"США были рады наблюдать эту внутреннюю борьбу, но лишь поначалу"

В прошедшие выходные Турция начала военную операцию в северном Ираке с целью положить конец вылазкам курдских националистов на турецкую территорию. По словам турецких политиков, им надоело видеть бездействие центрального иракского правительства. Вопрос, однако, сегодня заключается не в том, что хочет или не хочет сделать иракское руководство, а в том, что оно может. А может оно не так много, высказал свое мнение в интервью «Росбалту» профессор социологии университета Стоуни Брук, автор многочисленных публикаций на данную тему Майкл Шварц.

- Можно ли по-прежнему считать Ирак единой страной, или он превратился в нечто наподобие пакистанской зоны племен?

- Иракское правительство лишено многих традиционных функций: у него нет возможности осуществлять военное командование, как это делают американцы, нет возможности собирать налоги, нет административного ресурса, чтобы реализовывать национальные программы, нет возможности торговать с внешним миром, в регионах ему противостоят местные лидеры, которые всегда были сильнее столичной власти. Например, местные органы в Басре приняли недавно решение прекратить подачу электричества в Багдад, и у багдадского руководства нет никакой возможности повлиять на ситуацию. Так что в каком-то смысле центрального правительства в Ираке не существует вообще.

С другой стороны, у США-то правительство есть, благодаря чему Ирак все еще существует в качестве единой страны несмотря на то, что влияние США снижается, а в некоторых регионах его вообще нет.

Так что схожесть с ситуацией в зоне племен, безусловно, есть. Однако надо отметить, что силы, действующие на афгано-пакистанской границе, и силы, действующие в Ираке, сильно отличаются. В Ираке противостоящие фракции гораздо более организованы, они более четко друг от друга отличаются, и их существование признается на международном уровне. В Басре, например, три противостоящие группировки – садристы, партия Фадила (партия добродетели) и Высший исламский иракский совет. Последняя партия хоть и имеет связи с центральным правительством, но является очень независимой, и такое положение дел наблюдается по всей стране. То есть фактически возникает ситуация, когда местные власти не подчиняются национальным органам, которые представляют. Вот еще один пример - руководство Курдистана заключает нефтяные договоры с различными международными компаниями, против чего резко возражает Багдад, заявляя, что это незаконно, однако ничего не меняется.

- Получается, что главной линией водораздела в Ираке является не столько линия «сунниты-шииты» или «арабы-курды», но так же и линия «местные лидеры-национальное правительство»...

- Полагать, что все проблемы в Ираке сводятся к противостоянию между суннитами и шиитами или между арабами и курдами, значит непозволительно упрощать ситуацию. Однако противостояние между курдами и остальным населением куда сильнее, чем между суннитами и шиитами. У этого противостояния есть своя история, курдов сегодня представляют лидеры, уже много лет пропагандирующие националистические идеи. К тому же после создания автономного Курдистана курдские лидеры смогли объединиться несмотря на разногласия.

Напряжение между суннитами и шиитами, безусловно, существует. Здесь главным является вопрос – существовали ли эти проблемы до американской интервенции или же их появление стало результатом политики США?

Сунниты и шииты постоянно совершают акты насилия в отношении друг друга, но не менее серьезная война идет и внутри самих лагерей. К тому же, большое значение имеют региональные отличия – так, садристы, живущие в столице, настроены более националистически, они верят в объединенный Ирак, что сближает их позиции с суннитскими повстанцами. В то же время садристы на юге никогда не скрывали своих сепаратистских настроений и желания создать независимое шиитское государство на юге страны. Однако столичные садристы против отделения, которое лишило бы их доходов от нефти, добываемой на севере, а, значит, они не заинтересованы в укреплении позиций своих же сопартийцев на юге, и т.д. Все эти отличия имеют огромное значение, поскольку они порождают различные новые центробежные и центростремительные силы в Ираке.

- Насколько большим является повстанческий лагерь?

- Во-первых, необходимо различать суннитских и шиитских повстанцев. Крупнейшей шиитской группировкой является группировка, возглавляемая Муктадой ас-Садром. Ас-Садр оказывает поддержку шиитским повстанцам по всей стране, и, в результате, эту группировку можно рассматривать даже в качестве национальной. Так, пару месяцев назад они объявили временное перемирие сроком на полгода, и в шиитских районах страны резко снизился уровень насилия – ас-Садр реально способен контролировать большинство. Но несмотря на это внутри шиитского лагеря существуют более-менее автономные группировки вне контроля ас-Садра, которые были недовольны объявленным перемирием. Противостояние идет и между ними.

В суннитском лагере же никогда не было аналогичной группировки, осуществляюшей руководство практически на национальном уровне. Самой крупной группировкой является Ассоциация мусульманских ученых, которая является объединением духовенства и вооруженного сопротивления, причем духовенство исполняет функции политического руководства. Однако это руководство оказалось неспособно сформировать единую стратегию действий и роль ассоциации значительно снизилась за последние полтора года.

К тому же в отдельных городах, особенно в провинции Анбар, где США почти не контролируют ситуацию, местные лидеры заменили собой органы управления. Примером является Фалуджа в период между двумя битвами в 2004 году. Когда американцы покинули город в апреле 2004-го, оставив его повстанцам, в жизни Фалуджи начался самый мирный период. было время, когда американцы покинули этот город, В городе воцарился какой-никакой порядок, местное духовенство взяло все в свои руки, повстанцы, боровшиеся с силами коалиции, стали костяком полиции, были органы, принимавшие решения и так далее. Так продолжалось до ноября, пока американцы опять не вошли в город. Примерно такие же случаи были в других суннитских городах, когда США были слишком заняты другими делами в нефтяных регионах.

Но вместе с тем, у суннитского лагеря никогда не было координации между городами. Самое большое, чего они могли достичь – это объединиться внутри одного города, но этим, как правило, все и ограничивалось. Время от времени возникали группировки, пытавшиеся объединить всех под своим крылом, но ни одной из них не удалось достичь серьезных результатов.

- Когда аналитики говорят о джихадистах в Ираке, кого они имеют ввиду?

- Это следующая линия водораздела в современном Ираке, где идет противостояние между националистами, которые называет себя борцами за свободу Ирака, и джихадистами, целью которых является создание исламского Халифата. У них совершенно разные подходы к борьбе. Так, джихадисты используют террористические методы – машины, начиненные взрывчаткой, теракты с участием смертников, причем они используют их не только против коалиционных сил, но и против тех местных сил, которых они считают своими противниками. Именно эти люди взрывают шиитские мечети, рынки, потому что считают, что иракские шииты являются союзниками США, которые позволяют американцам оставаться в Ираке, а, значит, запугав шиитов, можно избавиться от американского присутствия.

Такое противостояние есть внутри каждого лагеря – между националистами, которые атакуют американцев, и джихадистами, ведущими более широкую борьбу, в том числе против самих иракцев. Именно поэтому такие группировки, как Ассоциация исламских ученых, постоянно выступают против джихадистов, называя их преступниками, и заявляя, что все те, кто атакуют иракцев, являются врагами революции и Ирака и должны быть наказаны. Это противостояние возникло с самых первых дней после окончания интервенции и спровоцировало огромное количество столкновений.

- США, конечно, были рады этой внутренней междоусобице...

- Да, сначала США были рады наблюдать эту внутреннюю борьбу, поскольку думали, что такая ситуация позволит им занять позицию арбитра. Более того, они дали местным националистам «зеленый свет» на войну с джихадистами. Главным условием этого «пакта» было то, что джихадисты не должны выходить из-под контроля местных сообществ.

Для националистов это стало безусловной победой, поскольку они обрели свободу в борьбе с джихадистами, контроль над своими территориями и получили гарантии со стороны США. Однако это соглашение нанесло серьезный удар по репутации США в стране и в мире.

- Насколько серьезным является иранский фактор в Ираке?

- Иранский фактор в Ираке это тема отдельного интервью. Вкратце могу сказать, что Иран играет очень большую роль в Ираке и в регионе в целом. На территории Ирака он действует благодаря своим естественным связям с иракскими шиитами, в частности с садристами. Так, иракское правительство, в котором шииты имеют весомый голос, демонстрирует постоянную заинтересованность в развитии политических и экономических контактов с Ираном. Поставляет ли Иран оружие? Возможно да. Между странами есть так же и нелегальная торговля. Однако есть и легальная, которая продолжает увеличиваться.

Единственный город в Ираке, где со времен интервенции была проведена хоть какая-то реконструкция, где наблюдаются хоть какие-то признаки экономического развития – это город Наджаф, в который были инвестированы иранские деньги. Иран был крайне заинтересован в этом, потому что святой шиитский город Наджаф – традиционное место для иранских паломников, для которых там были отстроены гостиницы, аэропорт, была субсидирована транспортная система, связывающая город с Ираном. Также Иран активно инвестирует в различные местные компании, и этот город на сегодня - единственное место в Ираке вне Курдистана, где что-то происходит с точки зрения экономического развития. Даже если Иран не будет поставлять оружие в Ирак, его влияние будет очень большим, и это забывать нельзя.

Беседовала Юлия Нетесова