Сколково имени Пушкина?

Конфликт вокруг планов перевода в Сколково части фондов Музея изобразительных искусств имени Пушкина разгорается прямо на наших глазах. Впрочем, наметился и компромисс: в иннограде может появиться выставочный центр и небольшой депозитарий музея.

Итак, ГМИИ имени Пушкина, весь его «музейный городок» в самом центре Москвы, между метро «Библиотека имен Ленина» и «Кропоткинская», проходит крупномасштабную реконструкцию, рассчитанную на срок до 2018 года. Министр культуры РФ Александр Авдеев, будучи сторонником вывода музейных хранилищ из исторического центра, предложил построить на окраине и фондохранилище для ГМИИ. И в качестве конкретного места назвал Сколково – строящийся супер-наукоград-«инноград».

Музей категорически воспротивился, приводя также простые аргументы: картины, археологические находки и другие экспонаты могут пострадать от перевозок. И вообще, планом реконструкции предусмотрено сооружение фондохранилища как раз на месте. И вот, по последним данным, достигнуто (или, по крайней мере, наметилось) некое компромиссное решение: дирекция ГМИИ не исключает открытия в Сколкове филиала музея.

Кто прав в данном споре? Сильные (и довольно простые, что дополнительно их усиливает) аргументы имеются у всех сторон. Несколько экспертов, не сговариваясь, назвали корреспонденту «Росбалта» главный довод в пользу позиции Минкульта. Ну, действительно, во всем мире музейные фонды (хранилища, «депозитарии», как угодно) постепенно переезжают на окраины. А с некоторых пор – и фонды Эрмитажа в предместья Северной столицы. Потому что в историческом столичном центре пространство очень дорого, и там должны находиться только учреждения (объекты), непосредственно контактирующие с человеком.

«Депозитарии или хранилища – по сути, склады, – заметил известный культурный и архитектурный обозреватель Григорий Ревзин, который некоторое время был членом попечительского совета ГМИИ и сейчас является членом градостроительного совета Сколкова. – У склада очень понятный режим: охрана, и требуется, чтобы особенно народ там не ходил. И получается, что целые кварталы «внутри» оказываются отчужденными от жизни города. Даже если мы заявляем, что у нас «открытое хранилище» – это просто другой режим работы склада. Он предполагает групповое посещение с очень небольшой пропускной способностью. Экскурсовод должен все время идти с группой, которую он может всю видеть».

«На том пятачке, где расположены Пушкинский музей и Ленинская библиотека, в последние пять лет у каждого из них возникла программа развития, - продолжал Ревзин. - Ленинская библиотека строит запасное книгохранилище в сторону квартала Минобороны, недавно нам удалось остановить строительство депозитария Музеев Кремля на том пятачке, который не совсем правильно называется Боровицким холмом. И Пушкинский музей в том квартале, который непосредственно примыкает к Боровицкой площади, тоже строит депозитарий. Во всех случаях это омертвляет пространство. Получается довольно абсурдная ситуация: мы вкладываем деньги в развитие культуры, а получаем омертвление городского пространства».

По поводу идеи возвести фондохранилище именно в Сколкове, Григорий Ревзин рассказал: «Впервые я об этом услышал от сити-менеджера Сколкова Виктора Маслакова месяца четыре назад, когда он меня попросил организовать конкурс. Очевидно, идея исходила от медведевского окружения, ведь Сколково – это детище Дмитрия Анатольевича».

Самому Ревзину эта идея в принципе пришлась по душе. «Если удается расположить музейную коллекцию в поселке, где все люди с высшим образованием и имеют культурные запросы, то это для коллекции хорошо – значит, она кому-то нужна, - отметил эксперт. - И вот там-то как раз посещение «открытого хранилища» тремя группами по пять человек в час – это культурное событие, как в том же Сколкове».

Тем не менее, директор ГМИИ Ирина Антонова была резко против, о чем Ревзин и вынужден был сообщить сити-менеджеру. Собственно, позиция музея тоже вполне понятна: дирекция любого музея предпочла бы иметь все фонды у себя под рукой. Это можно назвать «феодальной привычкой держать амбар во дворе». Так ведь и слово «феодальный» - не всегда сплошь ругательное. В случае с Ириной Александровной Антоновой можно применить слово «аристократический».

Как заметили корреспонденту «Росбалта» в архитектурных кругах, для жизни музеев вообще свойственна такая тенденция: когда фонды куда-то переезжают, там неизбежно возникает в том или ином виде «филиал», какая-то «параллельная дирекция», с различными деталями аппаратной жизни. Ну и, естественно, «центральная дирекция» предпочла бы таких вещей не допускать.

«Мне кажется, происходит некоторое недопонимание, что фондохранилище – это не только температурный особый режим и режим охраны, но еще и соответствующий штат музейных работников, - подчеркнул другой известный культурный обозреватель, Григорий Заславский. - Заставить музейных работников, про которых все знают, что они получают мизерные зарплаты, три часа ехать на работу и три часа обратно, невозможно. Поэтому данная идея переезда фондохранилища в Сколково и превращения его там в некое открытое музейное пространство представляется совершенно непродуманной и даже вредной».

Остроту ситуации придают упорные слух о том, что на том месте в центре, где по плану должно появиться фондохранилище, теперь планируется пятизвездочный отель – идею которого вольно или невольно поддерживает Минкульт. В таком случае, план вытеснения фондов в Сколково выглядит и впрямь неблагородно.

«Для фондохранилища музея Пушкина выделена площадка по уже утвержденной нынешним президентом Дмитрием Медведевым концепции развития, - напомнил Григорий Заславский. - Это участок в Малом Знаменском переулке. Я также знаю, что есть альтернативный, разрабатывающийся без участия музея план развития этого музейного городка, который предусматривает строительство как раз на этом месте пятизвездочного отеля. Вот между отелем и фондохранилищем, мне кажется, выбор для любого цивилизованного человека очевиден».

«Пятизвездочный отель включает в себя обязательно бассейн, - подчеркнул собеседник агентства. - А бассейн, как бы его ни защищали – это совсем другая влажность, которая повредит все «идеи» музейного городка. Можно, как предлагает один из членов попечительского совета, сделать в первых этажах музейных зданий бутики модной одежды, но тогда чем это отличается от отвернутой всем музейным сообществом идеи дома «Апельсин», где во 2-4 этажах была бы Третьяковка, а на 1-м – офисы. Мне кажется, премьер, когда посещал ГМИИ в конце 2011 года, достаточно ясно сказал: не надо превращать музей в коммерческую палатку».

Если еще вспомнить, что на месте Храма Христа Спасителя более 30 лет располагался бассейн «Москва», и все искусствоведческое сообщество криком кричало, что водяные пары портят нежные предметы искусства, - то получается и вовсе трагикомично. Пусть даже бассейн «Москва» был общегородской, воистину огромный и к тому же открытый, подогреваемый, а бассейн роскошного отеля будет маленький, приватный и под стеклянным колпаком, - все равно, неостроумно как-то.

Впрочем, Григорий Ревзин более осторожно подходит к таким прогнозам. «О строительстве нового пятизвездочного отеля речь не шла, - рассказал он. – Дело вот в чем музею принадлежит старый доходный дом, 12-этажный, на Знаменке. Одно время в нем давали квартиры сотрудникам ГМИИ. Для музейного использования этот дом сложный. Возникал вопрос: а что делать с ним? Вот Ирина Александровна предлагала там гостиницу – многие европейские музеи имеют гостиницу, где принимают гостей. При таком знаменитом музее она должна бы быть пятизвездочной. Но музей не умеет управлять гостиницами. Кто будет оператором? Это большие проблемы: такая гостиница большую часть времени занята людьми, которые дохода-то не приносят. Или мы ищем оператора на пятизвездочный отель – но тогда как быть с приглашенными гостями? Решение так и не принято, его оставили на будущее».

Какого развития событий можно ожидать дальше? Расходясь во мнениях с Ириной Антоновой, Григорий Ревзин, тем не менее, убежден, что без ее активного согласия никакие программы реализовывать невозможно – и это правильно. «Этот музей без Ирины Александровны, без ее харизмы, будет стоить вполовину меньше, - подчеркнул эксперт. - Поэтому реализовывать программы, которые ей не нравятся, невозможно. Не хочет – значит, не будет».

По поводу же последней идеи сколковского филиала ГМИИ, собеседник агентства высказался скептически. «Это паллиативное решение, – отметил Ревзин. – Имеется ввиду: вы депозитарий постройте в центре, как положено, а если Сколкову нужен музей – то пожалуйста. Но в результате таких компромиссов теряется то, ради чего все затевалось. Филиал без коллекции - нежизнеспособен. Коллекция же у ГМИИ маленькая – это не Эрмитаж. Большие фонды – это в основном нумизматика и археология. Десятки тысяч наконечников стрел. Возить в Сколково импрессионистов вряд ли станут. Хорошую выставку надо в Пушкинском показывать, а если она плохая – зачем для этого здание строить?»

Леонид Смирнов