Усадьба, которой повезло

У любителей городской старины есть повод порадоваться. На Малой Дмитровке состоялась презентация отреставрированной городской усадьбы – восстановленной профессионально и щедро, с соблюдением всей или почти всей архитектурной «аутентичности».

Пример для Москвы пока еще исключительно редкий. Уж сколько говорится о том, что много в центре столицы старинных особняков – особняки-то не так уж и рушили, их материальная ценность была очевидна всем – да только внутри-то почти сплошь «евроремонты». А старая обстановка утрачена, и «интерьер» утрачен куда изряднее, чем «экстерьер» - очень мало надежд на восстановление подлинных роскошных убранств. Настоящая реставрация очень дорога, у города и вообще у государства таких денег однозначно нет, а частные инвесторы… ну, да, да, на эту тему уж столько сказано, что нет нужды повторяться.

И вот, теперь общественности и прессе был явлен пример… нет, даже не «частно-государственного партнерства», потому что государство здесь не так уж много сделало – и даже не меценатства. Все-таки, дом 18а по Малой Дмитровке частный инвестор приобрел для себя, а не для «народного просвещения». Но все-таки, перед нами пример благой деятельности частных лиц, проникнутых безусловным уважением к истории и культуре. Или, как отметил руководитель Москомнаследия Александр Кибовский, «пример грамотного, корректного восстановления памятника на внебюджетные средства».

Малая Дмитровка (бывшая при советской власти улицей Чехова) – улица историческая, старых домов на ней много. Тем не менее, дом 18а, расположенный ближе к Садовому кольцу, и снаружи заметно отличается тем, что он явно отреставрирован и ничуть не изуродован – а поблизости немало примеров как искажений, так и заброшенности. Это именно городская усадьба, главный дом с мезонином стоит в глубине двора, за оградою, а на улицу выходят два флигеля. Все это окрашено в какой-то «мягкий» колер, то ли «кремовый», то ли «телесный», то ли даже «морковный», - но посмотреть приятно.

Усадьба хороша, как с фасада, так и со двора

Как памятник, этот дом именуется «Дом, в котором жил один из организаторов Северного общества Михаил Фотиевич Митьков». Странное какое-то название – оно было дано в 1976 году: в СССР для сохранения старинного здания было крайне желательно связать его с именем какой-нибудь революционной или хотя бы прогрессивной персоны.

Сегодня Михаила Митькова почти никто, кроме историков, не помнит. Впрочем, зря - человек был, судя по всему, достойный. Перед тем, как стать декабристом – что сегодня далеко не для всех выглядит благом – он сначала стал героем Отечественной войны 1812 года, а до того – еще нескольких «незнаменитых», также почти забытых ныне военных конфликтов. Список боевых наград полковника Митькова весьма впечатляет. Все же, просто «домом Митькова» этот особняк назвать нельзя – декабрист жил тут всего пару месяцев у своего дяди, как раз перед восстанием. Затем был суд, крепость и каторга, а после ссылка, - в Красноярском крае Митьков положил начало метеорологическим исследованиям, да там и скончался.

Усадьба же была заложена в XVIII веке, в 40-е годы, но несколько раз перестраивалась (что естественно), и хозяев сменила немало, так что, в честь кого ее именовать, не очень понятно. Ныне сохранившийся каменный дом появился уже в XIX веке, при многолетнем владельце генерале Александре Соймонове (некоторые источники дают эту фамилию как САймонов). Он-то и приходился дядей Михаилу Митькову – а еще у него был внебрачный сын Сергей Соболевский, известный литератор и «эпиграмматист», друг Пушкина. Соболевский довольно долго жил в доме у своего папы, хотя и незаконного, и Пушкин частенько здесь бывал.

«Современный» же вид свой усадьба приняла в 70-е годы XIX, при владелице В.Д. Ладыженской, когда над домом изрядно потрудился знаменитый архитектор Август Вебер. Это был «пик расцвета», за которым последовало постепенное увядание.

При советской власти в доме сначала был Концессионный комитет ВСНХ, и некоторое время там работал Лев Троцкий, уже снятый с поста главы Реввоенсовета и переброшенный на экономику. Затем – райком партии, чье название менялось, так как реорганизовывались районы, но ближе к современности он подошел как Свердловский райком КПСС. Здесь, между прочим, в 1962 году исключали из партии Вячеслава Молотова. При Горбачеве здание передали центральному совету Всесоюзного общества трезвости – а уже в 90-е годы Московскому комитету по науке и технологиям.

Так что биография – богатая. Но нетрудно догадаться, что к концу всех этих «странствий» усадьба совершенно обветшала, даже снаружи, а уж от внутреннего богатейшего убранства остался только пшик. Памятник федерального значения, принадлежащий городу – но о том, чтобы восстановить его убранство за казенный счет, нечего было и думать. Как поведал на презентации Александр Кибовский, из бюджетных средств на это можно было бы затратить в лучшем случае 27 тыс. рублей на реставрацию 1 кв. метра помещения, - а для такой задачи это не деньги. Да еще провести не один, а массу тендеров на каждый вид убранства, - то есть, реальные шансы на такую задачу были равны нулю.

Но хотя дом и «казенный», в городской собственности, у него в конце концов нашелся богатый арендатор – инвестиционная компания ООО «Олимпийский дом». И то, что невозможно для казны, стало возможным для частного капитала, сумевшего вложить в реставрацию более $10 тыс. за 1 кв. метр.

Основным рассказчиком выступил главный архитектор реставрации Александр Студеникин, который и поведал вкратце основные вехи этой эпопеи, занявшей более трех лет (впрочем, для такого дела – немного). Вначале были проведены исследования – историко-архивные, архитектурные, инженерно-технические, искусствоведческие, да еще и археологические. Решено было восстанавливать облик дома на момент 1877 года – в «веберианском варианте». Для начала разобрали все многочисленные перегородки советских кабинетов – но и на расчищенном месте удалось найти только жалкие остатки старины. Таковы, например, латунные торшеры на парадной лестнице. В основном, конечно, все пришлось делать заново, по старым чертежам, в том числе и веберовским, которые удалось отыскать в архивах.

Стена парадной лестницы

То, что получилось, впечатляет не слабо: уж на что роскошный центральный зал, так вокруг него еще анфилада, а в ней, «лазуритовый зал», «французский зал», «английский кабинет», «шатровый кабинет», «музыкальный кабинет», все на свой лад, все роскошное. И от всего этого находили одни осколки. Больше всего пострадал «французский зал», где, как с легкой иронией поведал архитектор, под потолком был «расширительный водяной бак», который все время тек и заливал все помещение.

Камин и люстра в "лазуритовом зале"

Но достали и лазурит, и мрамор, выполнили «точечную позолоту» на потолках. Некоторое даже сожаление возникло при известии о том, что два роскошных камина с огромными зеркалами, обрамленными золоченой бронзой, восстановили - но сами камины «заглушили» от греха подальше: как рассказал Студеникин, кто-то из прежних горе-хозяев пытался жечь камины и чуть было не спалил дом.

Часы в "английском кабинете"

Наверху, в мезонине, восстановили крышевой стеклянный «фонарь», устроенный так, что рассветные лучи прекрасно освещают пространство черной винтовой лестницы, а внизу, в фойе, по случайно сохранившимся осколочкам воссоздали пол из мраморной мозаики в древнегреческом стиле. На парадной лестнице, помимо всего прочего, высажены пальмы в горшках по моде тех времен, и Студеникин серьезно выразил озабоченность, что пальмы болеют, несмотря на специально для них проведенную поливную систему. Подвалы вообще сделали в изначальном стиле XVIII века, выполняли «фрагментарную вычинку сводов», древние деревянные балки лечили от грибков, но каждую деревяшку, какую только было возможно, сохранили.

Потрудились и над внешним обликом. Прежде всего, поскольку дом ушел в землю почти на метр, вокруг него аккуратно срыли внешний слой, дабы вернуть архитектурный облик.

Помимо переднего, воссоздан и задний парадный выход с прекрасной лестницей. Жаль, сад маловат: по словам Студеникина, раньше участок у имения был гораздо больше и доходил до сада «Эрмитаж». Архитектору, конечно, хотелось бы вернуть эти владения усадьбе, тогда такой бы парк можно было разбить! А так, едва удалось предотвратить современную застройку прямо за забором – тут уж Москомнаследие вмешалось. Вообще, Александр Студеникин небрежно заметил, что по ходу дела пришлось расстаться с массой недобросовестных мелких подрядчиков, из-за чего его как главного архитектора угрожали убить, - но сам он жалеет лишь о том, что много рабочего времени расходуется на борьбу с идиотами.

Из современных дополнений, сбоку сделан въезд в подземный гараж – так, чтобы максимально никому не мешать с точки зрения пейзажа. Ну, а здоровый шкаф из деревянных жалюзи внутри у забора смотрится и вовсе мило – а там расположен «драйкулер» для поддержания микроклимата всего дома.

И все это – не музей, а рабочее здание с офисами. Генеральный директор «Олимпийского дома» Александр Хрипунов кратко поделился планами выкупа объекта или хотя бы продления долгосрочной аренды и немного суховато заметил, что экскурсий пока проводить не планируется.

Кто-то с социалистическими взглядами может и сказать: чему, мол, радоваться-то особо? Ну, будут банкиры тут роскошествовать на высосанные из народа средства. Но возможна и другая точка зрения. Хорошо, что этот шедевр архитектуры воссоздан и существует. Вопрос о том, как и в какой мере этот шедевр сделать «доступным для зрителя» история как-нибудь решит.

Леонид Смирнов, фото "Росбалт"