"В Норвегии дети неприкасаемы"

Норвегия, наряду с Голландией, в глазах российских обывателей с недавних пор превратилась в «пристанище разврата и порока». Этому немало способствовали «сенсационные» заявления жены блогера Адагамова и истории «русских жен в Норвегии» – у одной якобы отобрали детей и отдали их на растление парочке геев, у другой тоже отняли детей, а саму ее выгнали в Россию... Даже Яндекс на запрос «в Норвегии» выдает безумные подсказки: «легализовано 30 видов брака», «разрешены браки между братом и сестрой», «законодательно запрещено плакать». Адвокат Екатерина Рейерсен, которая живет в Норвегии с 1993 года и вела в судах дела, связанные с органами опеки и спорами о родительских правах, прокомментировала «Росбалту» циркулирующие в Рунете легенды и мифы об этой стране.

– Начнем с «самого ужасного» - правда ли, что в Норвегии детей учат инцесту?

– Конечно, нет. Инцест, притом с любым человеком – взрослым, несовершеннолетним, родным или усыновленным, – уголовно наказуемое действие. Запрещены сексуальные отношения между родственниками по нисходящей линии (ими считаются как биологические, так и усыновленные дети).

– А как вы можете прокомментировать такое сообщение: «9 мая 2013 года норвежский министр по делам детей и гендерному равноправию Инга Марте Tхуркильдсен, посетив урок инцеста во втором классе начальной школы в местечке Престерёде (Норвегия), объявила по национальному телевидению Норвегии, что в ближайшее время сделает уроки инцеста общеобязательными во всех школах страны. «В Норвегии существует социальная традиция – инцест, и мы должны решиться говорить об этом с детьми с первого класса», – считает министр»?

– Такого высказывания министр не делала и сделать не могла. Это противоречит законам нашей страны, нормам общества и здравому смыслу. В Норвегии живут такие же нормальные люди, как и в других странах, которые любят своих детей и заботятся о них. Сообщение, которое вы процитировали, – умышленно неправильно переведенная или истолкованная информация из статьи на сайте Норвежского государственного радиотелевещания (NRK) от 28 мая 2013 года. (На самом деле, в этой статье речь шла о том, что детям расскажут, как уберечься от жестокости и сексуальных домогательств, чтобы они могли вовремя защитить себя и попросить помощи – Л. К.)

– Вот еще один тревожный слух: «В Норвегии педофилы пишут в газетах, что не все норвежские принудители маленьких детей к половым сношениям и насилию над ними – насильники. Они любят детей, что не преступно в Норвегии».

– Это чушь. Глава 19 Уголовного закона Норвегии регулирует сексуальные преступления, в частности, совершенные против несовершеннолетних. Сексуальные отношения с лицом младше 16 лет наказуемы лишением свободы. Причем в некоторых случаях срок может доходить до 21 года, когда действие совершено несколькими лицами; особо болезненным и унизительным образом; в отношении детей до 10 лет, и неоднократно; когда нанесен значительный ущерб здоровью потерпевшего (к примеру, последовало заражение ЗППП).

Дети – неприкасаемы. Норвегия – правовое государство. Закон работает, нормы установлены, границы жестко определены, полиция не спит, суды судят. И, к слову, дела по данным статьям - это не те дела, которыми переполнены следственные органы и суды. Их мало, потому что мало и таких преступлений.

– Говорят, что ваши органы опеки могут забрать ребенка на основании того, что учительница заметила на нем синяки, - и только потом разбираться, как дело было. Верно ли это?

– Картина не настолько проста, как ее представляют в СМИ. Происходит это примерно так: у кого-то в окружении ребенка возникает обеспокоенность - человек посылает сигнал в органы опеки, которые в течение семи дней должны решить, есть ли основания для проведения проверки. Проверка проводится в течение 3–6 месяцев: собирают информацию в школе, садике, у врача, общаются с семьей. Если ничего не обнаружено – дело закрывают; если есть причины для беспокойства, то в 9 из 10 случаев помогают решить проблемы на дому. Если проблемы очень серьезные – ребенка могут изъять. Но это – самая крайняя мера, если ничто другое не помогает.

Отмечу, что не бывает идеальных систем, и всегда присутствует человеческий фактор. Однако, как показывает практика, любые дела не безнадежны. Лично у меня за последние два месяца было два случая, которые я выиграла - детей вернули в семьи.

В деле семьи Бендикене, которое освещалось в СМИ, опека получила поддержку Комиссии по делам опеки (первая инстанция), но затем апелляцию рассмотрел суд и полностью поддержал семью. Решение трех судей было единогласным. Замечу, что подобные процессы очень сложно выиграть - до суда доходят, как правило, только сложные дела. В большинстве случаев находят другое решение: дети живут дома, а родителям предлагают вспомогательные меры, в том числе и на дому.

В деле другой семьи ребенка изъяли. Однако мы устранили критические моменты в жизни семьи, и служба опеки, увидев изменения, сама вернула ребенка через три недели после заседания в Комиссии. Я как раз собиралась подавать иск в суд в этот день, но, к счастью, это не понадобилось.

– В Интернет выложено немало роликов русских матерей, которые заявляют, что у них в Норвегии отбирают детей, чтобы отдать их на усыновление богатым людям или геям. Откуда, на ваш взгляд, берется такая информация?

– Мне сложно точно ответить. Я часто вижу, что в делах, которые освещаются в СМИ, не звучит всей правды, не дается объективной оценки вопроса. Понятно, что журналисты – не специалисты и порой не знают, что именно надо перепроверить, какие моменты особо важны. Поэтому в СМИ доминирует освещение с субъективной точки зрения отдельного человека, как правило – обиженного родителя.

– Может, дело в разнице менталитетов?

– Конечно, менталитеты русских и норвежцев – разные. В российском обществе и семьях существует жесткая иерархия. Вопросы «наверх» не задают, указания идут «сверху вниз». По новым иммигрантам могу сказать: у них до сих пор очень авторитарный подход к воспитанию детей. В Норвегии структура общества горизонтальная. Все более или менее равны. Это отражается и в языке. В норвежском более нет уважительного «Bы». Ученики с учителем на «ты». Это имеет свои плюсы и минусы. Но дети, как следствие, очень непосредственные и в положительном смысле незакомплексованные.

С разницей в менталитетах я особенно остро сталкиваюсь именно в делах, связанных с ювенальной юстицией. Приходится досконально объяснять многим родителям, что ребенок – тоже человек, к которому нужно обращаться уважительно. Есть немало педагогических приемов, позволяющих прекрасно обходиться без криков и шлепков по попе, не говоря уже о более жестких методах. Также многим иммигрантам из России приходится пояснять, в чем разница культуры общения в Норвегии и на постсоветском пространстве.

Вообще, я считаю, что Норвегия – потрясающая страна. Здесь при желании можно добиться всего, что хочешь. И не нужны папа, мама, деньги, связи. Мне, например, очень комфортно в обществе, которое дает много возможностей и принимает меня такой, какая я есть.

Беседовала Лена Климова