Некрасова - на Яузу, Магомаева - в ограду

Памятник-бюст поэту Николаю Некрасову оказался в Москве в положении скитальца. И если ситуация в ближайшее время не найдет разрешения, то к бюсту великого поэта будут применимы его собственные горестные стихи: «И пошли они, солнцем палимы, повторяя «Суди его Бог».

Надо заметить, Николай Алексеевич любил бесприютных и гонимых, и может быть, даже не слишком обиделся бы на чиновников, гоняющих с места на место его бюст – а заодно еще и библиотеку, и школу его имени. «Некрасовский вопрос» стал гвоздем программы на очередном заседании Комиссии по монументальному искусству при Московской городской думе. Спор дошел аж до удаления прессы из зала, чего в этой интеллигентной обители давно не случалось.

Суть дела проста: в Москве только один памятник Некрасову – и тот бюст. Но, говорят, весьма талантливый, – работа знаменитого скульптора Иосифа Чайкова. Открыт он был в 1960 году во дворе школы №613 имени Некрасова, в Большом Харитоньевском переулке, - это старейший московский район, окрестности Чистых Прудов. Так бы он себе и выстоял века, но ничто не вечно под луной. Школа переехала – недалеко, на улицу Чаплыгина, номер 613 остался, а имя Некрасова куда-то делось, в Интернете его больше нет, по крайней мере. Но не в том беда – как было доложено на комиссии, школьный двор на новом месте очень маленький. И для памятника площадка совсем уже невыигрышная. Это, кстати, наводит на размышления – школьный двор-то не одному только памятнику нужен, самим ребятишкам тоже какое-то дворовое пространство требуется. Ладно, это другая уже тема.

А старое школьное здание снесли, - и на его месте готовятся строить новое здание Высшего арбитражного суда РФ. Вообще-то, некрасовская лира к невеселой судебной тематике кой-какое отношение имеет. В том числе и к арбитражной – да вот, хотя бы: «А за луга поемные наследники с крестьянами тягаются донесь. Влас за крестьян ходатаем, живет в Москве… Был в Питере. Да что-то толку нет». В общем, с гражданской точки зрения, вполне бюст Николая Алексеевича мог бы озарять своим скорбным челом двор Высшего арбитражного суда. Да вот беда: похоже, там вообще никакого двора не будет. Котлован станут копать во всю площадку. И посему судебная инстанция покорнейше просит памятник побыстрее куда-нибудь подвинуть. И готова соответствующие издержки оплатить. Это – еще один повод для невеселых размышлений: уплотнение центра Москвы-то продолжается.

Нашлось и новое место: Некрасова готов приютить парк «Музеон», что раскинулся на Крымском валу, у стен Центрального дома художника. Директор «Музеона» Михаил Пукемо прислал соответствующее заявление и своего представителя. Но не тут-то было. Два уважаемых члена комиссии – президент Московского союза художников Иван Казанский и историк архитектуры Сергей Петров, деликатно засвидетельствовавши уважение к «Музеону», с таким предложением не согласились.

Как напомнил Казанский, в «Музеон» в свое время свезли массу советских памятников, которые демократическая общественность на волне 1991 года низвергла с пьедесталов, - а до переплавки тогда дело не дошло. Тут вам и «Железный Феликс» с Лубянки, и Свердлов, и корявый Калинин, и Сталин из розового гранита, с отбитым носом. В общем, по мнению Казанского, не для великого русского поэта сия компания.

Есть и более практический аргумент: Центральный дом художника-то сносить собираются! Путин уже постановление подписал. А вместе с ЦДХ, и «Музеон» некоторым образом повис в воздухе. Не пришлось бы оттуда вообще все вывозить куда-нибудь. Тут Сергей Петров с гневом напомнил, что в Москве самые знаменитые памятники все куда-то переезжали: и Пушкин, и Гоголь, и Юрий Долгорукий. Ни одному памятнику это на пользу не пошло, - и панорама изменилась в худшую сторону, и на самих монументах «сколы были». А бюст очень хороший, - и не надо бы его по многу раз кантовать.

Что делать? Казанский предложил в качестве места – будущую библиотеку имени Некрасова, которую планируется строить на месте бывшего Бауманского рынка (который обрушился в феврале 2006 года). Но ему напомнили, что библиотеки-то нет еще! Будь гарантии, что она появится, так лучшего места для Некрасова и не найти бы. Но нет таких гарантий – «спонсор недавно скончался». А старая Некрасовская библиотека на Пушкинской площади давно закрыта, и дом этот стоит разоренный в ожидании инвестора. Совершенно «некрасовский» сюжет.

Дискуссия, между тем, «шла по восходящей». Поэтесса Лариса Васильева возмутилась тем, что Некрасову так и не поставили полноценного памятника – не бюста. По ее словам, в России XIX века было всего четыре великих поэта – Пушкин, Лермонтов, Некрасов и Тютчев. И то памятников не хватило. Вообще-то, Тютчева великим поэтом считают, мягко говоря, далеко не все, – и на его место многие могли бы предложить иные кандидатуры. Но было не до того. Темпераментный Иван Павлович Казанский вообще предложил снять «бездарный» памятник Федору Шаляпину на Пресне и заменить его Некрасовым. Этот современный Шаляпин работы скульптора Вадима Церковникова не одному Ивану Павловичу ненавистен, - комиссия уже предлагала его снести.

В общем, до степени накала мужицкого конфликта из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» дискуссия все же не дошла, - но прессу и других приглашенных из зала почему-то попросили. И минут через 20 вынесли совсем уж неожиданное решение: поставить Некрасова на Яузском бульваре! Как разъяснил Сергей Петров, Бульварное кольцо издавна служило местом для памятников выдающимся людям, а вот Яузский до сих пор этим обделен. Кстати, это тот же район Чистых Прудов, недалеко везти.

На том и порешили. Впрочем, Комиссия по монументальному искусству – орган совещательный, далеко не все его рекомендации выполняются (вот, того же Шаляпина без их разрешения воздвигли). Так что некрасовские скитания не окончены.

А на бурном заседании рассмотрели еще целую кучу вопросов. И хотя из зала больше никого не удаляли, споры были. Например, по поводу будущего памятника Муслиму Магомаеву. Его предложено поставить в сквере у азербайджанского посольства в Леонтьевском переулке, деньги дает ЗАО «Крокус», - как будто бы все ясно. Сергей Георгиевич Петров яростно втолковывал, что скверик маленький, очень уютный, и, учитывая, что в нем уже стоит один памятник – поэту Гянджеви Низами – утяжелять панораму хоть Магомаевым, хоть кем-либо еще, неправильно. Иван Казанский предложил ваять не скульптуру, а горельеф в ограде сквера. На этом пока и остановились, - но вряд ли поклонников Магомаева устроит «горельеф».

Не встретила горячего энтузиазма и инициатива руководителя первого канала Константина Эрнста об установке памятника изобретателю телевидения Владимиру Зворыкину в Останкине. В письме Эрнста говорится: «Предполагаемый монумент – это скульптура Владимира Козьмича Зворыкина в человеческий рост, опирающегося на точно выполненную в металле модель первого телевизионного приемника. Рядом на тонкой опоре закреплен пустой металлический контур, повторяющий размер современной плазменной панели, причем с таким расчетом, чтобы подошедший к памятнику и заглянувший в рамку человек оказывался в телевизионном кадре с Останкинской башней и в компании пожилого изобретателя».

Поиронизировав над талантами Константина Эрнста в области скульптуры и литературы, решили так: коль скоро у телевизионщиков денег много, можно и поставить. Но лучше все-таки не на Останкинском пруду, - а в холле останкинского телецентра. Благо «холл у них совершенно необъятный», как было констатировано.

Там же, в Останкине, но только в космическом мемориале, некто Валерий Галайда предлагает рядом с памятником Сергею Королеву поставить еще и памятник Юрию Гагарину. И берется найти на это деньги. Галайда обещал присутствовать на заседании комиссии, но не явился, - возможно, отыскание денег оказалось не такой легкой задачей. Комиссия же решила, что память Гагарина в Москве и так уже увековечена вполне достойно.

Памятников конструктору-оружейнику Василию Дегтяреву в столице нет. И посему его внучка Любовь Степанова просит поставить такой памятник к 130-летию дедушки, которое отмечается в 2010 году. Но, как было отмечено, хотя «Дегтярев пехотный» и «Дегтярев танковый» - пулеметы ценные, все же сам Дегтярев в Москве не работал и не жил. В Коврове есть и памятник, и оружейный завод его имени, в Москве на Поклонной Горе ему посвящена богатая экспозиция, - и, в общем, этого достаточно.

И еще одно отрицательное решение – на просьбу некоего В. И. Волынского поставить обелиск Памяти на Поклонной Горе. «Хватит уже», - сказали. Вообще, просьба немного странная. Монументов памяти на Поклонной Горе действительно масса. И если уж отношение к истории в нашей стране находится не на должной высоте, - вряд ли недостаток гранитных стел тому виной.

Леонид Смирнов