«Нация — это гражданское понятие»

Президент России Владимир Путин на заседании Совета по межнациональным отношениям в Астрахани одобрил идею создания федерального закона «О российской нации и управлении межэтническими отношениями». Проекта этого нормативного акта пока не существует, а человек, предложивший эту идею — бывший министр по делам национальностей, а ныне заведующий кафедрой национальных и федеративных отношений РАНХиГС Вячеслав Михайлов — обосновывает ее неопределенно. Укрепление «российской нации», по его словам, должно стать для граждан РФ такой же целью, как строительство коммунизма для СССР.

Желание направить устремления жителей страны в одно русло напоминает попытки поиска национальной идеи, уже неоднократно предпринимавшиеся в России и всегда оканчивавшиеся безуспешно. О том, чем вызвано появление такой темы в нынешних условиях, обозреватель «Росбалта» побеседовал с директором Института демографии Высшей школы экономики Анатолием Вишневским.

— Во-первых, как вы думаете, зачем эту идею вытащили именно сейчас?

— Я не понимаю, зачем такой закон. У нас все время возникают какие-то идеи, на которые еще вчера не было спроса.

— Во-вторых, что это такое — «российская нация»?

— Вообще, в любой стране, если рассматривать ее как национальное государство, а не как империю, образуется некая общность. Если начинается война, и вас призывают в армию, вы же не говорите, что принадлежите к какой-то другой общности, вы считаете, что вы гражданин России и у вас есть определенные обязанности. Сознание, что вы гражданин РФ, это определенная идентичность российского гражданина. Могут быть и другие идентичности, например, «я — башкир», или «я — татарин», или «я — русский», неважно. Это остается за мной, но все равно «я — гражданин России». Но это понятно каждому и без всякого закона.

Если у кого-то появляется желание выйти из состава России, значит, они перестают в какой-то момент отождествлять себя с российской нацией. Такое бывает. Например, каталонцы хотят выйти из состава Испании, шотландцы — из состава Великобритании. Если получится, они станут частью другой нации. Тут надо понимать, что нация — не этническое, а гражданское понятие. Когда же смешивается этническое и гражданское (а в нашем новом законе, боюсь, случится именно так), то ничего хорошего из этого не выйдет.

— Может быть, раз автор идеи вспоминает коммунистические времена, имеется в виду, что «российская нация» должна стать неким аналогом «новой исторической общности — советского народа», который, как утверждалось, успел сформироваться в СССР?

— Почему «новая общность» и куда она делась, как только Советский Союз прекратил существовать? Если бы она действительно была такой единой, то СССР, наверное, так легко не распался бы?

Скорее всего, есть какие-то политические, точнее, политико-идеологические соображения, но они все-таки адресованы к гражданам одной страны. Вы же не можете требовать, чтобы украинцы начали испытывать патриотизм в отношении России, после того как предыдущая страна распалась. Так что тут нет ясности. К сожалению, это частая ситуация, когда у предложений подобного рода нет обоснований.

В советское время, не хочу его идеализировать, существовала такая практика: когда какой-то вопрос поднимался, его вначале обсуждали в газетах, была дискуссия, кто-то высказывал свою позицию, кто-то ему возражал. В общем, вопрос готовили, а здесь я не вижу никакой подготовки.

— Если уж продолжать тему о том, как это делалось в СССР, то надо вспомнить, что на уровне лозунга политика создания новой общности — «советского народа», должна была проводиться посредством «расцвета наций», однако в реальности мы видели политику постепенной русификации. Например, в национальных республиках сокращалось преподавание языка титульного этноса в школах…

— Конечно. Были и тогда, и сейчас реальные проблемы в этой области. Все-таки, и в то время, и сегодня страна у нас полиэтническая, в ней много языков и разных религий. Есть некая проблема нахождения «золотой середины», мультикультурализма, не переходящего во всеобщее обезличивание, и ее надо решать. В принципе, она как-то и решается. Уже много десятилетий и даже столетий считается, что русский язык надо знать, и его все знают, как и свой национальный язык. Тут нет ничего нового. Но когда начинают подчеркивать, что есть «государствообразующая нация» и другие, то о каком едином народе можно говорить? Получается, что все-таки «все равны, но некоторые равны более других».

Если такой вопрос есть, то он должен обсуждаться не в узком кругу. Это требует участия знающих людей, например, писателей, которые представляют собой культуру, язык и над этим задумываются. Несколькими чиновниками, пусть даже и компетентными, такую серьезную проблему не решить. Нужно широкое обсуждение и возможно, что в результате него этот вопрос сам снимется.

— Пока же президент просто поставил такую цель — разработать закон о российской нации.

— На самом деле нужно обсуждать один большой вопрос: должны ли подчеркиваться какие-то этнические или религиозные особенности людей. Почему, допустим, православная церковь равна со всеми, но все-таки иначе, чем другие? За счет числа верующих? Есть ли в этом логика? Или почему надо ставить памятник Ивану Грозному, в то время как забывается, что в Казани это восторга вызвать не может? Мне кажется, это все какие-то политические игры.

Беседовал Александр Желенин