же строках «Общих принципов»: «Рух признает руководящую роль Коммунистической партии в социалистическом обществе...», «Основная цель Руха – содействие Коммунистической партии...», «Рух сообща с КПСС...», «Рух ... проводит в жизнь решения ХХVII Съезда КПСС ….», «Рух выступает за превращение СССР в настоящий союз братских суверенных народов на основе ленинской программы федерализации» и т.п. И даже «членом Народного Руха Украины за перестройку может стать гражданин, ...если он поддерживает курс Коммунистической партии на перестройку...». Возникал вопрос: а если поддерживает курс на перестройку, но без Коммунистической партии, - тогда как? Куда бедному гражданину в таком случае податься?

Уже тогда во многих здравомыслящих людей закрались сомнения: что на самом деле создают «писатели» и кто за всем этим стоит? Ведь при сравнении документов НРУ с программами аналогичных организаций, двумя-тремя годами ранее возникших на просторах Союза (Литва, Латвия, Эстония, Грузия и даже Белоруссия), в глаза резко бросалась разница в менталитете людей, писавших эти документы. «После обсуждения 5 февраля 1989 г. проекта программы НРУ в Киевской организации СПУ документ ... передали в ЦК КПУ, - свидетельствует Горинь, - где получили разрешение на публикацию».

Народный Рух в проекте программы безбожно, как и КПСС с КПУ, отставал от политических и социальных процессов в обществе. Его «придворные» лидеры, пребывая в околопартийных облацех и прославляя КПСС (Дмитро Павлычко почти сорок лет оплевывал и «жовто-блакитный гний» - так называл флаг - и тризуб, и Бандеру), во многом не понимали реалий той самой народной жизни низов. Видимо, все никак не могли определиться - они с партией или с народом. А народ в массе своей даже на тихой Украине уже был более радикателен, бесстрашен и решителен, чем прокоммунистические руховские лидеры. Хотя, видимо, кое-где еще для тихого украинского болота и это могло показаться тогда невероятно смелым. (Странно, что, демонстрируя в книге десятки документов, автор так и не решился опубликовать программу НРУ. Не потому ли, что такое публиковать просто стыдно?)

По утверждению Гориня, публикация программы «вызвала бурную реакцию» по всей Украине, которой в ЦК КПУ не ожидали. Хотя оценка реакции, с моей точки зрения - как активного участника перестроечных процессов, сильно преувеличена. В Житомире, например, на руховские собрания приходили, по их же свидетельствам, два десятка человек, но в отчетах для «центра» указывались тысячи. В Житомирской области прокоммунистические идеи Руха так и не овладели массами, потому что здесь уже действовал де-факто антикоммунистический Гражданский фронт, и сообщество в политическом развитии ушло значительно дальше осторожных постулатов «писателей». Их частично поддерживал центр республики, а в основном - западноукраинцы, для которых важнее всего была мова (язык) и вышиванки с шароварами.

«Чтобы остановить процесс, - пишет автор, один из основателей Украинского Хельсинкского Союза (УХС), мощной на то время правозащитной организации, - партийным руководителям в областях, районах... было дано указание дискредитировать Рух...». В этом, видимо, и заключалось коварство планов КПУ и КГБ по девальвации перестроечных настроений в Украине: сначала создать карманную организацию, а потом «разоблачить» ее «ненужность и вред». Особенно вдохновенно оплевывала Рух (не опубликовав при этом даже его программы!) газета Житомирского обкома КПУ «Радянська Житомирщина» во главе с редактором Дмитрием Панчуком: ушаты грязи выливались целыми полосами - «от имени народа». (Видимо, еще и поэтому спустя 20 лет президент Украины Виктор Ющенко наградил его орденом «За мужество» - «в борьбе за свободу слова, демократию и независимость Украины».)

В мемуарах подтвержается, что неожиданно помог Руху «вырулить» из ситуации, в которую загнали его лидеры, сам Горбачев, встретившийся в ходе поездки по Украине с писателями в ЦК КПУ. Как доносит Голушко 27 февраля 1989 г. в секретной записке Щербицкому, секретарь парткома СПУ Б. Олейник подчеркнул (на встрече с молодыми писателями), что теперь они «встретятся с сотрудниками идеологического отдела ЦК КПУ, «и все острые углы по проекту программы НДУ будут сглажены». Какие «острые углы», читатель? Это напоминало уже согласие на добровольное изнасилование. «Писатели» были готовы на все, чтобы угодить «читателям» из ЦК КПУ. Видимо, им это удалось - в этой же записке наверх глава КГБ отмечает слова члена СПУ А. Глушко, что после встречи с Горбачевым ЦК КПУ дал «телефонограмму во все редакции газет» о «прекращении гонений на писателей». При этом сам Голушко заподозрил их в том, что они хотят «выйти из-под контроля ЦК КПУ». Кажется, шеф украинского КГБ слишком хорошо про них тогда подумал.

Приведу всего несколько примеров из документов в книге Гориня. Вот как «ублажали» главного идеолога ЦК КПУ Леонида Кравчука «писатели», выступая по украинскому ТВ в компании с ним. Секретарь СПУ Иван Драч: «У нас (в программе) прежде всего признана руководящая и направляющая роль Коммунистической партии – этого в других проектах и программах этих движений и фронтов (прибалтийских) нет. Это приницпиальная фундаментальная разница». Литератор Вячеслав Брюховецкий: «Если будут какие-то действия Руха, не совместимые с программой партии, ...значит мы как коммунисты будем против этого восставать и не допустим этих разных действий. ...Партия – аванград нашего Руха. ...Пишут (в газетах), что мы призываем к независимой Украине... Я считаю это оскорбительным для себя как коммуниста». Неслабо, однако.

Многие участники перестроечных событий времен позднего СССР задавались тогда вопросом: а зачем все же ЦК КПУ создает вот такую карманную организацию? Спустя годы свой ответ на этот вопрос дает Богдан Горинь: «...Новая общественная организация (НРУ), создававшаяся при участии партбюро Союза писателей, придерживаясь директивных указаний ЦК КПУ, должна была преградить путь для дальнейшего разворачивания деятельности Украинского Хельсинкского Союза, остановить его превращение в массовую, оппозиционную к коммунистической системе силу. ...Некоторые писатели с ненавистью отзывались об УХС... Чтобы кто-то из активистов НРУ встал в то время на защиту УХС – об этом не могло быть и речи». Напомню: речь идет об УХС, который в то время набирал силу на Западной Украине и о котором почти ничего не знали в центре и на востоке республики.

Видимо, в этом горьком признании есть значительная доля правды. Вот что свидетельствует в одной из публикаций Мирослава Бердник, дочь узника ГУЛАГа писателя Олеся Бердника: «Как-то он (отец) рассказывал, что прибежал из ЦК взмыленный Драч, собрал партком и сообщил, что писательская организация получила задание от ЦК КПУ: мол, в Западной Украине создается радикальное националистическое движение, и на Союз писателей возложена задача воспрепятствовать этому, организовав в противовес собственное, в духе перестройки и решений XIX партконференции. Поговорили-поговорили и решили, что ответственными за подготовку будут Драч, Павлычко, Яворивский. …После блестящей информационной раскрутки и материальной подпитки организации, созданной идеологическим отделом ЦК, который возглавлял Леонид Кравчук, она вышла в «большое плавание».

Замечу, что в то время и активисты житомирского Гражданского фронта, которых власти таскали по милициям, прокурорам и судам, и «поливала» не только местная продажная печать, но и все республиканские СМИ вкупе с киевским телевидением, - так и не услышали ни единого слова поддержки от придворных «писателей». Наоборот, как рассказывал на одном из собраний Фронта член СПУ Николай Ярмолюк, «...про вас там, в Союзе писателей УССР, ходят уже различные побрехеньки, – что там появились какие-то экстремисты, что хотят захватить власть на Украине». Вступились за восставших против Системы житомирян московские издания – писатели и журналисты – Евтушенко, Карякин, Графова, Савельева, Полторанин, Надеин и другие. В общем, - «москали», а свои, доморощенные «придворные писатели», еще и в 1989 г. «писали кипятком» не только перед секретарями ЦК, но даже и перед мелкими партийными сошками.

К слову сказать, в УХС тоже хорошо были осведомлены о политической войне против КПСС и КПУ в Житомире и области, но и от него ГФСП не только не получил никакой поддержки, а даже наоборот. Один из лидеров местной ячейки УХС Василий Овсиенко засунул нож в спину в самое трудное для Фронта время - выступил на 20-тысячном митинге против резолюции, требующей отставки навсегда партаппаратчиков.

Мемуары Гориня о львовском Народном фронте, который был фактически убит в эмбрионе, потому что киевские «писатели» затеяли Народный Рух под пятой КПУ и КГБ, его описания гонений на группу Украинского Хельсинкского Союза уже во времена перестройки не дают, к сожалению, развернутого ответа на главный вопрос: почему при такой мощной поддержке граждан (на митинги во Львове в поддержку перестройки выходили десятки тысяч граждан) львовские диссиденты и творческая продвинутая публика фактически «сдали» аморфному Руху киевских «писателей», лежащему под КПУ и КГБ УССР, весь мощный протестный и антикоммунистический потенциал своих граждан? Более того, существуют документальные свидетельства тех времен, что львовские руховцы даже выступали по телевидению, призывая протестующих возле обкома партии львовян прекратить акции против аппарата.

Видимо, именно создание карманного Руха решало тогда задачу нивелирования потенциально опасных «самодеятельных» организаций по всей Украине, которые вот-вот могли объединиться в мощный Народный фронт, чтобы «добить партийную гадину», как это с успехом решали в других республиках. Интересную мысль в связи с этим высказал киевский журналист из газеты «Зеркало недели» Сергей Рахманин: «…Масса загадок связана и с руховскими архивами. Газета «Час/Time» 14 апреля 1995-го напишет: «После третьего съезда новоизбранный заместитель председателя Руха Михаил Бойчишин попытался ознакомиться с архивом Руха. А от архива - только кучка мусора…». Говорят, что после таинственного исчезновения самого Михаила Бойчишина загадочным образом пропала еще часть партийной документации…». Тайна коммуно-руховской случки и губительные ее последствия на многие десятилетия для судьбы Украины еще ждут своих независимых исследователей.

Алла Ярошинская