Легализация эвтаназии: за и против

На данный момент эвтаназия легализована в Нидерландах, Люксембурге, Швейцарии, Швеции, Бельгии (в сентябре в этой европейской стране впервые эвтаназии подвергся неизлечимо больной ребенок) и нескольких североамериканских штатах. Так, стало известно и о первом зарегистрированном случае эвтаназии в Великобритании. Медики одной из больниц из сострадания отключили кардиостимулятор 71-летней тяжелобольной пациентки. Теперь им грозит тюремное заключение — «благая смерть» в Соединенном Королевстве не разрешена.

В России эвтаназия запрещена статьей 45 Федерального закона № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Отечественные врачи не имеют права «удовлетворять просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами». Медик, выписавший тяжелобольному «последний рецепт», несет уголовную ответственность.

Тем не менее сторонники «узаконенного убийства» есть и в России. Так, например, поддерживает право на эвтаназию новый уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова. В сентябре она заявила, что это гуманно — прекратить мучения того, кто страдает.

Врач-психотерапевт и сексолог, профессор Московского института психоанализа Александр Полеев считает, что эвтаназию в России необходимо легализовать. Впрочем, он не верит, что это произойдет в ближайшее время. «Как врач я могу вам сказать, что есть неизлечимые заболевания. Может быть, они будут излечимы через 10-20 лет, но сегодня люди от них умирают в страшных муках. Почему свои последние месяцы, а то и год, они должны мучиться? Где в этом хоть какая-то справедливость? Бывают, конечно, случаи, когда опухоль рассасывается, но их один на миллион. А ведь опухоли стремительно молодеют, „наглеют“. Речь уже идет не о 60-70-летних больных, а о 40-45-летних, когда у молодых людей нет никаких шансов. К тому же существует пассивная эвтаназия, когда безнадежных не лечат, а просто дают им наркотики», — сказал Полеев.

По мнению специалиста, решение об эвтаназии должен принимать консилиум из трех-пяти врачей, которые не работают в клинике, где проходит лечение тяжелобольного. Например, подобные независимые комиссии есть в психиатрических больницах. Опытные медики по жалобам родственников могут проверить правильность госпитализации того или иного пациента.

По словам Полеева, к эвтаназии должны прибегать исключительно в тех случаях, когда больной испытывает боли и мучения. Врач не должен помогать физически здоровым людям с психическими расстройствами или наклонностями к самоубийству покидать этот мир.

«Опытный врач-онколог, который отдал медицине десятки лет, способен сделать вывод о том, как будет развиваться болезнь. Так же, как опытный журналист знает, какая из его статей будет пользоваться успехом, а какая — нет. Все то же самое и с эвтаназией. У нас какое-то невротическое отношение к смерти, я бы даже сказал, полурелигиозное. Думаю, что со временем мы начнем относиться к смерти более рационально. Пока же нужен парламентский закон о консилиуме врачей. Думаю, что он смог бы облегчать несколько тысяч жизней, вернее, смертей в год. На Западе борьба за эвтаназию — это движение и врачей, и больных. У нас же ничего подобного нет», — уверен Полеев.

Член-корреспондент РАН, директор Института мозга человека имени Н. П. Бехтеревой РАН Святослав Медведев согласен, что эвтаназия нужна, но в России в ближайшей перспективе закон о «благой смерти» вряд ли появится.

«Я понимаю, что эвтаназия может быть полезна. Бывают ведь ситуации, когда у человека ничего не остается, кроме боли. Или терминальная стадия рака, когда мозг погиб, а тело еще как-то существует. Но в западных странах, когда принимаются решения об эвтаназии, собирается большая комиссия, которая тщательно проверяет все обстоятельства, — рассуждает Медведев. — У нас же все может вылиться в то, что решения будут принимать руководители отделений: „Все, этого отключай!“ Вот этого я боюсь! Решение о необходимости эвтаназии должно приниматься единогласно, с учетом мнений разных специалистов, беспристрастных свидетелей, государственных решателей. У нас же традиции подобных консилиумов просто нет».

Главный невролог Санкт-Петербурга, академик РАН Александр Скоромец признается, что отношение сердобольных людей к проблеме эвтаназии, которые считают, что обреченному человеку надо помочь спокойно уйти в иной мир, ему не близко. Вместе с разрешением эвтаназии в российскую медицину может хлынуть криминал. Кроме этого, если тяжелобольных просто лишать жизни, то способы их лечения так никогда и не будут найдены.

«Если пациентам с тяжелым болевым синдромом просто помогать уходить в мир иной, то наука остановится на десятилетия, а то и на столетия. Не будет никакого прогресса в лечении. Есть больные с метастазами, которые мучаются от рака. Но если их не пытаться лечить, то и не откроется никакой новый вариант лечения. Лечение всякой болезни — это эксперимент над человеком. Не надо рассуждать о том, палач ли врач, решившийся на эвтаназию, или нет. Это какой-то игиловский ход мысли (ИГИЛ — запрещенная в России террористическая организация — „Росбалт“). Врач должен с холодной головой, применяя все знания, лечить больного. Я против эвтаназии», — заключил Скоромец.

Публицист и журналист Александр Невзоров не считает, что эвтаназия может застопорить развитие медицины. «Прогресс в медицине создается не врачами. Медицину двигает вперед наука. Если бы было наоборот, то от болезней мы бы продолжали спасаться селитрой и клизмами», — отметил он. По мнению Невзорова, эвтаназия и так уже существует в России. А если в стране появится официальный закон, то в медицину вряд ли придет криминал.

«У нас и так ежегодно появляются целые кладбища из жертв врачебных ошибок», — подчеркнул журналист.

По его словам, человек имеет полное право распоряжаться своей жизнью. В том случае, если он испытывает нестерпимые боли, он должен иметь возможность попросить о смерти.

Александр Калинин