Суд на больничной койке

Защита экс-председателя комитета капитального строительства правительства Саратовской области Александра Суркова подала жалобу в квалификационную коллегию судей на действия судьи Кировского райсуда города Саратова Валентины Комиссаровой, которая рассматривает уголовное дело в отношении чиновника. Служитель Фемиды решила провести заседание суда прямо в больничной палате, где находился Сурков с угрозой ампутации ноги.

О необычном судебном процессе и его предыстории «Росбалту» рассказал адвокат Александра Суркова - Игорь Бушманов.

- Игорь Борисович, судебный процесс в больничной палате можно назвать уникальным. Вы не могли бы рассказать, как он проходил?

- Действительно, выездные судебные заседания, тем более в условиях лечебного заведения, проводятся крайне редко и в исключительных, неотложных случаях. «Больничное» заседание по делу Суркова не носило характер экстренного.

Мера пресечения в виде домашнего ареста подзащитному была продлена до января 2015 года, в настоящее время в судебном процессе начата стадия представления доказательств стороной защиты, в том числе, путем проведения допросов свидетелей с нашей стороны.

Однако заседание в больнице было назначено судом после экстренной госпитализации Суркова, получившего вторичную травму ноги, ранее поврежденной в условиях следственного изолятора. В СИЗО в результате падения у него произошел перелом шейки бедра со смещением. Александру сделали сложную операцию, установили специальную конструкцию. Но она не помогла полноценному сращиванию - начался некроз тканей, появилась угроза ампутации ноги.

30 октября 2014 года, накануне проведения Суркову сложной операции по замене бедренного сустава, в маленькую больничную палату судебные приставы привезли российский герб (его сначала поставили на холодильник, а через некоторое время укрепили на бельевом шкафу) и государственный флаг. Расставили мебель. Суркову позволили лежать на кровати со специальным устройством, поддерживающим больную ногу.

В импровизированном «зале судебного заседания» разместились судья, прокурор, секретарь, двое приставов, защитник и несколько журналистов, освещающие процесс в СМИ. Пациентов других палат попросили не выходить в коридор, тем самым ограничив свободу их передвижения. В ходатайстве защитника о видеозаписи «процесса» судья предусмотрительно отказала, однако весь его ход фиксировался журналистами.

Несмотря на то что Сурков находился в болезненном состоянии и сообщил суду, что испытывает постоянную боль (что было подтверждено лечащим врачом), с первых же минут слушаний председательствующая судья, даже не поинтересовавшись, как себя чувствует Сурков, стала настойчиво требовать представления доказательств защиты по существу обвинения, невзирая на мои возражения о невозможности осуществлять полноценную защиту в таких условиях.

При этом необоснованно было отказано в приобщении к делу полученного защитой независимого судебно-медицинского экспертного заключения, в котором обращалось внимание на негативные процессы, проявившиеся в здоровье подзащитного.

Судья также отказала в допросе явившегося на процесс по инициативе защиты заведующего ортопедическим отделением больницы, где Суркову была запланирована операция. Однако после возражения защитника о нарушении судом требований закона, председательствующая согласилась выслушать специалиста. Доктором медицинских наук было озвучено то, что указано в экспертизе: у Суркова не срослись кости, нужно срочно одну из них удалять и ставить вместо нее протез. Иначе может встать вопрос об ампутации ноги.

Однако, невзирая на это, судья вновь стала настаивать на продолжении рассмотрения дела по существу, что вынудило вновь заявить возражения на ее действия. Однако судья, посчитав, что ей заявлен отвод, который ранее, на предыдущих заседаниях, неоднократно ею отклонялся, удалилась в одно из помещений больницы, где вынесла решение о его отклонении. Собственно, на этом заседание и закончилось, а Суркову было предоставлено время для проведения операции и лечения.

По моему мнению, решение о проведении слушаний в больничной палате, где человек ожидает, спасут ему ногу или нет, как и многие другие действия судьи по данному делу в отношении Суркова, далеки не только от принципов законности, но и норм обычной человеческой морали. По этому поводу защитой подана жалоба в квалификационную коллегию судей.

- На что вы обращаете внимание в этой жалобе?

- Защита указывает, что федеральный судья Комиссарова допускает действия, явно выходящие за рамки процессуальных, которые нарушают гарантированное законом право подсудимого на охрану его здоровья. Длительные слушания по делу, которые проходили в зале суда в течение трех дней после получения Сурковым повторной травмы, несмотря на испытываемые последним постоянные болевые ощущения, ничем иным как пытками не назовешь. Подзащитный ежедневно конвоем УФСИН доставлялся в суд, вынужден был сам самостоятельно подниматься на третий этаж. Все это, безусловно, негативно отразилось на развитии травмы и привело к вторичной экстренной госпитализации подзащитного. Такие действия суда, по моему мнению, можно расценивать как непроявление должной заботы о подсудимом и оставление его в опасном для здоровья состоянии.

Зачем судье было необходимо проводить такой показательный процесс в больнице, мне лично непонятно. Тем более - кадры слушаний в судебной палате, с подсудимым на койке, обошли многие саратовские СМИ, вызвали публичное обсуждение и осуждение таких действий среди не только граждан, но и представителя Совета Федерации от Саратовской области, Уполномоченного по правам человека в Саратовской области. Как вы думаете, это вызывает у граждан положительное мнение обо всей российской судебной системе? Я бы очень хотел, чтобы теперь объективную оценку таким действиям федерального судьи дала квалификационная коллегия судей.

- Как произошло то, что Александр Сурков получил тяжелую травму, находясь в СИЗО?

- Это отдельная большая история. Начиная с первых дней расследования в октябре 2013 года, защита обращалась к главе СУ СК РФ по Саратовской области с заявлениями о том, что на нашего подзащитного оказывается морально-психологическое давление. А через десять дней Сурков в СИЗО получил тяжелую травму, о ее обстоятельствах он до сих пор толком не рассказывает. Известно, что травма была получена 25 октября, однако помощь ему стала оказываться только спустя три дня после происшествия.

При этом после получения травмы та же судья Комиссарова, которая ведет в настоящее время процесс, продлила ему срок нахождения под стражей, несмотря на сведения о тяжелой травме и необходимости срочной сложной операции и дальнейшей реабилитации, проведение которых невозможно в условиях заключения.

Сурков был помещен в тюремный лазарет: туберкулезную больницу, где должной помощи ему оказать не могли. Только после отмены в ноябре 2013 года вышестоящим судом решения судьи Комиссаровой и избрания Суркову менее строгой меры пресечения он смог получить необходимую помощь. Но такая задержка негативно отразилась на его здоровье и, в конечном итоге, повлекла удаление жизненно важного сустава. В настоящее время Сурков продолжает лечение после проведенной ему операции. К сожалению, прогнозы на полное выздоровление – неутешительны.

К ответственности по факту неоказания помощи Суркову в условиях СИЗО до настоящего времени никто так и не привлечен.

- А в чем суть обвинений Суркову?

- В Саратовской области функционирует компания «Саратовгесстрой», которая получает значительные бюджетные средства на реконструкцию набережной реки Волги в городе Саратове. Результаты ее работы уже вызвали бурную реакцию в Саратове. Новая набережная покрылась трещинами, а этим летом на ней произошло несколько обвалов грунта. По словам моего доверителя, он как глава комитета капитального строительства обладминистрации возражал против продолжения дальнейшего сотрудничества с «Саратовгесстроем» и требовал от компании устранения недостатков некачественно проведенных работ, отказал в пролонгации сроков контракта.

Сроки торжественного открытия набережной поджимали, надо было действовать срочно. Ряд работ, которые было необходимо провести, не были прописаны в контракте и соответственно не заложены в смету. В частности, планировалось установить декоративную стену, ограждающую покосившиеся строения двух предприятий, расположенных вдоль Волги. С участием Суркова был разработан и публично обсужден проект такого строения, рассчитана стоимость, которая составляла порядка десяти миллионов рублей. Основной собственник «Саратовгесстроя» согласился финансировать этот проект за счет прибыли компании. После того как директор предприятия привез в кабинет Суркова 7 млн рублей, последний сразу был задержан сотрудниками правоохранительных органов и обвинен во взяточничестве.

Как впоследствии выяснилось, представители «Саратовгесстроя» написали заявление в правоохранительные органы, будто эти деньги - взятка чиновнику. Таким образом, за решеткой оказался глава комитета, мешавший указанной компании продолжать заниматься бракодельством и бесконтрольным осваиванием бюджетных денежных средств. Более того, директор «Саратовгесстроя» абсолютно безосновательно был взят под государственную защиту, которую также финансирует государственный бюджет.

Аресту Суркова предшествовала весьма загадочная смена акционеров ЗАО «Саратовгесстрой». Новыми акционерами компании стали: бывший прокурор, действующий адвокат и авторитетный гражданин, имеющий, по данным СМИ, отношение к «криминальному миру». Во время судебных слушаний представители ЗАО, которые и передавали деньги Суркову, заявили, что свои действия согласовывали с новыми акционерами.

Стоит отметить, что за пару лет до этого события по фактам деятельности этой компании региональным Следственным комитетом было возбуждено уголовное дело по факту нецелевого расходования бюджетных денежных средств, предназначенных для строительства набережной. Интересно, что после смены собственников ЗАО и ареста Суркова его прекратили. Одновременно по заявлению основного акционера и бывшего генерального директора компании Александра Шалабанова правоохранители возбудили другое дело, где он уже выступает как потерпевшее лицо в связи с хищением более 60 млн рублей, полученных от прибыли «Саратовгесстроя».

Наши неоднократные обращения в региональные подразделения прокуратуры и СК о проведении проверки деятельности компании «Саратовгесстрой» были отклонены. Такая проверка началась, лишь когда скрывать допущенные компанией нарушения в работе стало невозможно ввиду систематического разрушения новой набережной. Но, насколько мне известно, к возбуждению нового уголовного дела это не привело.

По убеждению защиты, позиция Суркова об отсутствии умысла получить взятку и присвоить переданные денежные средства находит свое подтверждение в ходе судебного следствия. При этом судом последовательно и немотивированно отклоняются все ходатайства защиты, направленные на получение дополнительных доказательств невиновности Суркова и подтверждающие, что в отношении него была осуществлена провокация дачи взятки, а материалы расследования частично сфальсифицированы.

Вообще все происходящее с моим подзащитным далеко за гранью права. Видимо, стремление, невзирая ни на что, незаконно осудить невиновного и получившего тяжелую травму человека, превалирует над принципами законности и морали.

К сожалению, приходится констатировать, что дело Александра Суркова - не исключение из практики, а скорее одно из многих дел, когда российские суды, невзирая на требования закона, фактически доделывают «обвинительную» работу» правоохранительных органов и являются инструментом осуществления т.н. «инквизиционного» процесса», а не действуют в условиях беспристрастности, независимости и обеспечения права на защиту и презумпцию невиновности, как предписывает Конституция и федеральное законодательство России.

Дарья Истомина