Под пятой дракона

Under the Heel of the Dragon. Blaine Kaltman («Под пятой дракона». Блэйн Колтман)
Center for International Studies Ohio University 2007

Крушение двуполярного мира привело к новым возгораниям старых очагов межэтнической напряженности. И, как результат, к повышенному вниманию ко всем меньшинствам, волею судеб оказавшихся в составе крупных государственных образований. Коснулось это и Китая, оказавшегося под прицелом международного сообщества в связи с быстро набирающей обороты экономикой, а также с приближающимися Олимпийскими играми в Пекине (которым китайцы придают огромное значение, воспринимая их как возможность продемонстрировать мировому сообществу новое качество своего государства). К этому стоит добавить повышенный интерес ко всему, что связано с исламом.

Американский ученый Блэйн Колтман несколько лет прожил в Китае и изучал положение уйгурского меньшинства. Уйгуры – тюркоязычный народ, исповедующий ислам и когда-то имевший собственное государство, но утративший его много веков назад. Сейчас уйгуры живут в Афганистане, Пакистане, Индии, Монголии, Казахстане, Киргизстане, Таджикистане, России, Китае. Территория проживания уйгуров не способствует проведению полевых исследований, особенно в Китае, который был закрыт для иностранных ученых долгие годы.

Свободно говорящий на основном китайском наречии – мандарине, Колтман получил уникальную возможность прожить в Китае несколько лет и изучить положение уйгуров как в историческом месте их проживания – провинции Хинджянг (со столицей Урумчи), так и в крупнейших китайских городах Шанхае и Пекине. Несмотря на то, что по китайским меркам уйгуров в стране - капля в море, по европейским масштабам они составляют достаточно многочисленную группу – 8,3 млн по результатам переписи 2000 года.

Как отмечает Колтман, большинство китайцев, принадлежащих к основной китайской народности хань (92% всего населения), отзываются об уйгурах как о примитивных, малообразованных и склонных к преступному образу жизни людях. Многие китайцы, проинтервьюированные Колтманом, утверждали, что основное занятие уйгуров – воровство, и что именно благодаря уйгурским ворам Пекин и Шанхай имеют в этом отношений не очень хорошую репутацию у туристов. В целом оказалось, что уровень жизни уйгуров во всех отношениях гораздо ниже, чем хань. Как всегда в таких случаях, хань и уйгуры имеют весьма разное мнение о том, почему так получилось. Большинство уйгуров полагают, что у них неравные возможности с «главной нацией», большинство хань считают, что у уйгуров есть все возможности, и дело в их собственных наклонностях. Большой проблемой для уйгуров, как оказалось, является изучение мандарина: уйгуры жаловались на то, что им тяжело дается этот сложный язык, и мало кому удается овладеть им как следует.

Впрочем, высказывались и другие, более кардинальные мнения. В частности, некоторые уйгуры, явно занимающиеся криминальной деятельностью, говорили исследователю, что они не любят хань и их культуру и именно поэтому занимаются воровством. Об этом же говорили и хань, добавляя, что уйгуры не хотят развиваться сами и не стремятся помогать развитию Китая. Любопытно, что представители уйгурского криминального сообщества настаивали на том, что у них есть собственная мораль и гордость, и они не воруют у своих соплеменников и бедных людей.

Среди проинтервьюированных Колтманом уйгуров 60-70% в разных регионах высказывали безразличие в отношении развития Китая и возрастания его роли в мире. Это свидетельствует, что они не идентифицируют себя с китайским государством. В то же время, 92% интервьюированных хань высказывали крайнюю заинтересованность в развитии Китая, стремление превзойти США и занять доминирующее положение. Разумеется, среди уйгуров есть и достаточно ассимилированные в китайское общество, хорошо говорящие на мандарине и имеющие легальную работу. Но «китайские уйгуры» не вызывают больших симпатий у соплеменников. «Они говорят на мандарине лучше, чем на своем собственном языке, и стараются во всем быть похожими на хань. Они продали свою собственную культуру, чтобы иметь больше. Возможно, это единственный путь добиться успеха, но они больше не уйгуры, и такой путь хуже, чем быть бедным», - комментирует ситуацию один из «настоящих уйгуров».

Есть в книге и ссылки на столкновение с «ханьским расизмом» - пренебрежением, которое высказывает главная китайская нация к меньшинствам. Впрочем, и некоторые уйгуры, объясняя свое предпочтение голливудских и турецких фильмов китайским, утверждали, что китайские фильмы глупые.

В целом, автор констатирует, что большинство уйгуров не разделяют цели ханьского общества и стремятся сохранить собственную идентичность. Однако ценой этого стало существование на обочине жизни. Уйгуры не сумели найти путь, который позволял бы им, с одной стороны, сохранять идентичность, а с другой – быть успешными членами общества. Отсюда пассивное сопротивление целям общества, выражающееся, в частности, в этнической преступности. К сожалению, это относится ко многим меньшинствам, а не только к уйгурам в Китае.

Впрочем, нашелся и один вопрос, относительно которого мнение уйгуров и хань абсолютно совпало: и те, и другие высказали резко негативное мнение о китайской политике ограничения рождаемости, подразумевающей наличие в семье только одного ребенка. Следует, однако, заметить, что если для хань это означает просто сокращение популяции с миллиарда с лишним до чуть меньшей цифры, то для китайских национальных меньшинств это - конец существования.

В книге содержится большое количество интервью и неформальных бесед с хань и уйгурами. В целом она дает широкую ретроспективу китайской жизни и позволяет увидеть изнутри сегодняшние реалии быстроразвивающегося восточного соседа России.

Татьяна Чеснокова

P.S.Вы хотите предложить для рецензии ваши книги? Пишите books@rosbalt.ru
Предпочтение отдается книгам общественно-политической направленности.