Россия растратила шансы войти в «первый мир»

Любое планирование дальнейшей жизни невозможно без попытки спрогнозировать будущее. А это, в свою очередь, трудно сделать без анализа прошлых событий. «Росбалт» начинает серию бесед с российскими философами и публицистами, к которым мы обратились с просьбой помочь осмыслить те процессы, которые происходят в нашей стране. Первой темой для беседы стали нереализованные сценарии развития – вопрос о том, какую главную развилку в своей истории Россия прошла в 2015 году.

Кирилл Мартынов, доцент Школы философии НИУ ВШЭ

- Мне не очень понравилось, как Россия выходила из конфликта в Украине. Мне кажется, нам надо было искать более очевидный компромисс. Хотя очень трудно сказать, в чем он мог состоять. Конечно, хорошо, что военные действия все-таки, видимо, закончены. Есть формат Минских соглашений, которые мало кого устраивают и вызывают много проблем. Но это все, что у нас есть. Возможно, все-таки нужно было искать некий вариант выхода из создавшегося положения, который бы больше устраивал все стороны.

Второй момент: мне совсем не нравится российская операция в Сирии. Она изначально подавалась как некое право России вести себя «как взрослая», ни на кого не оглядываясь и делая все то, чем последние десятилетия занимались только американцы. Но если посмотреть на общественные настроения в США, то выясняется, что американцы не так уж сильно гордятся тем, что их правительство ввязывалось в конфликты на Ближнем Востоке и в других точках мира. Они зачастую воспринимают это как проявление слабости: мы вынуждены бомбить кого-то, потому что не смогли договориться и навязать другой стороне свою позицию менее затратными и рискованными методами.

Поэтому, возможно, для Америки необходимость отправлять авиацию в другие страны – это мера вынужденная, а мы ее восприняли как повод для национальной гордости. К тому же есть ощущение, что никто не понимает, чем наша сирийская кампания может закончиться и какие в результате могут возникнуть риски. После трагедии с российским аэробусом стало очевидно, что никто эти риски не просчитывал, никто не понимал, что мы ставим под удар слишком большое число мирных жителей, как за пределами России, так и на ее территории.

В результате того, что мы отошли от Украины и ввязались в авантюру в Сирии, Россия еще получила и конфликт с Эрдоганом, совершенно нелепый и никем непрогнозируемый. Это просто еще одно свидетельство того, что число рисков растет, а пользы для национальных интересов и национальной безопасности нет никакой.

Во внутренней политике таких ярких точек не было. Все просто продолжает медленно деградировать. По всей видимости, падение экономики продолжится и в следующем году, может быть, чуть медленнее. Очень любопытно, с каким багажом мы подойдем к электоральной кампании 2016-2018 годов.

Федор Лукьянов, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике"

- На мой взгляд, сейчас вообще нельзя говорить о главных развилках. Сегодня такое состояние международной среды, что эти развилки появляются каждый день, но они не меняют направление. Идет мощный поток событий, который государства не очень контролируют. Они могут только приспосабливаться, какие-то лучше, какие-то хуже. Но когда вся система находится в динамике, радикальные повороты просто невозможны. Развилок, которые меняют путь, в такой ситуации нет.

Максим Горюнов, философ

- 2014 год для России можно было приравнять к 1913 году. Вспомните масштабный парад кораблей в Севастополе на 9 мая. Как показывали этот парад. Камера выхватывала знаменитую колонну с двуглавым орлом, который распростер крылья над морем. Это Игорь Гиркин-Стрелков как пародия на офицера 1913 года. Это успех Егора Холмогорова, который ходил во френче и с тростью. Он играл роль такого респектабельного публициста. Это был тот самый 1913 год.

А вот Россия 2015 года — это уже крен в сторону 1930-х годов. Место Гиркина занимает Александр Проханов — сталинист, с вечно вздернутыми руками и глазами. Поменялся и Холмогоров, который уже не говорит о том, что у Гиркина прекрасное русское лицо. Он говорит о ГКЧП. То есть, произошел тот самый водораздел. Россия раскалывается между царским прошлым и советским. Но сегодня мы стилистически уже живем в Советском Союзе, с одним генеральным секретарем и одной партией.

Александр Баунов, главный редактор Carnegie.ru

- Если в прошлом году мы на такой развилке свернули в худшую сторону (прежде всего в Донбассе), то в этом году, выбирая из двух возможных вариантов, мы повернули если не в сторону лучшего, то хотя бы прочь от худшего сценария. Мы могли бы продолжать украинскую историю, а выбрали вместо нее сирийскую. Украинская история продолжалась бы автоматически, если не началась бы какая-то другая. Операция в Сирии – это не следующий шаг по украинскому пути вражды с миром. Это как раз попытка пойти другим путем. Она выглядит в глазах многих как очередной эпизод новой «холодной войны», но мы видим, что реакция на нее совсем другая.

А вот развилка, которую мы не избежали, - это конфликт с Турцией. Его можно было предотвратить. Просто потому, что не нужно было полагаться на взаимное доверие двух лидеров. Необходимо было понять, насколько серьезно мы помешали планам Турции, еще и еще раз попытаться с ней договориться напрямую. Соответственно, можно было избежать открытия второго санкционного фронта — не с Западом, а на сей раз с Турцией. Хотя, конечно, какое-то наказание Турции после сбитого самолета, так или иначе, было неизбежно.

Михаил Немцев, социальный антрополог, научный сотрудник РАНХиГС

- Я думаю, что ключевые развилки Россия прошла не в 2015 году, а сначала в 2011-м и в 2014-м. Именно тогда было предопределено то направление, в котором страна движется сейчас. В этом смысле в 2015 году не произошло фундаментально новых, определяющих событий. После объявления третьего путинского срока и неудачных попыток массового протеста ассортимент возможностей резко сузился. А после Крыма и некоторых известных решений, принятых летом 2014 года, этот горизонт стал совсем небольшим.

Многие варианты были потеряны уже тогда. 2015 год в этом смысле – переходное время. Но можно выделить ряд факторов, из-за которых этот год войдет в историю.

Один из них - нарастающее чувство безнадежности и бесперспективности у всего населения. В обществе начало преобладать ощущение того, что ничего сделать нельзя. У интеллигенции это выражается в том, что невозможно развивать проекты, надолго планировать, приходится вводить внутреннюю цензуру. А люди, живущие в менее привилегированных условиях, понимают, что опять надо выживать. Мол, "не жили мы богато, нечего и начинать".

Второе – именно в 2015 году политический раскол общества, оформившийся после 2012 года, начал осознаваться как норма жизни. Стало понятно, что это не ситуативное разделение по поводу частного вопроса и каких-то "болотных" процессов. Теперь очевидно, что нам так и жить, это пусть не "нормальное", но обычное состояние общества. Если раньше люди встречались и говорили: «Давайте не будем о политике, чтобы не поссориться», то сейчас они не начинают такие разговоры, потому что им нечего друг другу сказать. Люди могут продолжать общаться в одной компании, но по некоторым вопросам не договорятся никогда. Мне кажется, это, в общем, хорошо, потому что из такого разделения и возникает настоящая политическая жизнь.

Также в 2015 стало очевидным ощущение полного и абсолютного отрыва руководства страны от самой страны. Если раньше казалось, что власти связаны с остальной Россией хотя бы потому, что ее доят, то сейчас складывается впечатление, что они просто ушли в космос. И это выражается, в том числе, в заметном регрессе журналистики, которая становится преимущественно желтой и деполитизированной. Новости строятся таким образом, чтобы не вызвать живых, проблемных обсуждений. Это означает, что нет связи между различными группами общества, и в ней мало кто заинтересован. Наверху своя жизнь, внизу – своя.

При этом в 2015 году в мире происходили другие важные процессы. Так, Европу очень сильно «трясло», там начался и продолжается мигрантский кризис. Россия в этой ситуации теоретически могла бы выступить в качестве гаранта безопасности и бесконфликтности в приграничных регионах. Это бы изменило наши отношения с ЕС да и саму ситуацию с кризисом, но после марта 2014 такая ситуация стала невозможной. Руководство России отказалась от присутствия в числе стран, соблюдающих правила мировой системы. Выбор был сделан в пользу имиджа страны-нарушителя, источника беспокойства.

Кроме того, в этом году в мире началась перестройка энергетического рынка. Но все это происходит уже без нас. Благодаря непродуманным и неаккуратным экономическим мерам, которые принимаются российским руководствам, плохая экономическая ситуация в стране сделана катастрофической. Все это лишает Россию возможностей даже в перспективе присутствовать в числе стран т.н. "первого мира". Невозможно быть мировым лидером, не будучи одним из экономических лидеров.

Иван Преображенский, политолог

- Главную развилку в своей истории Россия прошла несколько раньше – в 2014 году, приняв решение о присоединении Крыма. Именно после этого внутренняя политика полностью подменила внешнюю. Тогда и была пройдена принципиально важная развилка – встраиваться ли в существующую систему мироустройства или пытаться построить свою. Мы решили больше не играть по правилам, которые сложились после окончания «холодной войны». И все за этим последовавшее стало результатом этого принципиального выбора, в том числе конфликт с Западом, попытка заключения вынужденного союза с Китаем, в котором Россия заняла бы подчиненную роль и, наконец, отказ от принятой в конце 1980-х годов модели развития общества потребления.

Эти решения властей большей частью населения были приняты и поддержаны. Правда, не на рациональном, а на интуитивно-эмоциональном уровне. Что не отменяет формирование после 2014 года принципиально нового политического режима в стране. Он начал складываться после победы Владимира Путина на президентских выборах 2012 года и окончательно сложился после присоединения Крыма.

Что же касается именно 2015 года, то тут Россия ни разу не принимала стратегических решений. Все, что было, можно назвать скорее отложенным выбором. Например, ее отношения с Украиной и позиция в отношении Донбасса, федерализации этой соседней страны и контроля над ее газотранспортной системой. Никакого выбора не сделано. Кремль делает вид, что режимы в ДНР и ЛНР принимают какие-то самостоятельные решения, конфликт не возвращается к военной фазе, но и не прекращается. В этой ситуации никак нельзя сказать, что это решение окончательное.

Даже во внутренней политике инерционно продолжали развиваться тенденции, зародившиеся в 2014 году: от давления на НКО и независимую прессу, до усилий по сохранению того самого «подавляющего большинства», которое убеждают в том, что именно на его мощи базируется нынешний политический режим.

Так что можно сказать, что в 2015 году российский витязь замер на распутье и глубоко задумался. Куда идти дальше? Как ни поверни, всюду возможны потери. К концу дороги речь может зайти о политическом режиме или вообще о стране. Страшно, но надо, видимо, зажмурить глаза и куда-то шагнуть. Может быть, даже лучше назад. В шахматах такая безвыходная ситуация называется цугцванг. И именно в него Россия в 2015 году и попала, а все ее попытки выбраться приводят к тому, что страна только глубже увязает в неопределенности.

Беседу о том, можно ли Россию считать европейской страной читайте здесь. Прогноз о том, каким может стать наше общество через год, читайте здесь.