Зубовский институт как поле боя

«Российский институт истории искусств находится в положении города, захваченного врагами и отданного на разграбление. Но если раньше завоеванный город отдавался войскам для уничтожения на три дня, то с РИИИ это продолжается уже пять месяцев», - такой аналогией охарактеризовала происходящее в петербургском доме науки и искусства бывший директор института, доктор искусствоведения Татьяна Клявина.

На пресс-конференции схожих аналогий из уст бывших и действующих сотрудников РИИИ звучало много. Однако все они сводились к одному: то, что творится в стенах исторического здания на Исаакиевской площади, 5, может загубить петербургскую школу искусствоведения на корню. А, может, и не только петербургскую.

История с РИИИ, где полным ходом идет «оптимизация работы», началась не вчера, и является не единственной в своем роде. Это лишь отголосок тех масштабных преобразований, организованных Министерством культуры, которым подверглись все научно-исследовательские институты страны. В петербургском учреждении основные боевые действия начались в июне, после увольнения с должности директора Татьяны Клявиной. К ней, руководившей институтом 20 лет, у Минкультуры нашлось множество претензий — и насчет якобы розданных «направо и налево» квартир РИИИ, и по поводу не слишком эффективной организации работы института. В результате исполняющим обязанности директора была назначена доктор исторических наук Ольга Кох.

Сейчас в конфликте нового руководителя и прежних сотрудников наблюдается очередная эскалация. «Уволен уже 21 человек, причем трое — по статье за неоднократное нарушение трудовой дисциплины. Остальные были сокращены», - рассказывает старший научный сотрудник сектора театра, председатель профсоюзной организации РИИИ Джамиля Кумукова.

Под сокращение попали как научные сотрудники, так и простые лаборанты. И.о. директора Ольга Кох на днях объяснила это стандартной «оптимизацией» и необходимостью развития. По ее словам, сейчас перестраивается деятельность института, «поэтому нужны молодые, современные, активные люди, которые готовы работать в условиях грантов и федеральных целевых программ». "Я понимаю, что режу по-живому, но если мы хотим развивать институт, двигаться вперед, то должна происходить естественная ротация кадров", — отмечала тогда в беседе с корреспондентом «Росбалта» Ольга Кох. Прийти, кстати, на пресс-конференцию она не смогла, хотя ее слово является особенно важным в этом непрекращающемся споре.

«Эта оптимизация никому никоим образом не объяснялась. Кто докажет, что после увольнения того или иного научного сотрудника уровень института повысится?» - вопрошает Кумукова.

«Оптимизация, ротация — это пустые слова... С уходом людей закрываются темы, над которыми сотрудники работали годами. Никому не важно, что станет с научными работами. За что, получается, человеку все это время платили деньги? Или, к примеру, предполагается закрытие редакционно-издательского отдела. А у нас на выходе энциклопедия «Александринский театр», которую тоже надо редактировать», - поясняет Клявина.

Волна сокращений в НИИ прокатилась по всей стране. В июне Григорий Ивлиев в интервью газете «Известия» рассказал, что увольнения оказались масштабными - в некоторых институтах сократили до 40% работников. Однако, по его же словам, «в основном оптимизация прошла безболезненно». Это «в основном» явно не относится к Российскому институту истории искусств — после отработки положенных по ТК двух месяцев сокращенные работники намерены подать в суд.

Но уже сегодня в суде лежат иски трех старших научных сотрудников, уволенных за прогулы. По словам председателя профкома, действия администрации Зубовского института просто абсурдны. Евгения Хаздан, Андрей Кириллов и Игорь Вдовенко лишились своих должностей с неприятными записями в трудовых книжках из-за отсутствия на рабочем месте в те дни, которые уже много лет отведены для работы в библиотеках, музеях и архивах. Оказалось, что 9 августа в распорядок института были внесены изменения — вместо двух присутственных дней у научных сотрудников появилась полноценная рабочая неделя (за исключением одного «библиотечного» четверга).

«Как можно ученых с мировым именем — Кириллов, например, издавал книгу в Англии — увольнять за прогулы? У людей, которые руководят наукой, такое сознание, что для работы необходимо восьмичасовое сидение за столом у окна. Но невозможно заниматься наукой просто за компьютером! Людям преподавать запрещается, потому что они должны сидеть за столом», - возмущается доктор искусствоведения, профессор, член диссертационного совета РИИИ Вадим Максимов.

Тут, как и полагается, у каждой стороны — своя правда. Ольга Кох говорит об отсутствии дисциплины и чуть ли не «мертвых душах», которые в институте не появляются вовсе, ее оппоненты — сами сотрудники РИИИ и члены диссертационного совета — заявляют о постоянной загруженности ученых и их плодотворной работе над научными трудами. Причем последние уверены: новая политика направлена не на улучшение работы, а на устранение неугодных и несогласных.

У «несогласных» к нынешнему руководству Зубовского института накопилось довольно много претензий. В частности, они касаются ученого совета, который за пять месяцев не собирался ни разу. «Ученый совет — это рабочее сердце института, НИИ не имеет права существовать без него. Прежний совет был признан нелегитимным, но по факту не распущен, а новый не создан. Он как бы есть, но его как бы нет», - рассказывает уволенный старший научный сотрудник сектора театра, кандидат искусствоведения Андрей Кириллов.

Не собирается и диссертационный совет, уверяют сотрудники. «Последняя защита диссертаций была в июне. Аспиранты, у которых диссертации уже готовы, уходят защищаться в другие институты», - говорит попавшая под сокращение лаборант-исследователь сектора источниковедения, аспирантка Сусанна Филиппова.

«Кроме того, до сих пор не представлена концепция развития института, - добавляет Татьяна Клявина. - Она должна была быть отправлена в Министерство культуры еще в конце августа, но сегодня уже ноябрь, а концепцию так никто и не видел».

Нависла угроза и над существующими в институте коллекциями. По словам Клявиной, все коллекции могут раздать другим ведомственным учреждениям. А это и киноколекция, собираемая с 30-х годов прошлого века, и архив рукописных документов, и библиотека с 500 тыс. изданий, и коллекция, посвященная Аркадию Райкину.

Ну и наконец, бывшего директора РИИИ, так же как и профсоюз, возмущает само отношение руководства к оставшимся сотрудникам. По словам Клявиной и Кумуковой, и.о. директора института до сих пор не заключила с работниками коллективный договор, хотя заявка была подана 12 сентября. Профком, в свою очередь, перешел к активным действиям, и обратился в инспекцию по труду.

Какая научная работа может вестись в условиях постоянного напряжения и ожидания атаки, можно только догадываться. При этом перед руководством Зубовского института поставлены амбициозные задачи: например, довести доходы ученых до 128% средней зарплаты по региону (с этой установкой, к слову, многие сокращенные сотрудники и связывают новую кадровую политику). Именно специалисты с 45 тысячами рублей в месяц, по мнению Григория Ивлиева, и должны «обеспечить развитие культуры».

Причем развитие до такого уровня, чтобы Российский институт истории искусств занял ведущие позиции на Северо-Западе и в мире. «После оптимизации должно остаться 30 научных ставок. Это не институт и даже не отдел. О какой ведущей роли может идти речь?» - возмущается бывший директор Татьяна Клявина.

До сих пор, как заверяет Джамиля Кумукова, от всех высокопоставленных лиц, которым были направлены письма, жалобы и увещевания, приходят сплошные отписки: институт сохранится, его научная деятельность продолжится, здание никто не заберет. При этом сокращения продолжаются, а оставшиеся работают, словно сидя верхом на пороховой бочке.

«Пока выпускники станут учеными, пройдет четверть века... Это просто разгром. Откровенный, разрешенный, санкционированный разгром. Институт отдан на уничтожение», - говорит Клявина. «Если преемственность разрушится, то наработанное десятилетиями будет не восстановить, это все будет утрачено», - вторит ей Вадим Максимов.

Сейчас всем сотрудникам интитута - и бывшим, и действующим - очень хочется услышать аргументированную позицию противной стороны, и главное — Министерства культуры, которое санкционировало всю эту оптимизацию российской науки. Может, у «главных» есть гениальный план по сохранению преемственности и выводу РИИИ в мировой авангард, а уволенные работники о нем просто не знают. Но им нужно знать, иначе бремя ответственности за уничтоженный город ляжет и на них — за то, что не защитили свой дом и свою науку.

Мария Бочко

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.