Полис вместо диплома

На фоне скандала с бунтом в исправительной колонии Копейска, общественные наблюдатели, следящие за ситуацией в местах заключения, решили обсудить такие проблемы, как дистанционное образование заключенных, а также страхование их жизни и здоровья.

Когда правозащитники говорят о заключенных, которых опекают и чьи интересы отстаивают, кажется, что речь идет об их дорогих и любимых родственниках. По крайней мере, участники Всероссийской видеоконференции с членами общественно-наблюдательных комиссий (ОНК), организованной Общественной палатой РФ, этих людей по-дружески называли «ребятами», сетовали на то, что на зонах недостаточно высокие перегородки в туалетах и этот факт доставляет заключенным психологический дискомфорт, а также делились опытом внедрения дистанционного обучения в местах лишения свободы.

Член Общественной палаты РФ, заместитель руководителя рабочей группы по взаимодействию с ОНК Мария Каннабих сообщила, что сейчас работает 80 таких комиссий и за 4 года существования они добились неплохих результатов. Например, совместный с Современной гуманитарной академией проект должен позволить заключенным выходить на свободу с дипломом о высшем образовании. По словам Марии Каннибах, нарушители закона чаще всего выбирают профессию юриста, на втором месте - «корочка» менеджера, а многие после освобождения хотят стать психологами.

Правда, практика показывает, что гораздо больший интерес к дистанционному обучению проявили сотрудники уголовно-исправительной системы. В Омской области, например, образование получают 20 заключенных и больше 100 их охранников.

Президент Современной гуманитарной академии Михаил Карпенко посетовал, что государство очень предвзято относится к такой инициативе правозащитников и представителей сферы образования. Например, за последние четыре года руководство Федеральной службы исполнения наказаний менялось четыре раза, и все без исключения начальники поддерживали этот проект. А вот руководство Министерства образования за тот же период менялось три раза, и обучение заключенных там не поддержал никто.

Теперь готовится новый закон об образовании, который сейчас рассматривает Государственная дума, может поставить жирный крест на возможности обучения осужденных, что, конечно, очень тревожит членов ОНК.

В видеоконференции принимали участие правозащитники из Красноярска, Омска, Приморья и других регионов. Каждое «прямое включение» демонстрировало полное взаимопонимание между общественниками и представителями Федеральной службы исполнения наказаний. Перед телекамерами обычно они сидели рядом и уверяли зрителей, что иначе быть не может, так как делают они одно общее дело — стараются по мере сил облегчить пребывание заключенных за решеткой.

Из общего хора выбился только заместитель директора ФСИН России Анатолий Рудый, который заметил, что было бы неплохо облегчить и пребывание на рабочем месте самих представителей уголовно-исполнительной системы. Их служба, по словам представителя ФСИН, не только опасна и трудна, но еще и эмоционально сложна, к тому же плохо оплачивается. Именно поэтому у людей, которые подолгу находятся в достаточно агрессивной среде, случаются нервные срывы, что очень плохо отражается на положении заключенных. «Мало кто знает, что по данным психологов 273 сотрудника системы находятся в предсуицидном состоянии, а самоубийство совершают порядка 25-50 человек в год»,- сказал Анатолий Рудый.

Его поддержал председатель ОНК Красноярска Александр Косов (кстати, единственный священник среди руководителей комиссий). Видимо, в силу профессии он занял миротворческую позицию, сказав, что правозащитники должны стать третьей примиряющей стороной в случае конфликта между осужденными и их охранниками. Последние, по мнению Александра Косова, имеют не только обязанности, но и права, которые часто нарушаются. Поэтому комиссиям необходимо уделять им максимум внимания.

Надо заметить, что инициативы этих двух экспертов не вызвали особой поддержки у аудитории. Мария Каннибах сначала возразила, что жизнью сотрудников ФСИН занимаются совсем другие общественные структуры, но в итоге с предложением вежливо согласилась.

Представитель Приморья Владимир Найдин выдвинул идею, как снизить напряженность в местах лишения свободы. Он ратовал за развитие добровольного страхования на случай смерти, инвалидности или болезни заключенных, случившихся по вине тюремной администрации.

Тонкость заключается в том, что страховщики обязаны выяснить подробности того случая, за который им придется выплачивать деньги. Для того, чтобы попасть к клиенту, они, скорее всего, обратятся к правозащитникам, которые могут содействовать визиту в места лишения свободы. Если осужденный был избит или как-то пострадал, то это автоматически становится довольно широко известно. Говорят, что в тех местах, где практика страхования заключенных уже действует, офицеры охраны застрахованных заключенных не трогают и вообще обходят их стороной.

Единственное, чего не было на видеоконференции — мнения самих заключенных о том, как влияет на их жизнь бурная деятельность общественников. Это кажется большим упущением: разговор правозащитников со своими подопечными мог бы получиться на редкость интересным и не лишенным всяких любопытных неожиданностей.

Наталья Пуртова