Врач - тоже человек?

В российском законодательстве не должно быть понятия «медицинская ошибка». По мнению чиновников, корректнее говорить не об ошибках конкретного врача, а о дефектах организации медицинской помощи в принципе. Пока идет дележ понятий, больной остается беззащитным.

В ближайшие дни должны начаться судебные заседания по иску о возмещении морального и материального вреда семье Адамович, чей маленький сын Игорь лишился руки в результате медицинской ошибки (об этом читайте здесь). Напомним, в августе 2010 года 9-летний Игорь Адамович поступил в Детскую городскую больницу №5 им. Филатова на несложную операцию по удалению аденоидов. Операцию сделали, однако затем мама в палате заметила, что сын как-то неестественно держит посиневшую руку и жалуется на боль в ней.

Игорь Адамович

"Игорь кричал от боли, но врачи ничего не говорили толком… Только на следующий день нас экстренно перевезли в Педиатрическую академию, там сделали ангиографию, которая показала, что в артерии образовались тромбы, удалять которые надо только оперативным путем… Ему вырезали кусок артерии, снова вшили, но тромбы никуда не исчезли… Потом началось сильнейшее носоглоточное кровотечение, его не могли остановить два дня. Игорь потерял 2 литра крови. Он фактически умирал там... — рассказала корреспонденту "Росбалта" мама Игоря Ольга. — Потом он неделю провел в искусственной коме, еще 3 недели в реанимации. А затем ему ампутировали руку, которую так и не удалось восстановить даже после двух сложнейших операций..."

Выяснилось, что на операции по удалению аденоидов врач-анестезиолог Олег Я. и медсестра-практикантка Анастасия М., делая наркоз, вместо вены попали в артерию. В отношении врача, подозреваемого в халатности, и медицинской сестры, подозреваемой в причинении тяжкого вреда 9-летнему мальчику, возбуждено уголовное дело, расследование которого продолжается и по сей день...

Другая громкая история, о которой также писал «Росбалт», месяц назад закончилась обвинительным приговором медикам (об этом читайте здесь). Напомним, Куйбышевский районный суд Петербурга признал виновными врача акушера-гинеколога Светлану Нисковскую и акушерку Елену Воробьеву (бывших сотрудников роддома № 6 им.проф. Снегирева) виновными в совершении преступления, предусмотренного статьей 238 УК РФ ("Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности"), и приговорены каждая к 2 годам условного лишения свободы с испытательным сроком 2 года. Суд не назначил штрафа ни той, ни другой, однако в суде идут параллельные слушания по гражданскому делу, по которому пострадавшие надеются получить компенсации, которые пойдут на дальнейшее лечение маленького Дениса Сафронова, ставшего, по вине медиков, тяжелым инвалидом — малыш никогда не сможет двигать правой рукой...

Денис Сафронов

Заметим, в обоих случаях медики были либо уволены сразу, либо получили выговоры. Руководители обоих медучреждений фактически самоустранились от какого-либо человеческого (и нечеловеческого тоже, а хотя бы служебного) общения с родственниками пострадавших и буквально послали всех в суд. Судебные дела, связанные с медошибками, у нас длятся, как известно, годами, а без хороших адвокатов затухают и вовсе. Между тем количество покалеченных, а то и погибших по вине либо непрофессиональных медиков, либо безответственных руководителей, не уменьшается.

При этом в российском законодательстве до сих пор нет понятия «врачебная ошибка». Нет даже норм, по которым можно оценивать качество оказания медицинской помощи.

«Человеку свойственно ошибаться, а врач — тоже человек, - философски рассуждает начальник отдела по работе с гражданами Управления организации защиты прав застрахованных граждан ТФОМС Геннадий Лопатенков. - Именно поэтому в законодательстве многих стран нет понятия «врачебная ошибка», а говорится об ошибке медицинской, что гораздо шире. Это связано с тем, что доктор — только вершина айсберга, которая видна и доступна. А в 90% случаев причины надо искать не в нем, а в самой системе организации медпомощи, в действиях коллег, руководства, в нехватке оборудования».

Сейчас по российскому законодательству конкретный врач несет юридическую ответственность только в том случае, если будет доказано, что он мог поступить правильно, но этого не сделал. То есть будет доказан факт умышленного причинения вреда здоровью или причинения смерти. Кстати, последний и весьма редкий для нашей судебной практики прецедент обвинительного заключения акушерам роддома именно на этом и основывался.

«… Врач акушер-гинеколог Светлана Нисковская и акушерка Елена Воробьева умышленно, с нарушением тактики проведения родов, провели неадекватные мероприятия по родовспоможению… они, осознавая тяжесть последствий и недооценив степень риска, выбрали неправильную тактику оказания медицинской помощи...», - это строки из приговора судьи Куйбышевского федерального суда Санкт-Петербурга Юлии Трофимовой.

Впрочем доказать подобное весьма непросто — критериев оценки, напомним, до сих пор нет, привлеченные эксперты зачастую необъективны, да и не всякий потерпевший готов дойти до судебных тяжб в такой стадии. Пока, по признанию самих чиновников, остается «гадание, интуитивное понимание, субъективные взгляды школ»...

Впрочем, чиновники обещают, что критерии оценки качества оказания медпомощи появятся уже … через 3 года.

«В середине двухтысячных годов, когда создавался Росздравнадзор, контроль качества медпомощи подразумевался в медучреждениях всех форм собственности, - рассказывает и.о. руководителя управления Росздравнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Сергей Лытаев. - Потом часть контрольных полномочий передали на уровень субъектов, потом снова отобрали... Сейчас планируется, что снова федеральные органы начнут плановые проверки... Между тем только в наше управление за год приходит около 500 жалоб на медуслуги, мы рассматриваем их все, привлекаем прокуратуру. Правда, это надзорное ведомство может включать свои полномочия только тогда, когда есть угроза жизни человека или нарушение прав потребителя».

При этом, по мнению федерального чиновника, сущность медицинского «дефекта» очевидна: это либо бездействие медика, либо халатность.

Однако, оказывается, сегодня в Петербурге существует даже третейский суд медицинского страхования и здравоохранения, председателем которого является бывший врач и бывший депутат Заксобрания Игорь Тимофеев. Правда, по словам самого Тимофеева, они «стараются не кошмарить ситуацию», а потому третейский суд рассматривает исключительно медико-экономические проблемы, касающиеся споров между медучреждениями или неправомерного взимания денежных средств.

«Хотя можно поручить суду и этические споры», - задумчиво предлагает Тимофеев.

Пока суды да дело, обычный рядовой пациент по-прежнему беззащитен и перед врачом, и перед страховой компанией, как бы последняя публично не обещала всяческую поддержку, и перед законом.

"Запомни: ты сама виновата!" — так науськивала роженицу Аню, маму ставшего инвалидом Дениса, врачи знаменитой Снегиревки. — И вообще скажи спасибо, что ребенок жив остался". Так они твердили до тех пор, пока семья Сафроновых твердо не решила обращаться в суд. После заявления руководители медучреждения прекратили всяческое общение.

«Если человек обращается в суд, то суд почти всегда встает на сторону пациента, - соглашается Сергей Лытаев. - Но вот до суда дойдет не всякий, особенно если у человека или его близких горе».

В 2015 году, по обещаниям чиновников, будут разработаны некие стандарты, по которым, в том числе, будет и оцениваться качество оказания медпомощи. Если кто-то «облажался» и пациент пострадал или погиб, суд будет рассматривать, все ли стандарты медучреждение и врачи выполнили. Если нет — наказание. А вот если да, а пациент все равно стал инвалидом, умер или хотя бы «просто» понес физические и нравственные страдания, то...

Что будет дальше — сейчас никто толком и не знает. Лицензирования собственно деятельности конкретного врача (кроме, пожалуй, стоматологов) в ближайшие десятилетия не предвидится, практика последних лет не припоминает также лишения лицензии и самого медучреждения. Берегите себя и близких.

Марина Бойцова