Константин Сонин. Загадки британской политики

Тереза Мэй объявила о досрочных парламентских выборах в Великобритании 8 июня. По новым (с 2011 года) правилам досрочные выборы объявляются, фактически, только с согласия оппозиции — потому что нужно 2/3 голосов в парламенте — но в данном случае лейбористы уже поддержали этот план. Мэй досрочные выборы нужны, потому что популярность консерваторов, по сравнению с лейбористами, сейчас очень высока, и, значит, есть шанс получить большее большинство, чем сейчас. Что, в свою очередь, усилит премьер-министра, потому что не надо будет в каждом случае становиться заложником маленьких экстремистских групп в своей собственной партии.

У лейбористов, мне кажется, нет шансов выиграть. Зато есть шанс проиграть так сильно, что придется менять недавно избранного лидера, который по своим левым взглядам больше похож на лейбористов 70-80-х, чем на Тони Блэра и Гордона Брауна, премьеров 1990-2000-х. Что хорошо и для партии, и для Англии. Кстати, у меня есть вопрос, который меня давно занимает — почему во второй половине ХХ — начале ХХI века английские политики, уходя «сверху», перестали возвращаться? Весь ХIX век в английской политике — это постоянная череда поражения и побед одних и тех же лидеров. Дизраэли и Глэдстоун были премьерами раз по пять, если не больше. То же самое продолжалось и в ХХ веке до самой середине и даже после — пример Черчилля, карьера которого со взлетами и падениями продолжалась полвека, знают все, но и Болдуин, и Макдональд тоже были премьерами с перерывами. А я бы посмотрел на Тони Блэра — в пору его премьерства более интересных шоу, чем прямой эфир ответов премьера на вопросы оппозиции, по-моему, не было.

И, кстати, на ту же тему. Всю мою жизнь в Великобритании две основные партии — консерваторы и лейбористы. Но это — довольно современный феномен, а сто лет назад это были консерваторы и либералы, совсем другая партия. Может, как раз в 2017-м, как раз либерал-демократы, выступающие однозначно против Brexit (консерваторы были разделены, лейбористы были против, но очень вяло), сумеют воспользоваться ситуацией? Конечно, победить они не могут, но, может быть, станут вторыми и, значит, основной оппозицией? Это был бы приятный поворот по сравнению с левацкими поворотами 2016-го.

Константин Сонин, экономист