«Стигме подвергаются психиатры и психотерапевты»

Около миллиона россиян являются инвалидами из-за психических болезней и умственной отсталости. По прогнозам Всемирной организации здравоохранения, к 2020 году психические расстройства войдут в первую пятерку заболеваний, которые приводят к потере трудоспособности. Уже сейчас примерно 95% утративших возможность работать инвалидов остаются на пенсионном обеспечении пожизненно.

О том, какие «болезни цивилизации» существуют, как изменились методы лечения психических заболеваний и почему россияне боятся врачей, корреспонденту «Росбалта» рассказала психиатр, президент Союза охраны психического здоровья Наталья Треушникова.

— Что значит быть психически здоровым человеком? Сейчас часто говорят, что «норма» — у каждого своя.

— То, что грань между психическим здоровьем и его отсутствием тонка — это миф. Она очевидна. Мы ведь можем легко отличить человека с гастритом от здорового. И здесь та же ситуация. Если близкие люди внимательны друг к другу, они заметят, когда начинается что-то не то. Любые нарушения сна, резкое изменение поведения — это повод насторожиться. Скажем, человек любил есть стейки и играть на гитаре — и вдруг резко за один день стал вегетарианцем, забросил гитару и увлекся бегом.

Всегда видно, что человек страдает. Он не будет выглядеть счастливым, кроме редких заболеваний, когда он эйфоричен до такой степени, что окружающим очевидно — с ним что-то не то.

— Психически больных людей становится больше?

— Количество «больших» психозов сохраняется на одном и том же уровне. Оно снижается в моменты катастроф — войн, техногенных аварий вроде той, что была на ЧАЭС. Потому что в такие моменты происходит мобилизация внутренних ресурсов, которая позволяет человеку оставаться адекватным. Когда ситуация нормализуется, он возвращается к исходному состоянию.

А вот «пограничных состояний» становится больше. Из-за больших информационных потоков, высоких темпов жизни, мы находимся под постоянным стрессом. В итоге развиваются депрессия, неврозы, посттравматические стрессовые расстройства, синдром хронической усталости.

— Можно избавиться от всех этих «болезней цивилизации», если просто уехать в глушь, выбросить телефон и компьютер?

— Это один из способов излечить себя. Если мы говорим о длительных стрессовых ситуациях, когда человек ощущает невыносимость состояния, нарастает тревога, дискомфорт, то смена обстановки помогает. Это не значит, что я призываю сменить место жительства. Но если нет возможности изменить текущую ситуацию, которая травмирует человека, радикальная смена среды — это выход.

Однако если мы говорим об отшельничестве, то здесь есть и оборотная сторона. После того, как человек глотнул излишков свободы, он испытывает нехватку социума. Ведь мы — социальные существа, нам нужно общение. Поэтому приходится возвращаться обратно.

— Здесь стоит вспомнить историю из книги и фильма «Дикая» — у Шерил Стрейд совершенно не ладится личная жизнь, она пережила глубокое потрясение и в одиночку, безо всякого опыта, решает отправиться в поход по Тихоокеанскому хребту. Это путешествие меняет ее. Думаю, многих такой опыт вдохновляет. Они думают: «Вот я возьму рюкзак, пойду в опасное путешествие и изменю свою жизнь».

— В медицине есть направление лечения радикальными стрессовыми средствами. В разных сферах. Например, человеку дают ударными дозами препараты, возникает стрессовая ситуация, и это помогает вылечиться. Но это не панацея. Кому-то поможет выздороветь, переродиться. А для кого-то приведет к необратимым изменениям, разрушению, гибели. Здесь то же самое.

Чтобы отправиться в такое путешествие, мы должны быть физически здоровы. Вообще если человек физически нездоров, это сильно отражается на его психическом состоянии. И неправильно рисковать здоровьем, потому что от этого будет «психически хорошо».

— Но идти к специалисту многие россияне боятся…

— Это связано со стигмой. Стигме подвергаются психиатры и психотерапевты. Пациенты боятся, что психиатры могут захватить власть над ними, закрыть их в спецучреждении и подавлять их волю. Думают, что лекарства делают из людей «овощей».

И на пути к выздоровлению множество барьеров. Психолог ведет с пациентом неприятные беседы, задает вопросы, на которые не хочется отвечать. Лекарства нужно принимать долго, иногда — пожизненно.

Социум же не стимулирует людей заниматься психическим здоровьем. Многие боятся, как к этому отнесется работодатель. У нас считается зазорным принести больничный лист, где указано направление учреждения «психиатрическое». Многие до сих пор думают, что их поставят на учет. Но «учет» отменили в 1993–1994 годах. Под наблюдением оставляют только пациентов с сильными нарушениями — шизофренией, эпилепсией. Только потому, что они часто одиноки и нуждаются в помощи.

Я думаю, это вопрос времени. Еще 100 лет назад человеку и в голову не приходило заранее прийти к стоматологу. Сегодня будет странно, если он придет со сгнившими зубами к врачу и скажет, что все эти годы боялся.

Со временем посещение психиатра перейдет в форму гигиены. Люди будут проверять свое состояние, чтобы убедиться, что все в порядке.

— Часто еще говорят про карательную психиатрию.

— Это понятие постсоветского периода. Сформулировано оно западными специалистами. И в нем есть доля пропаганды. Конечно, в Советском Союзе освещение вопросов психиатрии было недостаточным, отрасль была слишком закрытой. Но есть факты, о которых никто не говорит.

Например, лоботомия была распространена в США. Ее там в огромных масштабах применяли. А в России — нет. Всего 2-3 операции было проведено за всю историю, и от этого отказались.

Если говорить о пресловутой смирительной рубашке, то в России они не применялись. Использовались другие методы фиксации. Фиксировали запястья, голеностопы, плечевой пояс ремнями к кровати.

— Разве это лучше?

— Сложно судить. Человек не очень хорошо переносит все меры стеснения. Но они применяются не для того, чтобы подавить волю больного, а в экстренных состояниях, когда он может нанести себе травму.

— А электрошок используют?

— Электросудорожная терапия применяется во всем мире до сих пор. В Великобритании даже чаще, чем медикаментозное лечение. Но вот уже 10-15 лет эту процедуру делают под общим наркозом. Пациент засыпает, ему накладывают на голову электроды и через проводники подают электрический заряд. Раньше считалось, что у человека развивается припадок, но этого не происходит. Таких сеансов проводят 10-15. Но не каждый день. После процедуры возможны нарушения памяти. Но затем она восстанавливается.

Эта методика дает меньше побочных эффектов, чем от препаратов. Она помогает пациентам с шизофренией, депрессией, а в пожилом возрасте — с меланхоличным состоянием.

— От каких еще методов лечения отказались?

— От инсулиновых, атропиновых шоков. Когда инсулин вводился людям без сахарного диабета, чтобы ввести в коматозное состояние, это снижало артериальное давление, что могло вызвать смерть.

Сейчас применяются новые нейролептики, антидепрессанты.

Изменилось и время, которое пациент проводит в больнице. Раньше было нормой 3-4 месяца. Сейчас достаточно 3-4 недели. Человек не выпадает из социума, его переводят на амбулаторное лечение, чтобы он не жил в больничных стенах. А еще 100 лет назад заболел — закрыли в палате № 6 с земляным полом — и выхода нет.

Препараты дают возможность даже с тяжелыми заболеваниями продолжать работать, вести нормальный образ жизни. Побочных эффектов стало меньше, все движется вперед.

— И тем не менее мы постоянно читаем в новостях, что того или иного человека «закрыли» в психбольнице, чтобы выманить деньги или наказать.

— Естественно, злоупотребления есть. Особенно в закрытых учреждениях. Нужно готовить волонтеров, которые смогут прийти в такие заведения и внести новую струю, быть негласными цензорами происходящего. Которые придут туда, «куда не ступала нога человека». У нас во многие учреждения до сих пор не пускают добровольцев.

А если говорить об интернатах, то там люди не представляют опасности. Они не в стадии обострения. И то, что туда нельзя ходить — мифы, которые поддерживает руководство. Потому что оно боится огласки. Мрачность создает закрытость.

Беседовал Василий Юровский

«Росбалт» представляет проект «Все включены!», призванный показать, что инвалидность — это проблема, которая касается каждого из нас. И нравственное состояние общества определяется тем, как оно относится к людям с особенностями в развитии.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.