"Кант - лох"?

В Калининградской области намечается тренд: все чаще защитников немецкой архитектуры обвиняют в прозападных настроениях и «германизации» региона.

А еще в 2008 году представители церкви намеревались построить собор рядом с Домом Советов. Это при том, что совсем недалеко, на площади Победы один большой храм уже был построен. Новое культовое сооружение планировалось разместить на месте, известном как «Королевская гора» - именно отсюда «рос» Кенигсберг и раньше здесь стоял Королевский замок, взорванный в советский период. По задумке представителей церкви, православный храм должен было превосходить Дом Советов по высоте. Тогда строительства не допустил губернатор Георгий Боос, рассказывает Юрий Забуга.

«Боос человек действительно образованный. А кто такой Цуканов? Я думаю, это несопоставимо. К сожалению, в последнее время церковь стала второй или третьей властью в государстве, но нельзя же так. Церковь отделена от государства, но у нас за бюджетные деньги строятся три объекта: в поселке Ушаково, замок Бранденбург и две православные церкви восстанавливают в Нестеровском районе», - говорит архитектор.

Отказываться от немецкого наследия ради нового российского, мягко говоря, не совсем правильно, считает директор фонда «Региональная инициатива» Дмитрий Новик. Уже несколько лет он борется за сохранение исторических зданий в Калининграде. И пока, по его словам, современная архитектура значительно проигрывает старинной. Но каждый раз, когда речь идет о сохранении архитектурного облика Кенигсберга, он тут же получает «тычки» со всех сторон.

«Мне говорят: «Наши деды не за это воевали». Но мои деды тоже воевали. И разве они погибали за то, чтобы их внуки жили в серых бетонных коробках? Недавно, когда я опять поднимал этот вопрос, я встретил еще один вид сопротивления: меня атаковали ветераны Афганистана, которые стали говорить: «Да что вы себе думаете, у нас столько многодетных семей в очередях стоит за жильем, а вы все какие-то домики пытаетесь сохранять». Формальных причин можно набрать огромное количество – начиная от самых надуманных, от сепаратизма, возврата к Германии. Я вас уверяю, что Германии Калининградская область не нужна уже очень давно. Мы слишком сильно отстали в развитии», - заявил общественник.

По его словам, калининградские власти используют «разменную карту сепаратизма», запугивая Москву, чтобы пресечь любые попытки что-то сохранить и помешать плановой застройке.

Сегодня в калининградском городском совете работают депутаты, являющиеся руководителями строительных фирм, заметил Новик. «У нас чиновники очень плотно связаны с коммерческими структурами. Историческое наследие, его восстановление, поддержание, реставрация, коммерчески если и выгодно, то не сейчас. Мы все видим, как на проспекте Мира имеется дом, который принадлежит мэру города и разваливается на глазах. Там огромный участок, и я представляю, сколько он стоит. Этот дом находится в реестре, он демонстративно заброшен. Мэр ждет, когда дом рухнет. И это мэр города, и он даже не стесняется этого факта. По большому счету у нас и мэрия, и федеральная власть демонстрируют безответственное отношение к архитектурному наследию Кенигсберга. Кто-то говорит, что нам не до этого, у нас экономический кризис. Но Латвия почему-то восстанавливает все, Польша восстанавливает, Литва, только мы разрушаем», - сетует общественник.

Еще после войны Кенигсберг хотели превратить в советский город как можно быстрее. Согласно документам 1949 года от Московского архитектурного института, Кенигсберг представлялся «городом прошлого». Оставшиеся узенькие улочки, по плану архитекторов, должны были быть уничтожены, а на их месте собирались построить широкие проспекты.

«Типично советский подход к архитектуре, его хотели внедрить здесь. Но ладно бы внедрили, ладно бы мы имели образчики сталинской архитектуры, как в Москве. Но мы же имеем образчики архитектуры спальных районов Сибири», - рассказывает Новик.

«Своего наследия мы не создали, к сожалению, а больше нам гордиться и нечем, - говорит Юрий Забуга. - У нас остались единственные в России постройки орденского периода, это XIV век. Это церкви, замки, больше в России такого нигде нет. Это наша национальная российская гордость. И говорить, что они мешают, я считаю, что это даже несерьезно. Если для кого-то это чужое, я этого не понимаю. Я родился здесь, для меня это все родное. Я впитал с молоком матери и эти немецкие церкви, и брусчатку. Может, это позы политические, но это глупо, я считаю».

Все чаще проблема сохранения исторического наследия в Калининградской области приобретает скандальный оттенок. Так было с «Домиком Канта» под Черняховском, где в XVIII веке жил философ Иммануил Кант. Долгое время здание разрушалось, стояло без ограды, и в результате от него остался практически один остов. Но год, с подачи калининградских журналистов, о памятнике снова заговорили. Власти, отреагировав на резонанс, решили создать здесь музей, но при этом не выставили охрану, не обнесли здание забором. Недавно калининградские журналисты обнаружили на памятнике надпись «Кант лох». Домик в одночасье стал знаменит на весь мир, а губернатор Николай Цуканов обвинил в появлении надписи «некоторых калининградских блогеров». Те обиделись и даже пригрозили главе региона судом.

Однако обвинить активных пользователей Интернета, общественников или журналистов в появлении трещин на другом объекте - мемориале «Могила Канта» в Кафедральном соборе в Калининграде - вряд ли получится. Недавно руководитель собора Игорь Одинцов был оправлен в отставку, его место занял музыкант Аркадий Фельдман. И «неожиданно» выяснилось: в строении имеются трещины фундамента, штукатурка отслаивается, кирпичная кладка рушится.

Также «неожиданно» оказалось, что рушится и Башня Врангеля, где располагается музей. Долгие годы власти не могли решить вопрос с арендаторами, которые восстанавливали башню.

По словам Юрия Забуги, сегодня в регионе есть сотни объектов, нуждающиеся в срочной консервации. Только при проведении этих работ объекты удастся сохранить для потомков. Говорить о полной реставрации объектов не всегда имеет смысл - с XVI по XX век сами немцы разобрали 80% сооружений на кирпичи. Содержать здания очень дорого. И сегодня уже калининградским властям предстоит решить главную проблему – найти сооружениям функцию и тех, кто захочет восстановить памятники и использовать их.

"Эти объекты давно потеряли свою функцию. Еще в XV веке, когда орден потерял власть. Максимум, что им удавалось, они в замках устраивали тюрьмы. Взять Неман, Рагнит, это тоже была тюрьма в Орденском замке. Но перевести крепость в светское русло, реконструировать это здание - очень сложно. Стены здоровенные, там горнопроходческие работы нужны. Чтобы кабель провести - нужно дырку просверлить два с половиной метра, через камни. Настолько дорого становится... Московские инвесторы, когда брались за форты, тоже потом бросали", - рассказал архитектор.

По его словам, сегодня все подобные сооружения в России принадлежат государству. Возможно, ситуацию могли бы спасти изменения в законодательстве, которые позволят отдавать объекты в частные руки, как в Европе. «В Германии за одну марку продавали формально целые замки, какие-то исторические комплексы. Но человек становился собственником. И на него возлагались обязательства по восстановлению и сохранению исторического облика. Но он знал, что все это принадлежит ему. Я думаю, что стоит и нам поменять законодательство, а люди найдутся», - отметил архитектор.

Пока похоже, что единого алгоритма, что делать с историей, у властей до сих пор нет. И это касается не только немецких зданий и сооружений. История напоминает о себе ежедневно - и не только разрушающимися кирхами и замками. Сегодня Калининград буквально стоит на костях жителей Кенигсберга. Что делать с останками, до сих пор не решили.

В феврале в ходе реконструкции улицы 9-го Апреля в центре города строители наткнулись на человеческие кости. В региональной Службе охраны памятников заявили, что знали о нахождении здесь старого немецкого кладбища и предупреждали об этом подрядчика. Тем не менее, для строителей это стало сюрпризом. Кости попытались побыстрее "закатать в асфальт". Но когда фотографии гробов и останков разошлись в Сети, стало понятно, что историю замять не удастся.

В общей сложности поисковики подняли из земли останки 63 человек. И только после этого власти пришли к пониманию: пора начать формировать единый реестр немецких и советских захоронений.

Останки жителей Кенигсберга и советских солдат регулярно находят при строительных работах. И лишь самые сознательные рабочие заявляют о находке, говорит руководитель поискового отряда «Совесть» Руслан Хисамов. «Никто не хочет ссориться. Ярошук сказал, что его уже достало, что его лицом тыкают в эти останки. Наконец-то. Глава города поручил, чтобы все кладбища, гражданские и воинские захоронения были взяты на учет, отмечено все на Генплане и внесены изменения в землепользование. Чтобы впредь не повторялись случаи, когда останки разбрасываются, кладбища уничтожаются. Чтобы планомерно проводилась работа по благоустройству, либо по переносу захоронений. Будет единый реестр. Сейчас над этим работаем и мы, поисковики, и администрация», - сообщил Хисамов «Росбалту».

По его словам, только в Калининграде сотни захоронений, на которых стоят здания и сооружения. «Даже в Европе грешат тем, что уничтожают свои кладбища. Мы можем пойти по своему пути, по пути уважения. Перенос - это не значит плохо. Самое главное – не уничтожать, не разбрасывать. Но не все так просто, Кто за ними будет ухаживать? Никто. У нас нет денег даже на содержание воинских захоронений. А что говорить про немецкие – даже немцы за ними не ухаживают. Связь поколений потеряна. Многие же были переселены по всей Германии, концов не найти. Но другое дело, что мы здесь живущие, должны какое-то место найти и обозначить, отметить, что здесь покоятся останки бывших жителей Кенигсберга, и таким образом увековечить их память. Также те, кто интересуется захоронением своих предков, будут знать, что куда-то можно приехать и положить цветы», - рассказывает поисковик.

По его словам, в немецких захоронениях покоятся тысячи жителей Кенигсберга. Кладбища находятся по всему городу. И работа по извлечению останков и их перезахоронению - в том случае, если она все же начнется - займет не один год.

Юлия Парамонова