Таджики не хотят ехать в Россию

Приговор, вынесенный на днях российскому и эстонскому летчикам в Душанбе, считают таджикские правозащитники, не скажется на судьбе многочисленных гастарбайтеров из бывшей советской республики, работающих в РФ. Гнев Москвы их не затронет, поскольку эта тема не выгодна прежде всего российской стороне. Трудовые мигранты из Таджикистана для отечественных чиновников важнее свободы гражданина России.

Казалось бы, сотни тысяч таджиков, работающих в России и содержащих в Таджикистане семьи на добытые в бывшей метрополии рубли, - отличный козырь в руках российских властей на переговорах о судьбе летчиков. Но, как утверждают таджикские правозащитники, эта тема вряд ли будет основной в ходе дальнейшего торга. Всего, по оценке председателя наблюдательного совета таджикского Бюро по правам человека и соблюдению законности Зульфикора Замонова, побывавшего в Петербурге, из Таджикистана в поисках средств к существованию уезжают более миллиона человек. Хотя точной статистики на этот счет нет, подавляющее большинство из них - более 80% - оседает в России. Оставшаяся часть преимущественно едет на заработки в Казахстан.

При этом, утверждает Замонов, сами таджики не горят желанием уезжать из родного края в северные страны. К этому их толкает нужда и местное правительство. По словам питерского журналиста Андрея Рысева, изучающего проблемы миграции и побывавшего в минувшем году в Таджикистане, есть несколько основных причин, толкающих таджиков на переезд. Прежде всего, это, конечно, тотальная безработица. Большинство предприятий, доставшихся республике в наследство от Советского Союза, попросту не работает.

"В советское время руководящий состав местных предприятий состоял преимущественно из русских, таджики были управленцами среднего звена и рабочими, - поясняет Рысев. - В постсоветское время русские оттуда бежали".

Предприятия встали, а местное население перешло на натуральное хозяйство. Дошло до того, что сдавая выращенный на собственных наделах хлопок, люди оставляют стебли - зимой ими хорошо отапливать жилища. Из-за сильной азиатской клановости занять немногочисленные достойные рабочие места весьма сложно. Да и средняя зарплата в Таджикистане, поясняет Зульфикор Замонов, не превышает $30. Выход у местного населения один - Россия. Ну или Казахстан.

Такое решение проблемы, поясняет Рысев, выгодно и таджикскому правительству, которое "сбрасывает" из страны лишнее население. Тем самым, решая две задачи: во-первых, снижает нагрузку на и без того маленький рынок занятости, во-вторых, избавляется от излишне пассионарной части населения. Не секрет, что в Россию перебираются в основном молодые мужчины, а для правительства своей страны они представляют реальную угрозу, особенно в свете "бархатных революций" в регионе.

Поскольку, по данным правозащитников, трудовые мигранты есть почти в каждой таджикской семье, то их денежные переводы играют важную роль для местной экономики. Кроме того, электронные и почтовые переводы облагаются еще и государственным налогом, средства от которого поступают в бюджет страны. Можно быть уверенными, что таджикское правительство полностью удовлетворено таким положением вещей. Но обрекая собственных граждан на вынужденную эмиграцию, чиновники даже не задумываются об их положении за рубежом.

"Консульские службы Таджикистана фактически не оказывают помощь в защите прав своих граждан - трудовых мигрантов", - говорит петербургский юрист Анна Удьярова.

Сами мигранты слабо осведомлены о своих правах и зачастую страдают правовым нигилизмом. Таджикское государство же не проводит соответствующую работу среди населения, хотя именно оно, по мнению правозащитников, обязано это делать.

"В Таджикистане все проблемы мигрантов правительство переложило на плечи общественных организаций, - утверждает Замонов. - Но они не могут заниматься этим систематически, поскольку сильно зависят от грантов".

Характерна ситуация с русским языком в этой республике. Число трудовых мигрантов-таджиков в России и Казахстане, где русский для мигрантов - язык межнационального общения, растет год от года. И было бы разумно, если бы "великий и могучий" в этой стране был на особом положении. Но, как уверяют правозащитники, количество часов изучения русского языка в учебных заведениях резко сокращается. Поэтому, благодаря местечковому национализму таджикских правителей, среди молодого поколения уже много людей, по-русски не говорящих. Хотя рано или поздно значительная их часть окажется в России. Возможно, положительно на ситуации с русским языком скажется инициатива российских законодателей по обязательному языковому экзамену для мигрантов. Но когда это случится, и случится ли вообще, не известно.

Безразличием к судьбе своих граждан со стороны таджикских властей с охотой пользуются и российские бизнесмены. Как говорит Удьярова, сложившаяся в России система отношений бизнеса с мигрантами не способствует разрешению ситуации. Ведь даже хорошее знание таджиками русского языка и своих прав - не гарантия, что их не обманет работодатель.

"Тех, кто требует соблюдения своих прав, - поясняет Удьярова, - работодатель грозит уволить и найти на их место более сговорчивых".

Таджики, цепляющиеся за любое предложение, вынуждены работать без договоров и четких гарантий того, что они получат заработанные деньги. Которые часто не доходят до них от заказчика, а оседают в карманах посредников. Соглашаясь работать без прав, социальных гарантий и по местным меркам за копейки, мигранты автоматически создают и нервозную ситуацию в российском обществе, поскольку изначально составляют неравную конкуренцию местным жителям, требующим к себе более уважительного отношения. Бизнесмены же могут шантажировать российских работников заменой их на безропотных азиатов. Увы, но отечественная бюрократия проконтролировать ситуацию откровенно не способна. Или, возможно, не нацелена на это, поскольку получила хороший инструмент для экономического развития - пускай жилой дом или торговый центр и построены рабочими, ночующими по двадцать человек в одной бытовке и получающими мизерную зарплату, но ведь они построены. При этом затраты на их возведение значительно меньше, чем если бы их строили российские граждане.

Таким образом, сторонам, действительно способным поменять ситуацию с трудовой миграцией, - это не выгодно. Для таджикского правительства собственные граждане - живой товар, приносящий прибыль в казну. А для российских властей мигранты - инструмент экономического роста. В проигравших - толпы современных рабов из Таджикистана и жители России, которые, во-первых, вынужденны конкурировать на рынке занятости с сотнями тысяч мигрантов, которых не надо обеспечивать соцпакетом и пенсиями, а, во-вторых, невольно соседствующие с огромным числом представителей иных культур, нормы которых, мягко говоря, не всегда им понятны.

До недавнего времени скучающие по советским временам россияне были хоть как-то удовлетворены повторяемой чиновниками мыслью о том, что мигранты - это еще и рычаг политического давления на независимые младогосударства, который может пригодиться в случае возникновения с ними проблем. Но и эта теория не выдержала проверку практикой - иначе российский летчик Владимир Садовничий, скорее всего, не получил бы непонятно за что 8,5 лет от судебной системы бывшей советской республики.

Константин Петров